— Уже полночь! — спохватился Петя. — Надо же, как мы засиделись за игрой!

И в этот момент они услышали громкий хлопок с соседнего участка: ружейный выстрел, никаких сомнений! Потом в ночной тишине раскатисто грохнул еще один выстрел, послышался треск кустов и громкий крик Антоныча:

— Ага! Ага! Попались? Вот будете знать!

Треск стал громче. Бимбо зарычал и напрягся — и вдруг одним махом выпрыгнул в окно и помчался куда-то по участку.

— Скорее! Все за ним! — крикнул Петя и выпрыгнул в окно вслед за собакой. Его друзья последовали за ним.

Им было хорошо слышно, куда несется Бимбо. Он рванул в тот угол участка, где оставались посадки, сделанные еще старым тренером, прежним владельцем дачи. Послышался сухой треск кустов малины, потом заливистый лай и чей-то вскрик.

Друзья во весь дух пробежали пятьдесят метров до заросшего угла сада. Они так спешили, что никто не догадался прихватить фонарик. Но ночь была лунная — светлая, ясная, и, добежав до кустов, они сразу поняли, что к чему.

В самой гуще кустов малины сидела на корточках перепуганная девушка лет семнадцати — восемнадцати, не больше. Бимбо стоял перед ней, тяжело пыхтя и настороженно выжидая. Девушка не отрывала глаз от огромного черного пса и боялась даже шелохнуться.

Но не это было главное — не из-за этого ребята застыли в оцепенении, словно к месту пригвожденные. Они моментально вспомнили призрак, проплывший перед ними днем в саду углового дома! Те же джинсы, блузка, волосы до плеч... Конечно, если бы у ребят было время подумать, они бы сообразили, что девяносто процентов молоденьких девушек могли претендовать на сходство с ним: довольно распространенный стиль прически и одежды, а черты лица — размыты. Но как бы то ни было, все готовы были поклясться, что призрак именно этой девушки они видели! Сходство дополнялось тем, что девушка на бегу оцарапала себе лицо и ободрала плечо, порвав при этом блузку с одной стороны, и окровавленные ссадины виднелись как раз там, где ребята видели кровь на призраке.

После довольно долгой паузы девушка рискнула пошевелиться, увидев, что Петя взял Бимбо за ошейник. Она раза два глотнула воздух, пытаясь заговорить. С третьей попытки это у нее получилось, и ребята услышали слабый голос:

— Только не надо... Не делайте мне ничего... Не выдавайте меня.

Ее дрожащий голос несколько успокоил ребят, и они смогли взглянуть на ситуацию хладнокровнее.

— Как тебя зовут? — спросила Она.

— Марина.

— Значит, это ты воруешь кур у Антоныча? — продолжала свой допрос Оса.

— Я... Нет... То есть...

— Вот что! — Оса решила взять все в свои руки. — Пойдем к нам в дом, там ты умоешься и приведешь себя в порядок. А после этого объяснишь нам, что тут происходит.

Девушка заколебалась, видимо раздумывая, не сбежать ли ей, но, глянув на Бимбо, отказалась от этих мыслей и пошла к дому вместе с ребятами.

Оса быстро достала из аптечки йод.

— Тебе надо переодеться, — сказала она девушке. — Я сейчас что-нибудь подберу из маминой одежды.

Это «что-нибудь» оказалось тонким джемпером подходящих размеров. Марина заперлась в ванной и через несколько минут вышла в джемпере, держа в руке разорванную блузку.

Пока она приводила себя в порядок, Петя и Бимбо на всякий случай вышли на улицу и дежурили под окошком ванной комнаты.

— Садись, тебе надо выпить чаю, — тоном, не терпящим возражения, сказала Оса. — А потом мы поговорим. Нужно кое-что выяснить.

Девушка послушно села за стол и, держа чашку обеими руками, стала мелкими глотками пить горячий чай. Но вид у нее по-прежнему был ошеломленный — «пристукнутый», как выразились бы ребята, — она машинально выполняла то, что ей говорили.

— Ты уже таскала кур у Антоныча? — спросил Миша.

— Нет... То есть я... — Девушка покачала головой.

— Но это все ваших рук дело? — спросил Сережа.

— Да... Потому что...

— Потому что куры вам нужны для какого-то обряда? — напрямую задал вопрос Сережа.

