Когда они заканчивали объезд, где-то в городе затараторили пулеметы. Сула подождала, пока с ней свяжутся.

"Четыре-девять-один, – в наушниках раздался голос Казимира, – это Ветер. Наксиды что-то замышляют. Они открыли огонь из отелей внизу. Хотят, чтобы мы не высовывали носа. И опять начали орать, значит, скоро перейдут в наступление".

Сула спросила, прислать ли помощь.

"Пока всё в порядке, любимая. Делай, что нужно, и о нас не беспокойся".

Она попросила дать ей Сидни.

"Сидни? Без проблем. Куда его послать?"

Она указала на площадь Ашбар, где ожидали резервы. Там, под цветущими аяками, она развернула карты, разложив их на мраморной скамье под скульптурой Просвещения, приносящего Радость народам. Сидни прибыл, когда у фуникулера уже стоял грохот взрывов.

– Вы живете в Верхнем городе, – сказала Сула. – Как бы вы обошли вот эти наксидские позиции?

Помимо проспектов, в Верхнем городе была масса пешеходных улочек с магазинами, переулками и стоянками для служебного транспорта. Когда-то Сула вошла в мастерскую Сидни именно через такой переулок. Всё имелось на картах, но по ним было сложно разобрать, как попасть в проезды и чего там можно ожидать.

Сидни рассказал об обходах и объяснил, как туда добраться. Сула вызвала нескольких командиров на инструктаж.

– Держитесь подальше от главных дорог. Оставьте машины позади и пешком продвигайтесь переулками. Возможно, там наксидские патрули, но они не на укрепленных позициях, их можно достать. Не останавливайтесь, обойдите пушки и захватите их с тыла. – Она обратилась к Сидни: – Вы ведь возглавите одну из групп?

– Так точно, миледи.

Она отправила отряды на задание, а сама прошла к резервным подразделениям на другой стороне площади. Стрельба у фуникулера постепенно стихала.

"В этот раз полицейские, – доложил Казимир. – Городской патруль. Десантники, похоже, закончились. – Он раскатисто засмеялся. – Будем ждать автоинспекторов".

Воодушевленная Сула прошла мимо фонтана к припаркованным машинам и залезла на грузовик.

– Все сюда! – позвала она, сняв шлем. Она тряхнула белокурой головой и посмотрела на бойцов. Их было три или четыре сотни, и большинство она видела впервые. Перед ней стояли высокие лайоны с перьями вместо волос, коренастые большеглазые торминелы в солнцезащитных очках, бледные даймонги с застывшими лицами, открытыми ртами и запавшими круглыми, словно испуганными, глазами, большеухие пурпурные креи и терранцы, больше похожие на любознательных школьников, чем на бесстрашных солдат.

Сула глубоко вдохнула утренний воздух, наполненный сладким цветочным ароматом, и выкрикнула:

– Кто тут из вас самый смелый?

Миг тишины, и площадь огласили нестройные выкрики, вверх взметнулся лес поднятых кулаков и вскинутых винтовок.

– Хорошо. Ты, ты и ты, вон там… – Указала Сула. Потом посмотрела на мужчину в болтающихся бусах: – Не ты, Скачок. На тебя другие планы.

Отобрав двенадцать бойцов, она пригласила их подняться по гидравлическому откидному борту в кузов: пятеро торминелов, двое даймонгов, трое терранцев и пара лайонов, похожих как две капли воды.

– Мне нужны храбрейшие, потому что вы должны пронестись как ветер по проспекту Праксиса и улице Праведного Мира. Нестись, пока машины не изрешетят пули так, что они заглохнут.

Наксидские орудия с датчиками движения сначала расстреливали ближайшую цель. Нужны были мишени, чтобы принять огонь на себя и позволить остальным продвинуться следом.

– Вы поведете грузовики,- сказала она своей дюжине. – И развернете их задом наперед, так большинство выстрелов соберет кузов, а вы не станете самоубийцами.

"Проживете чуть дольше", – добавила она про себя.

Сула включила записывающее устройство на коммуникаторе и сказала:

– Назовите свои имена, про вас напишут в истории этого сражения.

Добровольцы с гордостью представились.

