Ты послушай все-таки нас, Синцов, и пойми: мы пленных не убиваем. Но если враг не сдается, то мы его пленным считать не можем. И казнь для него — акт справедливости, не так ли?

У современных девчонок не поймешь, когда она шутит, когда говорит всерьез. А Синцов, который участвовал в самых разных «мероприятиях», вполне допускал, что его сейчас просто зароют в снегу. И потом жди до мая, когда какой-нибудь любитель ландышей не наткнется на одинокий труп...

—Чего вам надо? — спросил он глухо. Надо было близнецам не так уж много: они

хотели понять, зачем было устроено это странное блуждание по лесу, что оно давало Робин Гуду?

Ответы Синцова были довольно невнятны, но все-таки удалось понять, что вся эта игра была затеяна лишь для того, чтобы, как и предполагала Ольга, проверить их.

Дело в том, что вокруг Города стеной стояли дремучие леса. Но и в самом Городе встречались рощицы, которые иной раз оставались нетронутыми наступлением строителей, а иной раз были даже специально посажены горожанами. Как вот эта, кстати. Робин хотел испытать Серегина в «условиях, приближенных к военным» — по существу в парке, пользуясь тем, что Олег не знал Города. Дремучий сосновый бор, в который попали Ольга и Олег, можно было в принципе пройти насквозь за полчаса. Но ведь это надо знать...

Примерно через час Робин Гуд будет у себя «в штабе»...

Что за штаб? — быстро спросила Ольга.

Ну, просто штаб, и все, — ответил Синцов неохотно.

Где он?

У нее появилась недурная идейка... В последней бумажке, лежащей на снежном шаре, было сказано, что Олега ждут на углу улиц таких-то и таких-то. А там, как объяснял им Синцов, их должен встретить еще один из рыцарей Робин Гуда и сопроводить в штаб.

А неплохо бы, подумала Ольга, нагрянуть в тот штаб самим и не в назначенные Робином часы, а раньше!

Так ты скажешь нам адрес? — спросила она зловеще. Потому что уже чувствовала: Синцов станет запираться.

На кой вам адрес-то? — спросил Синцов угрюмо и одновременно жалобно. — Все равно вы через два часа там будете.

Понятно! — сказала Ольга голосом палача. — Понятно... — и бросила Олегу так, словно они это злодеяние совершали уже не в первый раз: — Давай шарф. Сейчас этот тип узнает, как ужасна смерть от удушения шерстью!

Олег едва сдерживался от хохота. А бедному Синцову было вовсе не до смеха. Он отчаянно дернулся, чтобы вырваться на волю... Куда там!

Отпустите меня, сволочи! — и вдруг закончил совсем не тем, с чего начал: — Я все скажу!

Все можешь оставить себе, — зловеще проговорил Олег. — Нам нужен только адрес!

Тут вдруг Синцов заплакал — то ли боялся Робин Гуда, то ли не хотел его терять. Но еще больше он боялся страшной пытки шерстяным шарфом, которая может стоить ему жизни. И сквозь почти девчоночьи рыдания он продудел:

Улица Щорса, дом шесть, второй подъезд, в подвале.

Пароль, условный стук?

Нет. Там охрана стоит.

Близнецы переглянулись: ну, стало быть, придется эту охрану преодолеть!

Глава V

СМЕШНОЕ ВОЛШЕБСТВО

Синцова тоже можно понять: лес кругом, глухомань, удушение шерстью — он где-то слышал, что так вурдалаки со своими жертвами расправляются... Да еще эти две жуткие рожи — совершенно на одно лицо!

Так или примерно так он потом оправдывался перед собой, объясняя — себе же — свое предательство. Хотя на самом деле ни про какое удушение шерстью он, конечно, не слыхал, да и слышать не мог. Ведь этот «прием» Ольга прямо с ходу придумала. И знал Синцов, что сосняк этот никакая не глухомань. Через сто метров опять .начинался Город, самые нормальные улицы и даже с многоэтажными домами. Новый район — Серебряная горка, где, между прочим, и находилась гостиница «Зори», в которой, как вы помните, жили близнецы. И никакие у них не страшные «рожи», хотя и действительно на одно лицо. А девчонка, Олька эта, так просто симпатичная... Эх!

