Колония, в которой «отдыхал» Матвейчук, располагалась в окрестностях города, и капитан Сафронов был знаком кое с кем из ее сотрудников. От них он и узнал, что парень во время отбывания наказания активно сотрудничал с администрацией, состоял в секции дисциплины и порядка, а одно время даже числился помощником начальника отряда. Сафронов имел некоторое представление о тюремных делах и разъяснил Сергею, что казенный штамп «сотрудничество с администрацией» предполагает отнюдь не ударный труд на производстве и не участие в конкурсах самодеятельности, а кое-что другое. Пацан наверняка работал на «кума», то есть сливал информацию, провоцировал драчки, усмирял не согласных с режимом осужденных. В пользу этого предположения работало и то, что уже через полтора года осужденный Матвейчук был переведен в облегченные условия, а еще через два года освободился условно-досрочно, откусав половину срока. Кому попало такое счастье не выпадает, Волков и сам это понимал, хотя ни разу в жизни не переступал порог исправительного учреждения.

После освобождения из колонии криминальная карьера Саши Матвейчука вроде бы прекратилась. Во всяком случае, не задерживался и не привлекался. По всему видать, нашел себя в бизнесе. Два года назад на пару с другом основал фирму «Центр-Строй-Торг», занимающуюся не столько производством стройматериалов, сколько продажей оных. Числился исполнительным директором. Пару раз фирма попадала в поле зрения налоговиков. Понятно, что вести в России абсолютно честный и чистый с точки зрения закона бизнес практически нереально, и мелкие финансовые нарушения за руководством фирмы имелись. А у кого их нет? Главное, чтобы нарушения эти не выходили за рамки разумного и допустимого.

Как Волков и ожидал, Саша Матвейчук не проявил ни особого гостеприимства, ни большого желания рассказывать о своих отношениях со своей бывшей подругой, убитой в ночь с восьмого на девятое марта. Для того чтобы его разговорить, Сергею пришлось прибегнуть к легенде, несколько отличающейся от той, которую он впарил студентке Свете и менеджеру Андрею.

— Ты пойми, Александр, нет никакого маньяка. Убийство Пешковой было не третьим в серии, оно было первым. А вот кого зарежут во вторую очередь, это большой вопрос. Тебе не страшно?

— Не понял, — настороженно переспросил Матвейчук. — А мне-то почему должно быть страшно?

— У нас есть основания полагать, что с тобой кто-то сводит счеты. Наталью могли убить из мести.

— Мне?

— Да.

— За что?

— А ты у нас типа безгрешный, да?

— Слушай, капитан, вот не надо только на меня давить. Наша фирма чисто работает, понял? А что кредиты пока отдать не можем, так это лажа. Если б за такое убивали, в стране уже людей бы не осталось…

— А я не про фирму твою говорю. Я про зону.

Глаза Матвейчука беспокойно забегали, и Волков понял, что не ошибся в своих подозрениях. Чувствует парень за собой грешки.

— А что зона? Я отсидел и вышел, какие проблемы?

— Ну ладно, все, выключи дурачка. Ты же не с продавцом обуви разговариваешь, а с оперативником. А оперативники, они друг другу как братья. Даже если одни служат в МВД, а другие во ФСИНе. Твоим кураторам из оперативного отдела ты был нужен, пока на них работал. А сейчас ты для них ноль, отработанный материал, так что факт твоего сотрудничества с ними большим секретом не является.

— И че? — мрачно спросил Матвейчук.

— А то, что есть много людей, которые б тебе с удовольствием глотку перегрызли. Ты же свое условно-досрочное отрабатывал честно, да? Сколько зэков по твоей наводке пострадало, помнишь? Таких, как ты, за колючкой раньше ссученными и красноперыми именовали. Такие, как ты, раньше освобождаться боялись! Может, слыхал, в Тюмени недавно случай приключился. Освободился зэк, который на зоне завхозом карантинного отряда работал. Неделю всего свободой наслаждался! Сидел у себя во дворе, пиво пил, не трогал никого, вдруг подошли трое, вырубили его монтировкой, а потом за руки-за ноги приподняли и спиной о бревно приложили. Вот и все, и кранты позвоночнику. Сейчас в коляске путешествует.

