— Если это — твоя деревня, тогда корабль здесь, — он делает отметку к западу от Таллахасси. — Мы здесь, — Эйко рисует ещё одну отметку, слегка на юго-запад.

Внутри меня разливается облегчение. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду счастлива, что всё ещё нахожусь во Флориде?

— Если нарисованные тобой расстояния не являются полным дерьмом, я знаю, где мы примерно находимся.

Прослеживаю пальцем между двумя точками, постукивая по тому месту, как он сказал, в котором находимся мы.

— Здесь — болото, Национальный заповедник Апалачикола. Корабль стоит в заливе Бридвелл. Здесь есть главная дорога, которая проходит между ними. Если мы сможем добраться до неё, возможно, поймаем попутку, надеюсь, ты не напугаешь всех своей внешностью. По крайней мере, так добраться проще и безопаснее.

Его лицо хмурится.

— Вы не можете идентифицировать местность по царапинам в грязи.

Пожимаю плечами.

— Я знаю эту область. Я была скаутом.

Пришелец тупо смотрит на меня. Конечно, он не знает, кто такие скауты.

— Когда я была ребёнком, мы располагались здесь лагерем. Хотя у меня было несколько разных приёмных семей, мне удалось не отставать от скаутинга. Мне нравились эти занятия. Время от времени я люблю прогуляться в дикой природе.

Эйко выглядит смущённым, затем пожимает плечами, проводит своим пальцем с нашего места на место корабля прямой линией.

— Мы пойдем туда по прямой. Извилистый путь, который вы предлагаете, не имеет смысла, — он стоит, возвышаясь надо мной. — Мы не можем задерживаться.

Моё лицо бросает в жар. Его отказ от моего плана жалит больше, чем я хочу признать. Или, может быть, я всё ещё злюсь на предыдущий его отказ. Несмотря ни на что, каждая клеточка моего существа хочет дотянуться и ударить его прямо в самодовольную рожу.

— Ты не можешь пойти туда по прямой, гений. Даже добраться до дороги сложно, а уж по прямой… — его лицо кривится в недоумении, когда я продолжаю. — Мы в диком болоте. Здесь водятся аллигаторы и медведи, и Бог знает, кто ещё. И это будет тяжёлый переход через болота и грязь. Выйти на трассу — самый оптимальный вариант.

— Я — штурман. Это моё решение.

Его тон суров и неопровержим. Надо взять себя в руки и постараться не ударить по его тупой башке.

— Приятель, ты — не мой навигатор. Я — та, кто знает эту область и особенности дикой природы.

Его кожа вспыхивает тёмно-розовым цветом, а губы раздуваются, как у обиженного ребёнка.

— Вы будете меня слушаться!

«Кем, чёрт возьми, он себя возомнил?»

— Нет, я не буду этого делать. Ты — тот, кто перенёс нас в никуда! Я не уверена, знаешь ли ты, но солнце скоро сядет. Нам нужно добраться до дороги до наступления темноты, или мы будем проводить ночь на дереве, замораживая наши задницы и слушая голодных койотов!

— Ты думаешь, я ребёнок? Боюсь какого-то местного животного?

Я стою на своём. Я не собираюсь тащить силой большого розового упрямого инопланетянина, независимо от того, насколько сексуальным его нахожу. Я права. Я действительно, сейчас права.

— Я понятия не имею, о твоей силе, но аллигаторы опасны и ночью могут видеть лучше любого из нас. Может быть, ты сделан из стали или чего-то ещё, но они могут легко и довольно счастливо тобой пообедать, — я вдавливаю палец в середину его груди. — Ты ничего не знаешь о моей планете, мистер, не забывай об этом.

Эйко долгое время смотрит в мои глаза, затем смотрит на небо.

— Я поспешил в своём стремлении быстрее вернуться к экипажу. Вы правы, моё… бесперспективное поведение привело нас сюда. Недопустимо и дальше вести вас в опасность.

Моя спина напряжена, и я готова, если понадобится, продолжать спор. Но признание Эйко — большая уступка, я больше не могу на него сердиться. По крайней мере, он пытается размышлять. Справедливо сделать то же самое.

