— При одном условии, — мягко сказал он, встретившись с ней взглядом.

— Что за условие? — спросила она едва слышно, сомневаясь в разумности своего импульсивного действия.

— Дети должны будут сами зарабатывать часть денег для программы. Ну что, договор заключен?

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

— Ну а теперь можете поцеловать меня, — сказал он, поддразнивая ее, его глаза блестели.

Кори нервно провела языком по губам. Импульсивный поцелуй — одно дело, но теперь, когда у нее было время на размышления, она не находила в этом ничего хорошего.

— Тебе некуда отступать, Кори Рид, — мягко сказал он, привлекая ее к себе, пока ее губы не прикоснулись к его. Она почувствовала, что внутри ее что-то взорвалось.

— Ах, — удивленно прошептала она. Ее губы слегка раздвинулись, и это позволило ему углубить поцелуй. Она покачнулась, и он притянул се к себе. Почти не осознавая, что делает, она удобно устроилась у него на коленях, как котенок, ищущий теплого, удобного места для отдыха. Руки, упиравшиеся в его плечи, обвились вокруг его шеи, и она вздохнула от удовольствия. Ей хотелось мурлыкать.

— Если вы двое можете оторваться друг от друга, то я хотел бы убраться отсюда к чертовой матери. — В голосе Тайрона слышалось отвращение. Этот голос вывел их из нежного тумана.

Ивэн быстро освободил ее из объятий, и она виновато вскочила на ноги. Она почти забыла о Тайроне. Что же она за человек? Она позволила мужчине, которого едва знала, чтобы он зацеловал ее до беспамятства в комнате ожидания отделения скорой помощи, когда бедный Тайрон был с врачами, и с ним Бог знает, что делали.

— С тобой все в порядке? — спросила она в раскаянии.

— Конечно, в порядке. Это просто порез.

Эти слова были подозрительно похожи на те, которые она сама недавно произнесла.

— В таком случае, пойду заплачу за это чудо медицины, и мы пойдем отсюда, — сухо заметил Ивэн.

Тайрон, без сомнения, понял, что эта парочка взрослых ощущает свою вину. Он переводил взгляд с одного на другого, размышляя, затем сделал выбор. Он робко подошел к Ивэну.

— Знаете, я ведь пропустил мороженое.

— Да? — Ивэн старался казаться твердым. — Я не уверен, что ты заслужил его. Тебе нужно было ходить обутым, как говорила тебе Кори.

Мягкая настойчивость Тайрона в тот же момент сменилась дерзостями.

— Эй, друг, какой-то пижон спер у меня фирмовые кроссовки. Так что же теперь делать?

Лицо Ивэна озарилось проникающей прямо в сердце волшебной улыбкой первый раз за все то время, что Кори знала его. Этого стоило дожидаться.

— А что, если мы купим тебе новые фирменные кроссовки, когда твоя нога заживет? — весело предложил он.

Глаза Тайрона вспыхнули, и он посмотрел на Ивэна почти так же, как смотрят на героя, которому поклоняются.

— Вы это серьезно?

— Конечно, серьезно. А сейчас мы, может быть, сумеем уговорить Кори пообедать с нами. Пицца, мороженое. — Он с надеждой посмотрел на нее.

В ответ на его неожиданно теплый взгляд пульс ее бешено участился, выходя из-под контроля. Ее рассудок протестовал против этого, однако она услышала свои собственные слова:

— Мне кажется, это здорово.

Зная, с каким отвращением Ивэн относился к своей известности, Кори была удивлена, когда он предложил самую популярную пиццерию в городе. Там все столики непременно будут заняты семьями и подростками. Нет никаких сомнений в том, что его узнают: в Южной Каролине Ивэн Томас был знаменитостью, местным героем.

— Почему туда? — спросила она, когда он упомянул «У Анжело». — Около моего дома есть небольшая прекрасная пиццерия. Там обычно тихо в это время. Нам не придется ждать, чтобы попасть в нее.

— Думаю, что Тайрону больше понравится «У Анжело». Я слышал, что все дети ошиваются там.

— Верно, Кори, это потрясающее местечко, — возбужденно заверил Тайрон. — Я там никогда не был, но все ребята говорят о нем.

