— Иногда мы ездим верхом.

— На лошади? — спросила фрекен Янссон.

— Нет, на верблюде, — с поклоном ответил господин Омар. — И еще мы очень часто пьем кофе.

Свентон ярко представил себе бескрайнее, залитое солнцем песчаное море. Вдали виднелся оазис с зелеными пальмами, караван верблюдов медленно и серьезно вышагивал по песку. Он услышал, как бьют колокола на башнях минаретов незнакомым дребезжащим звуком. В шатре сидел человек с очень восточном внешностью, ел чепчоуку и пил кофе, а горячий свет солнца заливал всю эту картинку, словно расплавленное золото.

«Надо будет слетать навестить их там как-нибудь при случае», — подумал Свентон.

— Ну а булотьки? — сказал он вслух. — Значит, у вас в пустыне нет ничего столь же прекрасного, как булотька со сливками и миндальным кремом?

Незнакомец загадочно улыбнулся. Его глаза казались еще более непостижимыми, чем обычно.

— Булотек у нас нет, — сказал он и поклонился.

«Как жаль, что он тоже шепелявит!» — подумала фрекен Янссон.

— Я так и думал, — ответил Тюре Свентон и вытер сливки с кончика носа.

А в Брусничногорске между тем стояло такое солнечное лето, какого и старожилы не припомнят. Даже пожилые сестры Фредрикссон не могли вспомнить второго такого лета. Каждый день погода стояла такая замечательная, что газоны порыжели, цветы начали засыхать на корню, а пыль лежала на улицах толстым слоем.

В «Уголке Фредрика» приходилось все время поливать пионы, гладиолусы, розы и резеду. Обычно Лизабет, Бьёрн, Ян и Кристина охотно помогали в этом деле. У каждого из них была своя маленькая лейка, из которой так чудесно было поливать цветы. У Лизабет была белая лейка, у Бьёрна — красная, у Яна — зеленая, а у Кристины желтая. Теперь все четыре лейки стояли рядком в сарайчике, и никто не брал их оттуда по вечерам, чтобы полить цветы.

Кристине, Яну, Лизабет и Бьёрну нельзя было выходить за калитку, им нельзя было даже находиться в саду. И мало того что они должны были сидеть целый день в доме, им приходилось еще и лежать в кроватях. Лежать в кровати, когда болеешь, очень тяжело, но лежать в кровати, когда не болеешь, в тысячу раз тяжелее. Все тело ноет, по ногам пробегают мурашки, и кажется, что если тебе сейчас не разрешат встать с постели, то ты действительно неизлечимо заболеешь.

— Бедные мои деточки, — вздохнула тетя Сигрид, давая каждому по шоколадке с орехами. — Вы должны понять, что это ради вашего же блага. Вспомните про этого ужасного человека в белой панаме.

— Но неужели все-таки обязательно лежать в постели? — спросила Кристина.

— Вот и я говорю! — крикнул Ян из другой комнаты. — Достаточно того, что мы не выходим из дому.

— Вот и я тоже так думаю, — вторил ему Бьёрн. — Достаточно и даже предостаточно! Почему нас заставляют лежать в кровати? Ведь мы не смертельно больны, в конце концов.

— Я, во всяком случае, совсем не больна, — сказала Лизабет, откусывая от своей шоколадки.

— Вы же понимаете, — проговорила тетя Сигрид, — что, когда вы одеты и бегаете по дому, вас невозможно удержать. Вы заиграетесь и забудете об осторожности. Вы начнете носиться по всему двору, как беззаботные птенчики. А вдруг человек в белой панаме снова появится и схватит вас?

— Мы ему совершенно не нужны, — упрямо ответил Бьёрн. — Ему нужен Большой Кубик.

Сестры Фредрикссон с удовольствием отправили бы Лизабет, Кристину, Яна и Бьёрна домой к родителям, где они находились бы в безопасности, но это было невозможно, поскольку их родители были в отъезде. Не придумав ничего лучше, они решили держать детей в постели. Да и что еще они могли бы сделать?

