—   С ним все в порядке? — спросил Юрий, сообра­жая, каким образом Джебраил пересек границу. Ско­рее всего, блок-пост чеченцы оставили в стороне.

—   У него с головы волос не упал, — сказал Джеб­раил.

—   Я должен убедиться в этом, — произнес Терпу­хин. — А насчет выкупа поговорим потом — денег у меня нет.

—   Но Демидов богатый человек, — резонно заметил Джебраил.

Разговор происходил у входа в дом. Терпухин стоял на пороге, чеченцы полукругом возле него.

—   Деньги у него на счету в банке, — сказал Юрий, — без Демидова их не получить...

—   Он может написать письмо.

—  А кто его заверит? Нотариуса с собой брать?

—   Я тебе десять нотариусов достану, дорогой, — почти нежно произнес Джебраил.

—  И вот что еще: пока я буду разъезжать с тобой но Чечне, твой человек должен остаться в заложниках.

Джебраил отошел в сторону, позвав старших. Че­

ченцы

Тем временем Терпухин прошел в дом, прибинто­вал пластырем к левой лодыжке пистолет, к правой — нож. Когда он вышел на порог дома, чеченцы уже по­совещались и согласились с условиями, поставленны­ми им.

—   Ты готов ехать? — спросил Джебраил.

—  Почти. Надо только волчат покормить... — сказал Терпухин.

—   Каких волчат? — оторопел чеченец.

—   Самых натуральных.

После того, как волк и волчица были убиты, Терпу­хин подкармливал волчат-сироток, бросал им в яму мелко порезанное мясо. Одного волчонка, доходягу, пришлось некоторое время кормить из соски. Поначалу волчата дичились, скалили зубы, а потом привыкли. Звереныши уже не забивались в свою пещерку, а с ин­тересом наблюдали за странным существом, заменив­шим им мать.

Возле Сычиного балка Юрий велел остановить ав­томобиль.

—  Волчата здесь, — коротко объяснил он причину остановки.

Джебраил решил пойти поглазеть на зверюшек. Че­ченец не скрывал своего восхищения волчатами.

—   Послушай, отдай их мне!.. — попросил он.

—   Вот когда Демидов окажется на свободе, приез­жай, я подарю тебе вон того.

—   Да он худой, доходяга какой-то...

—   Зато он самый злой. А что худой, так это ничего, у вас в Чечне мяса много. Откормишь.

Чеченца-заложника оставили на посту у капитана, с которым Терпухин успел познакомиться. Вначале Черемисов отвел Юрия в сторону и долго объяснял ему, что он не хочет ввязываться в разные подозри­тельные дела, но когда Терпухин сообщил ему, куда он отправляется, безропотно согласился.

Через пару минут автомобиль въехал на территорию Чечни и запылил по равнине, направляясь к чернею­щим на горизонте горам. Вскоре автомобиль стало под­брасывать на ухабах. Терпухин внимательно следил за местностью. Перед тем как дорога пошла в гору, Джеб­раил остановил машину и что-то сказал своим подруч­ным по-чеченски. Терпухину завязали глаза.

Вскоре машина снова остановились. Терпухина за руку ввели в помещение. Минут через пятнадцать он услышал радостный оклик:

—   Юрий!

Терпухин сорвал повязку и увидел своего соседа. Демидов был в порядке, если не считать осунувшееся от бессонных ночей лицо да заросшие, с желтоватой сединой, впалые щеки.

—  Да, животик у тебя спал! — Терпухин похлопал соседа по брюху. — Не кормили, поди?

Без долгих предисловий Терпухин объяснил цель приезда. Сели сочинять письмо в банк. Демидов нервно постукивал авторучкой по столу, писал по одному сло­ву, долго думал, рвал написанное на мелкие кусочки

и

начинал сначала.

Джебраил, некоторое время понаблюдав за Демидо­вым, вышел из комнаты. Вслед за ним вышли и двое его подручных. В комнате остался один чеченец — бо­родатый верзила с головой на короткой шее и без ма­лейшего признака ума в выпуклых блестящих глазах. В его руках был пулемет.

—   

Слушай, Юра, а нельзя ли без этого? — низ­ко наклонившись над столом, тихо спросил Деми­дов.

Терпухин отрицательно покачал головой.