— Спасибо. Я тоже хочу домой. Мне нравятся прогулки, но сейчас я не готова к походу. Я хочу, чтобы наше возвращение было как можно безопаснее.

— Как долго добираться до убежища до наступления темноты?

— Возможно, два или три часа.

— Меня тянет к «Никс», но только по прямой. Если мы последуем вашему курсу, мы придём к дороге?

— В итоге, да. И так как я понятия не имею, где мы находимся в проклятом болоте, это — наш единственный шанс.

На мгновение он задумывается.

— Сможем ли мы сделать это до наступления темноты, когда всё станет более опасным?

— Думаю, да. Мы должны быть всего в нескольких милях от дороги.

— Тогда я приму ваше руководство по местным опасным территориям, пока мы направляемся к «Никс».

Наконец Эйко смотрит мне в глаза, и, несмотря на его прежний отказ, я теряюсь в его янтарных глазах. Я хочу штурмовать его, как то дерево, на которое я взобралась, но у меня достаточно достоинства, чтобы не действовать, словно безумная нимфоманка с проблемами самооценки. Я могу быть кроткой и пушистой, и у меня всё получится. Рэйвен Дашел не будет просить!

Как бы сильно я не хотела.

Навигация — это то, в чём я хорош, но на Джордь даже этими навыками я не могу воспользоваться. Рэйвен, похоже, думает так же — и из того, что я видел в этом болоте, к которому я нас перенёс, она, вероятно, права.

Мой естественный инстинкт заключается в движении по прямой линии — это относительно легко сделать в космосе. Вам нужно лишь внести небольшие корректировки, чтобы избежать больших объектов, таких как кометы и планеты.

Даже на Нэйва Байканар путешествие из точки «А» в точку «Б» не бывает сложным, благодаря огромным пространствам пустыни. Но густая зелень Джордь заставила меня задуматься. Я не вижу солнца, чтобы сориентироваться, в каком направлении идти, и я клянусь, что мы продолжаем проходить мимо одного и того же дерева снова и снова.

— Неправильно, горячий парень, — говорит Рэйвен, когда я пытаюсь пробраться через какой-то особенно плотный кустарник. Она берёт на себя инициативу проводника. И я наслаждаюсь её восхитительной попкой, раскачивающимся передо мной. Но я слишком раздражён.

Мои руки сжимаются в кулаки. Не то чтобы я хочу ударить её — сама мысль посылает меня в дрожь ужаса, но это испытание всё больше и больше расстраивает. Я хочу сделать хоть что-то, чтобы показать ей, что я способный мужчина, — может быть, даже воин.

Но я не воин. Большее, чем могу похвастаться, это курсами подготовки в Академии Синдиката — самой престижной школы на Нэйва Байканар. Моими «противниками» были такие же ученики, поэтому вряд ли это был реальный опыт.

Конечно, я самый образованный на «Никс», но я достаточно умён, чтобы понимать, что книги учат только теории. Практический опыт — вот, что создаёт настоящего лидера. Эта миссия научила меня так многому, но, видимо, этого недостаточно, чтобы благополучно вывести нас из этой глупой ситуации.

Тем не менее, что-то внутри меня — без сомнения, гордость, — хочет, чтобы Рэйвен увидела во мне больше, чем просто младшего офицера. «Как они это здесь называют?» Мой переводчик гудит, у меня появляется ответ: «образ на тотемном столбе». Я очень хочу увидеть, как Рэйвен смотрит на меня с восхищением, но это не случится, если я продолжу командовать и ещё больше загонять нас в тупик, чем мы уже есть.

Я восхищаюсь её способностью пробираться по этому болоту. Она говорила, что была здесь в детстве, что вызывает вопрос.

— Раньше вы упоминали что-то под названием «приёмная семья». Мой переводчик распознаёт слова, но не контекст. Вы можете объяснить?

Рэйвен бросает через плечо настороженный взгляд, как будто проверяет, не издеваюсь ли я над ней. Удовлетворившись тем, что мой интерес искренен, она пожимает плечами.

— Моя мама была… ну, скажем так, её не было рядом, когда я была маленькой. Ей нравилась красивая жизнь, во всех проявлениях, с различными удовольствиями — жизнь, в которую я не вписывалась. Это заметили социальные службы, и я попала в систему.