— Это, похоже, решило дело. Так, значит, «У Анжело», — сказал Ивэн.

Но, как она и ожидала, случайные взгляды, брошенные на них при их появлении, сменились любопытным разглядыванием. Затем несколько из более молодых посетителей подошли к их столику и робко попросили автограф. Хотя Тайрон был горд, так как часть внимания перепадала и ему, она видела, что Ивэн чувствует себя неуютно. Тем не менее он вежливо обращался с каждым из подростков, расписываясь на их салфетках, листочках бумаги, отвечая на их вопросы. Он даже галантно поцеловал в щечку возбужденно хихикающую девочку-подростка. Несмотря на все попытки Ивэна скрыть свое огорчение, Кори видела боль в его глазах при каждом напоминании о том, какой прежде была его жизнь.

Сперва ее преследовало неотступное чувство вины, когда она видела смятение, которое все больше охватывало Ивэна, но она сказала себе, что все это нелепо. Он, а не она решил прийти сюда. Она даже пыталась отговорить его от этого. После всех лет, связанных с теннисом, где месть и поклонение были обычным явлением для столь известных спортсменов, как он, ему, уж конечно, следовало знать, чего можно было ожидать. Кроме того, подумала она, пора бы уже начать показываться на публике вместо того, чтобы прятаться в роскошной тюрьме из стекла и дерева, которую он выстроил для себя у моря. И все же ему нужно отдать должное: он выносил эту свою личную пытку только затем, чтобы порадовать Тайрона.

Наконец смотреть на них перестали, а довольные собиратели автографов вернулись на свои места. Теперь Кори смогла откинуться на спинку стула и расслабиться, смогла вдохнуть ароматный воздух, наполненный запахами чеснока, пряностей и томатного соуса. Она восхищенно вздохнула. В своей предыдущей жизни она, должно быть, была итальянкой. Она могла бы жить, питаясь только макаронами и пиццей.

Без сомнения, Ивэн разделял ее страсть к итальянской кухне, потому что голодным взором провожал каждую пиццу, которую проносили мимо их столика.

Когда же наконец принесли их собственный заказ, Кори и Ивэн съели по огромному куску, а затем с благоговейным ужасом наблюдали за тем, как Тайрон расправлялся с оставшимися тремя четвертями огромной пиццы. Он делал остановки, чтобы недовольно крякнуть всякий раз, как ему попадался анчоус. Он осторожно вытаскивал каждую рыбку, несколько секунд тряс ею в воздухе, как будто ожидая, что она зашевелится, а затем шлепал ее обратно на тарелку.

— Как это вы только, ребята, едите эти противные штуковины? — спросил он и сморщился от отвращения.

— Вкус развивается, — сказала Кори.

— Надеюсь, у меня такой никогда не будет развиваться.

— Никогда не разовьется, — механически поправила Кори.

— Это-то я и имел в виду, — сказал он, доедая последний кусок пиццы.

Кори и Ивэн обменялись многозначительными взглядами. Им обоим не пришлось много говорить за обедом, по крайней мере, друг другу. Тайрон говорил один без умолку. Он рассказывал истории о подвигах и драках, от которых волосы становились дыбом и только часть которых была правдой, а часть вымыслом. Кори надеялась, что он просто старался произвести впечатление на Ивэна, но все же сомневалась в этом. Ее сердце сжималось от страха, когда она думала о том, сколько из того, что говорил этот дерзкий ребенок, случилось на самом деле, сколько раз ему лишь чудом удавалось уйти от ножа более старших подростков и сколько у него было столкновений с законом. Ясно, что уже сейчас он вел жизнь, полную опасностей, и слишком мало ощущал на себе родительскую заботу.

Когда он не развлекал или не пугал их своей цветистой болтовней, Тайрон приставал к Ивэну с вопросами о теннисе. Его интересовали специальные удары, особенные игроки, и, демонстрируя знания, удивившие Кори, он задавал вопросы о профессиональных подробностях побед Ивэна, которые он одержал, будучи в зените своей славы. В основном Ивэн, казалось, спокойно относился к этим расспросам, но иногда Кори ловила выражение боли, появлявшееся на миг в зеленых глазах и столь же быстро исчезавшее.