— Не думаю, что разговаривал с тобой должным образом.

Я вскинула брови.

Его хмурый взгляд стал глубже.

— Ты справишься.

Теперь я была в замешательстве.

— Это не то, что ты говорил раньше.

— Как я уже сказал, я говорю неправильно, — Сет повернулся ко мне. — Я не был честен.

В моем животе сформировался узел, и я подавила желание ударить его, прежде чем он заговорит, поскольку поняла, что он собирался сказать, и это заслуживало пощечины.

— Сет.

— Алекс...

— В чём, черт возьми, ты не был честен? — потребовала я, внутри меня разгорался порыв гнева. – Ты что ждёшь до тридцатого часа, чтобы рассказать?

Сет отвёл взгляд, его подбородок был упрямо выставлен вперёд.

— Ты можешь изменить отношение.

Я показала ему неприличный жест.

Неохотно прозвучавшая усмешка сорвалась с его губ.

— Хорошо. Считаю ли я, что ты слегка одуреешь от всей это сводящей с ума силы? Наверное. Ты уже немного сумасшедшая.

Я прищурила глаза.

— Но ты справишься с этим. Ты всегда со всем справлялась, а я... — он замолчал, качая головой. — Мы должны ждать до последней минуты, дабы я не уверен, что не попытаюсь остановить тебя. Я не уверен, что не попытаюсь забрать себе всю силу.

Я в изумлении на него посмотрела, угрюмое выражение исчезло с моего лица, когда я вняла его слова. Святые младенцы в яслях, это было большим открытием. Аполлон был прав. Я хотела верить Сету еще той ночью в Университете, но Аполлон был прав.

Два румянца, пятнышками, проступило на его щеках.

— Ты смотришь на меня так... словно я произнес самую худшую вещь в мире.

— Ну, это довольно... эм, ну, это что-то, — я покачала головой. — Сет, если ты думаешь, что попытаешься остановить меня и попробуешь сделать это сам, как вообще сама мысль ждать до последней минуты может быть тогда хорошей?

Он ничего не ответил. Вместо этого он отвёл взгляд и сосредоточил его на реально страшной голове оленя, висевшей на стене.

"Сет?"

Опустив подбородок, он потёр ладонью щеку. "Я позволю тебе сделать это. Я знаю, что смогу".

"Как? Что если ты не сможешь? Что если..."

— Я смогу, — рявкнул он, поднимая голову. Его глаза сияли: — Я знаю, что тогда смогу.

— Прости меня, если меня это не успокаивает! — я начала вставать, но он взял мою руку. Крошечные волоски на моем теле поднялись.

— Я знаю, что смогу, потому что слишком много будет зависеть от меня, чтобы позволить тебе это сделать.

Он пытается сказать, что будет работать лучше, находясь под давлением? Что тот факт, если на кону будут стоять наши головы, он не осушит меня? Что, чёрт возьми, он говорит? Я попыталась выдернуть руку, но он удержал её.

— Полагаю, мы должны сделать это сейчас.

Он закрыл глаза.

— Я серьезно. Мы можем сделать это сейчас, — мое сердце попыталось выскочить из моей груди. — Я позову Айдена, а затем мы сделаем это. После этого, он убедится, что мы разойдёмся и...

— Я не собираюсь подводить тебя или кого-то либо ещё. Не в очередной раз. Мы сделаем это, как и запланировали.

— Сет...

Знаки Аполлиона сошли с ума, вращаясь и перемещаясь по моей коже, достигая его. Его лицо исказилось, и я почувствовала, как шнур внутри меня завибрировал. Мой пульс ускорился, в тот момент, когда сработали все до единого датчика предупреждения внутри меня.

Внезапно, кончик кинжала Ковенанта оказался под подбородком Сета, вжимаясь в нежную кожу его горла. Мой взгляд упал туда, где рука Сета была обёрнута вокруг моего предплечья, а затем мой взгляд вернулся к кончику кинжала. Безусловно, это был молчаливый способ сказать "отпусти". Сет выпустил мою руку, постепенно палец за пальцем.

Я подняла глаза, и мой взгляд встретился с глазами цвета горячего шоколада.

Воздух застрял в моем горле, и мой голос дрогнул на одном слове.

— Папа?