— Когда же наконец приедет детектив Свентон? Уже наступила среда, а не позднее вечера четверга нужно было опустить деньги в старый дуб на Земляничном Пригорке. А иначе…

— Ты уверена, что он приедет? — спросила тетя Сигрид.

— Да, моя дорогая, — ответила тетя Фредрика. — Как только он услышал, что речь идет о Вильхельме Вессле, он сразу же загорелся. Я думаю, что он мечтает приехать сюда и поймать его.

Пока Свентон не приехал, обе тетушки жили в постоянном страхе. Они были уверены, что человек в белой панаме и есть Вессла. Они то и дело бросали тревожный взгляд на улицу, как впередсмотрящий на корабле высматривает подводные скалы и предательские мели.

— Что вы хотите сегодня шоколад или сок? — спросила тетя Фредрика, заглядывая в комнаты к своим маленьким подопечным.

— Сок! — тут же выпалил Ян.

— Шоколад! — крикнула Кристина.

— В такую жару? Разумеется, сок, — сказала Лизабет.

— Нет, лучше шоколад, и побольше, — крикнул Ян.

Спустя некоторое время все четверо сидели за большим круглым столом на верхней веранде. На них были зеленые пижамы с желтыми утятами. Старые тетушки дали им на этот раз и шоколад, и малиновый сок, поскольку им обеим было очень жаль детей.

Понятно, что нелегко весь день напролет лежать в постели. Сегодня им разрешили брать столько сливок, какао и сахару, сколько они захотят. Ян положил себе так много того, другого и третьего, что в чашке почти не осталось места для воды.

— Кладите всего по вкусу — лишь бы вам нравилось, — сказала тетушка Сигрид.

И тут они услышали глухой удар, который раздался где-то наверху. Кажется, он донесся откуда-то с крыши домика. Дети тут же перестали мешать ложками в чашках и звенеть стаканами. У пожилых сестер Фредрикссон похолодело в груди. Все замерли и прислушались.

Стали отчетливо слышны чьи-то шаги. Кто-то ходил по жестяной кровле. Затем они услышали, как открылось маленькое четырехугольное окошко под крышей, и шаги раздались на чердаке. Они все приближались… и тут перед ними возникла странная фигура. Невысокий человек в кожаном мотоциклетном шлеме на голове держал в руках мешок, жестяную банку, примус, кофейник, большой бинокль в футляре, а также свернутый в трубку ковер.

— Свентон, — произнес Свентон и поклонился.

Тюре Свентон прилетел из Стокгольма. Полет проходил нормально. Теперь ему представился случай всерьез проверить ковер, и он еще раз убедился, что ковер летает великолепно. Прежде чем отправиться в путь, ему пришлось о многом побеспокоиться. Главное ничего не забыть. Он взял с собой большой мешок со всевозможной одеждой на случай, если придется переодеться кем-нибудь для маскировки. Он подумал также и о примусе с кофейником, потому что в полете всегда кстати чашечка горячего ароматного кофе. Кроме того, он взял с собой специальную банку, в которой всегда хранил булочки во время своих поездок. Большой бинокль был ему тоже, разумеется, необходим, и, наконец, в кармане у него лежал служебный пистолет. Таким образом, он все предусмотрел и ничего не забыл.

Когда он поднялся в воздух, фрекен Янссон закрыла за ним окно. Поскольку было довольно жарко, он не стал надевать большую черную бороду, а ограничился легкими усами, но их сдуло, едва он подлетел к Шлюзу. Пролетая над Южным Хребтом, Свентон включил примус. Примус уютно загудел, и скоро чудесный запах кофе смешался с ароматами летних цветов. Когда кофе был готов, Свентон достал из банки первую булочку.

Чайки парили в воздухе вокруг ковра, и он бросил им кусочек булки. В результате целый хвост оглушительно вопящих чаек следовал за ним до самого Седергелье. Затем он прилег поспать часочек и проснулся лишь тогда, когда уже пролетал над Смоландской возвышенностью. И вот он прибыл на место.