— Для обряда... — согласно кивнула девушка. — А вы про это что-то знаете?

— Мы знаем достаточно, — строго сказал Петя. — Но нужно кое-что уточнить. Итак, что это за обряд?

— Ну, это обряд причащения. Рукоположения в ученики, чтобы войти в вечное бессмертное Братство посвященных. Но до рукоположения мы проходим строгий испытательный срок: надо отречься от всего земного, оставить свои привязанности и желания... Очиститься нужно, понимаете?

— Нет, — возразил Миша. — Не понимаем.

— Как вам это объяснить?.. — растерялась девушка.

— Начни с начала, — предложила Оса. — Как ты вообще узнала, что существует некое Братство?

— Через школьную подругу. В последнее время, правда, редко с ней виделись, но месяца два назад встретились на улице. У меня в это время были всякие неприятности (ссоры с родителями и все такое), и я ей пожаловалась на жизнь. А она сказала, что если бы я знала и понимала Истину так, как знает она, я бы так не переживала. Ну, я и поинтересовалась, что же это такое она знает. Какую Истину? Она рассказала, что ей удалось попасть к Великому Учителю, который, в отличие от многих шарлатанов, не рекламирует себя, но зато он знает подлинную Истину и готов этими знаниями делиться, потому что он человек честный и бескорыстный. И всем, кто достоин, он готов помочь узнать Истину и подарить вечную жизнь. Он умеет разгадывать тайны прошлого и будущего. Мне тогда это показалось немного смешным, но подруга предложила послушать кассету с записью молитв и заклинаний Учителя, которые он произносит под особую музыку. В этой музыке есть особый смысл, в ней все звуки подобраны так, чтобы раскрепощать глубинные родники истинного сознания человека. Ну, что-то такое, я сейчас точно не помню, но она очень убедительно про это сказала. Я заинтересовалась. Мы пошли к ней домой послушать кассету. Я действительно почувствовала что-то притягательное: меня затягивали и музыка и слова. Тогда эти слова были для меня совсем новыми, но я сразу же запомнила их.

И девушка речитативом стала декламировать, полузакрыв глаза:

Запад и восток, север и юг,

вода и огонь замыкают ваш круг,

и жарким, как пламя, становится лед,

и огонь — ледяным, как начертано духом,

чтобы кровью живой стали пламя и лед,

и мертвая кровь изгонялась из тела,

и светом восстало знамение жизни,

как прах проникается кровью живою,

чтоб кровью свершалось причастие духа!

Девушка замолчала, открыла глаза.

— Это первая из молитв, их достаточно много, и все их надо знать, чтобы пройти первый этап посвящения.

Друзья переглянулись. Так и хотелось покрутить пальцем у виска. Неужели подобная галиматья может действовать на людей? Они рассмеялись бы, если бы не ощущение, что за всем этим бредом скрывается нечто нешуточное.

— На душе стало так легко и хорошо, — продолжала Марина, — и я попросила подругу отвести меня к Учителю.

— А что там произошло? — спросил Саша. Марина покачала головой:

— Непосвященным этого нельзя открывать. Могу только сказать, что я отрешилась от всего земного. Последние две недели жила здесь, готовясь к Большому Посвящению. Посвящение должно было состояться сегодня ночью, но теперь... — Она отчаянно махнула рукой, и в глазах ее появились слезы. — Мне так и не удалось добыть живой курицы, и теперь я не знаю...

— Так это он... Учитель ваш то есть, подбивал вас воровать куриц? — спросил Миша.

— Нет. Это обряд, курица нужна для обряда. Купить их нам не на что, потому что... потому что мы все деньги отдаем в Братство. Надо было очиститься от чувства собственности, от жажды наживы, от желания чем-то обладать — в общем, от всей этой мирской суеты. И для нас это было вроде испытания — а хватит ли у тебя духу...

— Но ведь ваш Учитель не мог не знать, откуда вы берете кур? — Миша был настойчив.

— Конечно, он знал! И, кроме того, одно из правил Братства — ежедневная исповедь: каждый рассказывает перед всеми, что он сделал за день, а остальные обсуждают, когда ты поступил хорошо, а когда плохо, Учитель направляет ход обсуждения, а под конец высказывает свое мнение, и оно всегда оказывается самым верным.