—  

Вот и трудись, работай всю жизнь, чтобы потом враз все и выложить...

—  

Разга-ворчыки! — грозно буркнул пулеметчик и колыхнул массивным животом, на котором покоилась пулеметная коробка с патронами.

Демидов смолк и стал писать дальше. Когда дошел до суммы, оторвал ручку от бумаги, покосился на ох­ранника и снова прошептал:

—  

Не могу, Юра, уж лучше тут сидеть.

Пулеметчик неодобрительно засопел. Ты чего сопишь? — сказал Терпухин, оборачива­ясь к охраннику. — Нам посоветоваться нужно, как лучше писулю сочинить...

Придвинувшись к Терпухину поближе, Демидов ед­ва слышно прошептал:

—  

Слушай, Юра! Пусть уж лучше половина этих денег тебе достанется... Ты же спец! Бывший десант­ник! Давай рванем, а?

Терпухин горько усмехнулся. Демидову жалко вы­ложить за свою шкуру те паршивые доллары, которые он насобирал, обирая державу. Занимался банковскими махинациями — брал кредиты под совхозный, еще не выращенный урожай. Это он только прикидывается хозяином, фермером, а у самого рыльце в пуху.

—  

Ну как, согласен? — прошептал Демидов.

— 

А тебя что, жадность заела?

—  

Да, заела, — глухо пробубнил Демидов.

Юрий чувствовал, что у него в ушах начинает шу­меть кровь — верный признак сильного нервного воз­буждения. Так было всякий раз, когда он принимал оп­рометчивые, порой безрассудные решения. Похоже, так случится и на этот раз. И не из-за денег, которые ему сулит Демидов, как раз наоборот — из безгранич­ной удали, граничащей с сумасбродством.

—  

Ну? — в голосе у Демидова послышалось раз­дражение.

Вместо ответа Терпухин взглянул на пулеметчика. Тот, устав прислушиваться к шепоту подопечных, встал вполоборота к окну и смотрел, как возле забора двое мужчин резали барана. Фундамент помещения, в котором находились Демидов и Терпухин, был низ­ким, и, даже сидя за столом, можно было видеть все, что происходило на улице. То ли нож был тупым, то ли шкура на горле у животного оказалась слишком тол­стой и крепкой, но чеченцы никак не могли доконать барана. Он дергал ногами и головой, разбрасывая ко­мья уже спекшейся крови. Кто знает, возможно, вид умирающего животного, сгустки алой крови подтолкну­ли атамана Терпухина к решительным и абсолютно не­продуманным действиям.

Юрий неслышно поднялся со стула и ринулся на пулеметчика. Верзила краем глаза увидел Терпухина, успел среагировать, но единственное, что он предпри­нял, — замахнулся с разворота своим оружием. Чече­нец понял, что на него нападают, и хотел если не выст­релить, то хотя бы ударить взбунтовавшегося подопеч­ного стволом пулемета. Однако кулак Терпухина попал чеченцу в яремную вену. Голова охранника странно дернулась, он затряс ею, словно пытался стряхнуть свой головной убор, и все же успел ткнуть Терпухина стволом пулемета в грудь. Юрий ухватился за ствол, ожидая, что сейчас раздастся выстрел, но в дело вме­шался Демидов. Он обрушил громоздкий, грубо сколо­ченный табурет на голову охранника. Тот выпустил оружие и, охватив голову руками, привалился к стене.

—  

У, болван, метра два будет, — возбужденно про­шептал Демидов. — Уложили без шума и пыли...

Руки у Демидова тряслись. Терпухин, не медля ни секунды, вырвал пулемет из рук поверженного гиганта.

—  

Куда бежать? — спросил он, обыскивая его кар­маны и вооружившись тремя гранатами.

—           

Я знаю, я все продумал... — Демидов снимал с оглушенного бронежилет. — Вон в ту дверь, там каптерка и окно есть...

Терпухин прислонился к стене, сжимая пулемет, и осторожно выглянул в окно. Двое чеченцев, подбадривая друг друга гортанными возгласами, продолжали мучить бедного барана — все еще рвали тупым ножом толстую кожу его на шее.

Терпухин отдал Демидову свой пистолет и одну гранату.

—  

Машина во дворе, отсюда видно, — сказал Деми­дов. — «Волга»... Только бы бензин в баке был...