1 — белка, векша

17 — ключ амбарный

33 — пробой

2 — бугор (багор)

18 — крылья луневые

34 — рог олений

3 — буки

19 — ладони

35 — росомаха

4 — буки (скоропис­ный вариант)

20 — лапа сорочья

36 — соха с откоски

5 — буков

21 — лопата

37 — соха

6 — быков

22 — лыч

38 — топор

7 — вески

23 — лук

39 — тренога

8 — вилы на обе руки

24 — мотовило

40 — тяглище

9 — воробы

25 — моторса — муторса

41 — хвост орлиный

10 — городец

26 — ночвы

42 — хмелинки

11 — грабли по че­тыре клеца колод­ками вместе

27 — орик

43 — хомутец

12 — гребенка

28 — орь с двумя ру­бежи, хвост пере­сечен

44 — чеботки

13 — ель

29 — осока — осуко

45 — чересло

14 — змейка

30 — островка

46 — черепки

15 — калита

31 — полоз санный с копылом и с ветвиною

47 — шеломец

16 — квакшина

32 — престол

48 — я

Среди знаков на деревьях находим также грани. По мнению М. Фасмера, первоначальным значением слова грань, вероятно, было «острие» ^[62]. Элементарно изобра­зить его на дереве можно было в виде угла — двумя руб­леными или резаными чертами. Элементарной меткой, характер которой ясен из названия, являлся и тес. В позе­мельных документах в качестве меток, устанавливающих пределы различных угодий, иногда одновременно упоми­наются тесыи грани. Совершенно очевидно, что в этих случаях за гранямиможно видеть только рубленые зна­мена. Однако в древних русских текстах есть и такие опи­сания граней, которые позволяют предполагать, что граньюименовалась и метка в виде теса, плоскости. Рас­пространение названия граньна плоскость легко объяс­няется тем, что реально простейшее острие образовывали плоскости, сходящиеся под углом. Эта старая двойствен­ность значения слова находит рельефное продолжение в современном русском языке: грань— и «ребро, образуе­мое двумя пересекающимися плоскостями», и «сторона плоскости или твердого тела, пересекающаяся с другими сторонами под углом» (Слов. Акад., III, 1954). Встречаю­щиеся в старых текстах выражения «по межам грани потесати» или просто «грани потесати» указывают на грани-­тесы. Различие между тесаными гранями и рублеными ру­бежами выразительно проявилось в записи: «межю учинил, грани тесал и рубежи клал» ^[63].

Грани обыкновенно насекали на деревьях. Об этом го­ворит запись: «а граней розъезщики по той земли не клали потому, что по тому месту лесу нет» ^[64]. В тех местах, где не было леса, «стоячего деревья», там разъезд­ные межевщики намечали черту между владениями копа­ными ямами или иным способом — приказывали вкапы­вать столбы и на них насекали грани. О гранях на вкопан­ных столбах узнаем, например, из документа, в котором ярко отразилась борьба крестьян за землю. Крестьяне де­ревни Полянской Темниковского уезда «... отняли у мона­стыря тое вотчинную землю... и межю воловую старую перепахали и грани, столбы, повыметали, а которые были грани набиты на стоячем деревье и те грани деревье повыжгли» ^[65]. Уничтожение граней и перепахивание меж, означавших угодья феодалов, влекло за собой суровое наказание. С жестокой выразительностью сказано об этом в Судебнике 1497 г.: «А кто сореть (спашет, или пере­пашет.— С. К.) межу или грани ссечет из великого князя земли боярина и манастыря, или боярской или монастыр­ской у боярина, или боярской у монастыря, и кто межу сорал или грани ссек, ино того бити кнутием, да исцу взяти на нем рубль».

Из начертаний, приведенных выше, где показаны ру­бежи, видно, что грани именовались также сохамиили куцерами. Насекая на деревьях грани, сохи или куцеры, люди могли, сбиваясь, с размаху одну черту знамени пе­ресекать другой. Получались грани иного вида. Употреб­ление их со временем стало также обычным. Начертания их тоже встречаются в старых текстах. Вот примеры из рукописей конца XVI в.: «знамя гран(ь) да два тны —X—» (тны не отличить от рубежей. — С. К.), «знамя соха в сохе грань под сохою два рубежи

Границы, видимо, являлись знаменами того же вида, что и знакомые нам грани. «А завод той земле, — писа­лось в одной из грамот XV в. — от Коркорова поля по сосновую границу отчины их (владельцев, продавших землю монастырю. — С. К.) от сосновой граници по ру­чеек по межник» ^[66]. Граничитьзначило тогда «насекать границы»: «Наши царского величества межевые судьи... той спорной земли досматривать и граничить учнут со свидетел(ь)ством старожилов» — писал царь Алексей Ми­хайлович шведскому королю в связи с намечавшимся «разводом» — установлением черты между некоторыми русскими и шведскими владениями ^[67]. Заметим, кроме граничить, говорили еще назначивать, то есть «наносить знаки»: «на иве грань, а та грань... высечена мала, не так, как писцы (межевщики. — С. К.) на деревьях грани назначивают» ^[68].

Непрерывная линия рубленых или резаных рубежей, граней или границ воспринималась как сплошной рубеж, грань или граница. На этой основе и складывалась новая семантика, для слов рубежи границахарактерная и се­годня, а для слова граньвозможная в не столь далекую пору. То, что названия этих знамен, а не иных рубленых и резаных знаков превратились в названия пограничной линии, территориального предела, легко объясняется тем, что именно эти знамена были наиболее простыми и по­этому наиболее распространенными. Все другие знаки были более сложными. Слова, родившиеся как верные спутники, в течение последних двух столетий несколько разошлись в значениях и в некоторых из них перестали быть спутниками. Характерно, например, что пределы го­сударства — рубежиили границы— не называют, однако, гранями, что еще два века назад вовсе не исключалось. Так, в одном из «хождений» XVII в. о границе между Персией и Турцией читаем: «тут грань шахове земли от турсково» — и далее: «тут была грань индейская от шаха» ^[69]. Воссоздавая в «Борисе Годунове» речевой коло­рит минувшей эпохи, Пушкин включает это слово в реп­лику Годунова:

Послушай, князь: взять меры сей же час;

Чтоб от Литвы Россия оградилась

Заставами: чтоб ни одна душа

Не перешла за эту грань...

На Юге, в заокских местах воспоминания о рубежах и гранях помещичьих владений держались очень долго. Еще в прошлом столетии там межа, рубежи граньосо­знавались как синонимы, о чем узнаем у писателей — уро­женцев этого края — Лескова, Эртеля, Бунина. Народное понимание названных слов отозвалось в таком диалоге: [Леонтий:] «Выскочила было лисица, да скатилась в овраги и сразу понорилась, ушла в свое нырище, не стали мы на нее и время терять. Потом подозрил я ру­сака, хлопнул арапельником — заложились за ним Стрелка с Заирой по грани, сладились...