Сула отдала приказы сначала им, а потом остальному резерву. Надо было сесть в автомобили и ехать за двенадцатью грузовиками авангарда. И не останавливаться в поисках укрытия, пока не погибнет авангард или не подстрелят их собственную машину.

– Двинемся по автомобильному гудку, – сказала Сула. – Выполняйте!

Она обратилась к Скачку:

– Ты вернешься к дворцу Нгени и приведешь отряды оттуда на площадь.

Она знала, что, возможно, не раз придется повторять этот трюк с новым пушечным мясом.

Пока она стояла на проспекте Праксиса, а армия занимала позиции, у фуникулера вновь загрохотали орудия. Казимир доложил, что наксиды опять применяют ту же тактику, открывая огонь перед атакой.

– Может, весь этот шум, чтобы отвлечь нас от чего-то? – спросил он.

Сула как раз над этим размышляла. Она попыталась связаться с командами, патрулирующими периметр, но у них не было ничего нового. Надев наушники, она связалась с Макнамарой.

– Ничего не происходит, миледи, – ответил он. – Наксидов вообще не видно. По дороге едет несколько отрядов. Мы перекрыли ворота грузовиками и не пропустим их, пока не убедимся, что это наши, а потом отошлем к дворцу Нгени, как и было приказано.

Вместо этого она распорядилась направить отряды на площадь Ашбар.

– Слушаюсь, миледи.

– Что с антипротонными пушками? Можно перевезти их на другие позиции? – спросила Сула.

– Да, миледи. Вынуть из башен можно, это те же орудия, что были у нас на тренировках. Сначала перетащим, потом установим антирадиационную защиту. Это только дело времени.

– Хорошо. Вытащите одну пушку и установите в кузове грузовика. Как сделаете, доложите.

Она беспокоилась из-за антипротонных пушек, которые были неуязвимы, пока наксиды не достанут собственные антипротонные орудия и не разотрут всех в радиоактивный порошок. Наилучшим способом сберечь орудия было вытащить их из башен и замаскировать в другом месте.

Впереди внезапно раздались выстрелы. Сула не поняла, откуда они, но предположила, с врагом столкнулась одна из групп, шедших переулками. Ей не хотелось, чтобы наксиды смогли перебросить туда подкрепление, поэтому она решила атаковать немедленно.

– Сигнальте! – закричала она. – Вперед!

Легковушки, фургоны и грузовики загудели на разные лады, от пронзительного бибиканья до низкого, почти органного звука. Авангард самоубийц тронулся задним ходом. Даже так они ехали довольно быстро, хотя у некоторых получалось лучше, чем у других. Сула надеялась, что неровная траектория сохранит им жизни.

Как только авангард достиг запрограммированной точки обстрела, пулеметные очереди разорвали воздух и стали кромсать грузовики. Движение становилось беспорядочнее по мере того, как от автомобилей отлетали куски и хлопались об асфальт.

"Пулеметов минимум три, – поняла Сула, – сразу обстреливаются по три грузовика".

Резерв плотным строем шел следом, поливая огнем окна встречающихся по пути зданий. Сула торопилась за ними, но, наткнувшись на первые тела, нырнула в магазин с изрешеченными витринами.

Из-за стоек с канцтоварами на нее вытаращились пять торминелов.

– Вперед! – крикнула она. – Ваше подразделение должно атаковать, двигаясь перебежками за наступающими отрядами.

Кажется, торминелы поняли ее, потому что выскочили из магазина, стуча в ближайшие окна и двери, вызывая своих товарищей.

На улице царил хаос. От запаха гари было трудно дышать. Над головой свистели пули. Сула перебежала проспект, на входе в овощную лавку перепрыгнув через мертвое тело.

Что-то знакомое в нем заставило ее остановиться. Она прислонилась спиной к двери и посмотрела на лежащее тело. Это был ПэДжи.

Пуля, попавшая в грудь, отбросила его на тротуар. Он всё еще сжимал изысканное охотничье ружье. В глазах застыло недоумение.

Она почувствовала, будто на лицо давит мягкая подушка, и заставила себя сделать вдох.

Ей нравился ПэДжи. Нравилась его любезная доброжелательность, его глупая храбрость и приверженность социальным условностям. В нем соединялось всё хорошее и плохое, что было в старом порядке, который уничтожила война.