— И че? Хотели бы мне что-то предъявить, на меня бы и наехали. Наташка-то при чем, я с ней полгода как познакомился.

— А тебе знакомо такое понятие, как нравственные страдания?

На лице Матвейчука отразилось искреннее непонимание, и Сергей понял, что понятие это парню все же незнакомо.

— Расшифруй, капитан.

— Без одной почки или со сломанным позвоночником жить тяжело, так? А без любимой женщины разве не тяжело? Ты заметь, ее ведь не абы когда убили, а в тот вечер, когда вы с ней в кафе сидели. Женский день отмечали. Помнишь?

— Ну, помню.

— Вот, значит, сидел ты с любимой девчонкой, пил-закусывал, все у тебя классно было. Она вышла в туалет. А через двадцать минут ты уже ее труп видел, окровавленный. Ведь так было?

— Ну так, и че? — опять задал свой любимый вопрос Матвейчук.

— Не тупи, Саша, — покачал головой Волков. — Убийством Пешковой тебя хотели наказать. Тебя, не ее. Да только мне почему-то кажется, что ее смерть для тебя наказанием не стала. Я прав?

Матвейчук закурил. Сергей скрипнул зубами, но сдержался. Ничего страшного, табачную вонь можно и потерпеть. Не стоит обострять отношения со свидетелем, который вот-вот заговорит о важных вещах.

Беспринципность и бессовестность бывшего осужденного в данной ситуации пришлись очень кстати. Не каждый мужик мог бы откровенно рассказать о таком. Убитая полтора месяца назад Наталья Пешкова не являлась его любимой и обожаемой девушкой. Она была своеобразной визитной карточкой, аксессуаром делового человека, каковым считал себя Матвейчук. Известно, что в мире бизнеса действуют свои неписаные законы, несоблюдение которых могут себе позволить только финансовые олигархи, которые уже достигли заоблачных высот и почивают на лаврах. Один из таких законов предписывает бизнесменам иметь набор аксессуаров, подчеркивающих их деловой статус. Директор крупной фирмы не может подписывать многомиллионные контракты шариковой ручкой из «Союзпечати». Он не может разъезжать на «Жигулях» девятой модели и носить часы, приобретенные на оптовом рынке. И, уж конечно, не имеет права появляться в деловом сообществе с замызганной, неухоженной бабой, напоминающей бледную поганку.

Понятно, что далеко не все представители отечественного бизнеса свято чтят сии правила. За четверть века российская бизнес-культура прошла большой и трудный путь, бесповоротно распрощавшись с бритоголовыми отморозками в бордовых пиджаках и славными традициями решения спорных вопросов при помощи пули и биты. Тем не менее нормы делового этикета не выкристаллизовались окончательно, не вошли в плоть и кровь российской коммерции. Как ни странно, но молодой Саша Матвейчук, дважды судимый предприниматель средней руки, относился к этим нормам более серьезно, чем иные финансовые воротилы, подмявшие под себя целые отрасли.

Волков внимательно посмотрел на строгий серый костюм Саши, буквально светящийся своей непомерной дороговизной, на полосатый галстук, стоивший, вероятно, не меньше самого костюма, и на роскошные золотые часы, украшающие правое запястье. Пацан явно не экономит на имидже. Интересно, какая у него машина? Уж наверняка не «нексия» и не «форд-фокус».

— Значит, Наталья для тебя была просто частью имиджа, так, что ли?

— Ну да, — бесстрастно подтвердил исполнительный директор. — Она ж ничего такая была, статная, длинноногая. Одеваться умела, и я ей кучу шмоток надарил для всяких разных мероприятий. К тому же два языка знала. Классная баба.

— Ну и где ты с такой классной бабой познакомился?

— В спортивном комплексе. В элитном, — уточнил Матвейчук. — Там у них годовой абонемент стоит полторы штуки баксов. Но зато все есть и высшего качества. И тебе сауна, и бассейн, и тренажерка… Я туда хожу раз в неделю, чаще не получается, загружен сильно. Вот там ее и встретил. Поговорили немного, я ее поужинать пригласил. То да се…

— Проснулись вместе, да?