– Вот поэтому-то я всегда одинок, – спокойным, будничным тоном произнес он. – Я пишу о том, что пережил и прочувствовал сам. Я всегда был одинок, Тина, и ты отлично это знаешь. Всю мою жизнь меня сопровождало только одиночество.

– Только ли? – съязвила Тина. Она вдруг вспомнила, какой болью и тоской наполнялось ее сердце при виде каждой новой фотографии Дьюка с очередной роскошной дамочкой. – По-моему, тебя, кроме одиночества, сопровождало множество иных особ женского пола. Во всяком случае, об этом трещат светские хроники всех журналов.

Его брови вызывающе поднялись.

– Ты веришь всему, что пишут в журналах?

– Значит, послушать тебя, у тебя не было ни одного романа с теми дамами, о ком писали во всех журналах мира?

– Это не были романы. Во всяком случае, не то, что называют романами.

– Тогда что же это было?

– Обыкновенная реклама.

– И ты думаешь, я поверю тебе? – усмехнулась Тина.

Он равнодушно пожал плечами.

– Хочешь верь, хочешь не верь.

– Ну конечно! Ты же настоящий средневековый аскет!

– Представь себе: иногда – да, аскет!

– Да, а до всех этих сногсшибательно соблазнительных женщин ты и пальцем не дотрагивался!

– Для меня они пустое место.

– Так что же ты хочешь сказать, что все еще девственник? – Тина откровенно издевалась. В такую чушь она поверить не могла – да и как можно в это поверить, стоит только поглядеть на Дьюка!

– Я нормальный мужчина, – огрызнулся он.

– Так ты не отрицаешь, что у тебя были…

– Да, были, – грубо отрезал он. Его взгляд стал жестким, ненавидящим. – Но только после того, как ты связалась с Эйнджелом Брейди.

Гнев Тины мгновенно остыл. Она больше не ревновала Дьюка. Боже мой, неужели всему причиной была ее связь с Брейди? Неужели именно из-за него она потеряла Дьюка! Но это же абсолютная чепуха, бессмыслица!

– Что ты знаешь об Эйнджеле?! – Тина почти кричала.

– Достаточно, чтобы понять, как желаю того, чем обладал он.

При этих словах Тина замерла, чувствуя, как бледнеет. Ее колотило словно в лихорадке. Так Дьюк знает об их отношениях с Эйнджелом Брейди! И он избегал женщин, пока не узнал об их связи! Нет, не может этого быть, это пустые, лживые слова!.. А его злой, ревнивый тон… это – голос собственника… Он желает знать, что было у нее с Эйнджелом.

Ее полные страдания глаза устремились на Дьюка. За что он ее так мучает, в чем она виновата перед ним?

– Если ты так хотел меня, почему же тогда не вернулся?

Он насмешливо поглядел на нее, ухмыльнулся:

– Мне не было места в твоих мечтах, Тина.

– В каких мечтах?

– О замужестве, своем доме, ребятишках. О спокойном семейном счастье. Когда я узнал о Брейди, то даже порадовался. Я считал, что он может дать тебе все это.

– Ах, какое замечательное бескорыстие, какое самоотречение! Ты просто герой душеспасительной книжки, Дьюк Торп, образец добродетели!

Он вздрогнул.

Тина с яростью продолжала нападать на него, выплескивая всю тоску и досаду долгих восьми лет, всю боль от его высокомерной самоуверенности, горькую обиду на этого человека.

– А может быть, ты и места себе не находишь, потому что не смог получить то, чего добился кто-то другой?

– Места себе не нахожу? – Он саркастически расхохотался. – Только потому что не подходил на роль респектабельного супруга миленькой юной дурочки, чего ты так жаждала всей душой?

И, не давая ей времени возразить, он с усмешкой процитировал из «Гамлета»:

– «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио». Или ты забыла это, Тина?

– Но ты, конечно, все это «многое» превзошел, – поддела она, ненавидя его за барственную снисходительность: он говорил с ней как с неразумным ребенком!

– Да, представь себе, я многое узнал на своей шкуре… и никому этого не пожелаю… – Он пристально смотрел на нее, точно видел все ее тайные мысли. – Но ты тоже кое-чему научилась за эти годы, не так ли, Тина? Ведь недаром ты так оформила мою пьесу, правда? Ты отлично поняла, о чем там идет речь, каков ее смысл. Или это Брейди сделал тебя такой?