Глава

22

Огромная, скрытая проблема, заключающаяся в том, что Сет возьмет силу Убийцы Богов из меня в последний и вероятно в самый худший момент, известный человечеству, неожиданно стала несущественной.

Я в изумлении смотрела на своего папу.

Мой отец.

Он выглядел ровно так же, как я запомнила — классической красоты лицо, покрытое морщинами из-за погоды и его жизни, но его карие глаза были живыми, излучавшими ум и сознание. Он был худее, изможденней, нежели раньше.

И он был облачен в форму Стража.

Нечто в моей груди "сорвалось с петель", подобно двери, которая была распахнута слишком быстро и чересчур сильно. Слезы наполнили мои глаза.

Он был в форме Стража.

Мой папа также прижимал кинжал к горлу Сета.

— Всё в порядке, — сказала я, мой голос охрип. Я мельком взглянула на Сета, который выглядел таким же потрясенным, как я чувствовала себя: — Сет?

Медленно поднимаясь, Сет поднял вверх обе руки. Пристальный взгляд его янтарных глаз был прикован к моему отцу.

— Я не собирался причинить ей вред.

Мой отец убежденным не выглядел. Его губы изогнулись в презрительной усмешке, в то время как он продолжал удерживать кинжал у горла Сета, но он позволил Сету отступить. Первый направился в сторону двери, лишь раз остановившись, чтобы посмотреть на нас, и затем исчез в арочном проеме.

Я не сводила глаз со своего отца, слишком боясь отвести взгляд, поскольку я опасалась, что он вправду может улетучиться, чересчур напугана, чтобы стоять на ногах, ибо я понимала, что мои ноги не смогут удержать меня. Моё горло сперло от эмоции, и его лицо стало расплываться. Все это время, начиная с того самого момента, когда я впервые получила письмо Лаадан, я надеялась, что увижу его снова, но я никогда всерьез не думала, что получу такой шанс.

И вот он здесь, в ночь перед сражением, стоит прямо передо мной.

— Папа? — прохрипела я. Это всё, что я смогла произнести. Будто я утратила способность говорить вразумительными фразами.

Он мастерски вложил ковенантский кинжал в ножны, точно также как нас обучали на тренировках. В течение целой минуты, он не двигался и не отводил взгляда. Его пристальный взгляд медленно перемещался по моему лицу, и морщины, обрамляющие его глаза, углубились, как и бороздка меж его бровей. Я поняла, что причиной этого стали шрамы, и даже несмотря на то, что он никогда не присутствовал в моей жизни — не мог присутствовать — они очень серьезно взволновали его.

Испустив вздох, который, казалось, он сдерживал годами, он сел рядом со мной на диван. Я не знала, что и сказать. Давление очень сильно сдавливало мою грудную клетку и горло.

Одной рукой он потянулся вперед и приложил её к моей щеке. Его рука была такой холодной, но меня это не волновало. Я с силой зажмурила глаза, чтобы остановить слезы. Давление усилилось, надавливая на рубцы. Мой папа ничего не произнес, поскольку он не мог этого сделать, но его прикосновение... это было лучше любых слов, которые могли бы быть высказаны.

Я изо всех сил старалась взять себя в руки, дожидаясь пока буду более чем уверена, что не начну рыдать, накинувшись на него еще до того, как заговорю. И, конечно же, я произнесла самую большую, из всех возможных, глупость.

— Это ты на самом деле?

Он кивнул, легкая улыбка коснулась его губ.

Делая дрожащий вдох, я несколько раз моргнула.

— Ты... ты получил моё письмо?

Ещё один кивок головы.

— Хорошо. Хорошо, — я сделала еще один вдох. — Как долго ты находишься здесь?

Он поднял вверх палец в жесте "подожди минутку", и затем отклонился назад. Потянувшись в боковой карман его боевых брюк, он вытащил маленький блокнот и ручку. Он что-то быстро написал и передал блокнот мне. Его почерк был аккуратным и тонким, в отличие от моего.

— Два дня? — я прочитала вслух, и затем подождала, пока он быстро писал что-то еще. — Ты услышал, что прибыла группа Стражей, — моё сердце запнулось, когда я мельком взглянула на него. — Ты покинул Ковенант, чтобы посмотреть была ли я среди них?