Об Ольгиной симпатичности Синцов стал думать особенно отчетливо после того, как вспомнил, что она с ним поступила, в конце концов, очень по-джентльменски... хотя среди девчонок джентльменов вроде не бывает.

Короче говоря, Ольга так сказала. Пусть Синцов не волнуется и слезы не льет. Они его выдавать не собираются. Они сейчас отправятся домой, переоденутся и приедут в штаб. А Робину скажут, что ни на какую Сосновую улицу не ездили, а просто выследили... Кого? Да это не важно. Допустим, самого Робин Гуда. И пришли в" штаб!

Олег был вообще-то на этот счет иного мнения. Он лично предателей никогда не жалел — ни своих, ни чужих. Но раз уж Ольга так сказала, встревать не стал. Чтоб Синцов не думал, будто между ними противоречия. Да между ними никаких противоречий-то и не было!

Под конец этой довольно позорной для Синцова сцены он провел их через сосняк, через овраг — по одному ему ведомому мосточку, состоящему из двух шатающихся над пропастью сосновых стволов. И они оказались... ну, буквально в пяти минутах от «Зорь» родных. А улица Щорса — это параллельно улице Ани Черняховской. Если кто не знает, так я скажу на всякий случай: Николай Щорс — это был такой командир во время революции и гражданской войны, а пионерка Аня Черняховская совершала вроде бы какие-то трудовые подвиги, воспитывала молодых бандитов или что-то в этом роде.

Но главное, что им от гостиницы до того дома номер шесть по Щорса было буквально рукой подать. Они явились в штаб на час раньше и еще-минут двадцать стояли у дверей, пока прибыла охрана и стала с подозрением спрашивать, чего они тут околачиваются. На это Ольга преспокойно ответила, что их сам Робин пригласил, причем даже специально предупреждал, что если он немного опоздает, то пусть они внутри подождут. Ну а охрана — два мальчишки из параллельного седьмого «Б» — не привыкла обсуждать приказы начальства.

Дисциплинка тут была, как поняла Ольга, вполне железная. Как говорится, «шаг влево, шаг вправо — стреляю без предупреждения». Но эта железность и губила дело. В самом деле, бывает ли так, чтобы какой-то командир пригласил посторонних — пока еще посторонних — людей посидеть у него в штабе, а сам опаздывал?

Но мальчишки спокойно пустили Ольгу и Олега, й те почти полчаса могли изучать, что же это за штаб такой.

Говоря по чести, он ничего особенного собой не представлял. Низкие потолки, покатые стены — зарешеченные окна в толстенных этих стенах: дом был, видать, построен не в наше время и даже не во времена наших отцов, а когда-то раньше.

На полу, сложенном из больших каменных плит, потертых, покорябанных, побитых временем, но при этом чистых, прямо-таки выскобленных до своего настоящего светло-серого цвета... так вот на этом полу стоял большой овальный стол, перед ним — трон, не трон, а что-то в этом роде. И вокруг стола двенадцать кресел. Еще тут был шкаф — тоже довольно-таки старинный, покрытый лаком и, как подозревала Ольга, подобранный на одной из близлежащих помоек.

Ольга заглянула в шкаф. Там лежали спортивный лук со стрелами... У стрел, между прочим, стальные наконечники. Такой стрелочкой в кого-нибудь бабахнешь — мало не покажется!

Тут же была плетенная из ивовых или каких-то там еще прутьев мишень с тремя кругами, нарисованными зеленой, желтой и красной красками. Точно такие же мишени используют на соревнованиях. Еще тут были шпага и что-то вроде камзола — в общем, такая штука без рукавов, которая надевается через голову. На этом якобы камзоле был вышит большой щит, за которым виднелись рукояти и концы меча и топора. На щите золотыми нитками вышито: «R G». Ну, в общем-то, ясно: Робин Гуд.

Еще там лежала папка. Она была самая простая, из магазина «Канцтовары», с тесемками грязно-телесного цвета. В общем, очень скучная.

А вот надпись на ней показалась Ольге весьма интересной: «Будущие преступления века».

Ольга немедленно развязала тесемки. В папке оказалось несколько листков. На первом большими буквами было написано: «Стасов Игорь Германович, бизнесмен». Слово «бизнесмен» было подчеркнуто.