«Нет, это ты, только ты сделал меня такой!» – едва не крикнула Тина, но вовремя сдержалась. Какой смысл говорить с ним об этом, ведь все равно он никогда не оценит ее чувств, силу ее любви. Конечно, сам он тоже определенно что-то к ней испытывал; иначе почему же избегал женщин, пока не узнал о ее связи с Эйнджелом?

И почему тогда он отказался от нее? Неужели это произошло только потому, что он считал ее слишком юной и наивной, мечтательной девчонкой, соблазнить и потом оставить которую было бы непорядочно?

– Ты любила его, Тина?

В отчаянии она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ответь мне, ведь я отвечал на твои вопросы, – мягко, но настойчиво напомнил он.

Она через силу выжимала из себя слова, принуждала говорить всю правду – правду, которой стыдилась.

– Нет, не любила.

– Но ты отдалась ему.

– Да.

Ее слова падали, словно капли в гулкую тишину. А Дьюк, по всей видимости, был даже доволен. Если женщина так легко пошла на связь с нелюбимым, значит, с ней можно, не раздумывая, закрутить кратковременную интрижку, без всяких последствий. В конце концов, она откликнулась на его зов, без колебаний пошла с ним в номер, прекрасно понимая, что может за этим последовать.

– Ты решилась на это от одиночества? – поинтересовался он.

– Оттого, Дьюк, что я нормальная женщина. Ты ведь тоже сказал, что ты нормальный мужчина. Чем я хуже тебя? – сухо отвечала она.

– В таком случае, – удовлетворенно произнес он, – мы квиты.

Подняв руку, он нежно провел пальцами по ее щеке. От прикосновения кожа запылала, ноги обмякли и задрожали, а сердце часто и беспорядочно застучало. Страх, любопытство, предчувствие опасности, желание боролись в ее душе. Несмотря на оскорбительные слова, что она наговорила Дьюку, ее влечение к нему становилось все более сильным и властным.

Его взгляд гипнотизировал ее, приковывал к месту, не давая уйти, пальцы скользили по гладкому изгибу щеки, вдоль скулы, вниз по шее к золотым цепочкам. Он медленно обмотал их несколько раз вокруг своих пальцев.

– Ты желаешь того же, что и я, Тина, – прошептал он хриплым от желания голосом. – Наше влечение так и не умерло, правда? Как только я взглянул на тебя, а ты на меня, мы все поняли, правда?

Неужели все этим кончится? – подумала Тина. Неужели вся тоска, вся боль долгого одиночества, все горячечные сны и мечтания кончатся только маленькой, быстротечной интрижкой?

По ее телу проходили волны возбуждения. Опытная мужская рука, ласкавшая ее шею, заставила Тину замереть, будто кошку, которую гладят. Она вся трепетала от предчувствия наслаждения. Вот он подобрался к заколкам, удерживавшим прическу.

– Твои волосы так прекрасны. Слишком хороши, чтобы их прятать…

Так всегда говорил Эйнджел. Эйнджел… Он любил ее, по крайней мере, в начале их связи. Но человек, который сейчас ласкал ее, зажигая в ее истосковавшемся теле неукротимое желание, был другим. Он не любил ее, никогда не любил. Он просто хотел добиться того, чего добился его более удачливый предшественник.

Да, тогда он отказался от нее просто потому, что боялся всякой ответственности, ну а теперь… Теперь все очень просто – она первая попавшаяся привлекательная женщина, с которой можно переспать. Она рванулась из рук Дьюка, еще сама толком не представляя, что ей делать, куда идти.

Взгляд ее упал на кровать. Охваченная диким, бессознательным желанием отомстить мужчине, когда-то отвергшему ее любовь, она шагнула к ней.

Сейчас она рассчитается с ним за все, постарается навеки разрушить его власть над собой. Так думала Тина. Теперь ему больше никогда не удастся ее обмануть, она больше не глупая романтическая девчонка!

Воспоминания! Будут ему воспоминания, да такие, что хватит до конца жизни! Невинная мечтательница повзрослела. Никаких романтических грез, все будет просто и понятно!