—  

В машине нас сразу убьют! — покачал головой Терпухин. — Надо уходить в горы.

Они прошли в соседнюю комнату. Вдоль стен висели пучки прошлогодней фасоли, углы завалены всякой рухлядью. Терпухин пальцами отогнул гвозди, удержи­вавшие небольшое окно. Беглецы выбрались во двор. Где-то яростно залаяла собака, и послышался голос прикрикнувшего на нее чеченца. Никому из чеченцев и в голову не приходило, что могло случиться в комнат­ке, где на столе лежал лист бумаги с прошением в банк: «подателю сего выдать столько и столько...»

—  

Идем вон к тому сарайчику, — прошептал Де­мидов.

Сарай, на который он указал, был единственным, к которому можно было пройти незамеченными. Зайдя за него, Терпухин и Демидов очутились на краю не­большого выступа, за которым шел покатый склон го­ры. У подножия горы виднелась тропинка.

—  

Куда она ведет? — спросил Юрий.

—  

А кто ее знает, — пожал плечами Демидов. — Вроде воду оттуда носят.

—  

Значит, пойдем по ручью... — бросил Терпухин и стал перелезать через выступ.

—  

Подожди, — сказал Демидов, — тут, в этом са­рае, в яме томится один человек. Его надо вызволить...

— 

Тьфу ты, черт! — прошипел Терпухин. — Уходим!

Но Демидов, рискуя быть замеченным со двора, по­дошел к двери сарая, открыл ее и скрылся внутри. Его не было несколько минут, Терпухину эти минуты пока­зались вечностью. В каждый миг в комнату, из которой они бежали, оглушив охранника, могли войти чеченцы и, поняв что к чему, броситься вдогонку. В конце концов сам верзила-охранник мог очухаться и поднять шум.

Наконец показался Демидов. За ним, низко приги­баясь к земле, бежал худой человек непонятно какого возраста и национальности. Терпухин нетерпеливо пе­репрыгнул через выступ, и они втроем, стараясь не шуметь, стали спускаться вниз, к тропинке.

В это время прозвучала автоматная очередь.

—  

Быстрее! — рявкнул Терпухин.

Бывшие пленники, особенно тот, которого освободил Демидов, рванули к подножию горы.

Едва беглецы очутились на тропинке, худой парень побежал так, что только пятки засверкали. Терпухин и Демидов едва поспевали за ним. Добежав до поворо­та, Демидов упал на колени и, хватая широко раскры­тым ртом воздух, прохрипел:

—  

Все! Не могу... Хоть убей...

—  

Какого хрена! — едва сдерживаясь, чтобы не заорать, произнес Терпухин, хватая Демидова за ши­ворот. — Да ты хоть за поворот заползи, сверху же увидят...

Шатаясь и опираясь на камни, Демидов едва до­плелся до отвесной скалы, за которой открывался вид на долину. Рядом журчал родник. Третий беглец, подстегиваемый животным страхом, бежал далеко впереди.

Демидов отдыхал не более минуты.

—       

Все, вперед, — сказал он, подхватываясь и наме­реваясь бежать вслед за худым. — Вон как Сахиб си­ганул!

—  

Это Сахиб? — спросил Терпухин. — Ему каюк!

—  

Почему?

—  

Долина простреливается оттуда, — Юрий ука­зал на постройки на горе, откуда они только что спус­тились.

—  

Да? — Демидов стал соображать. — Значит, нам в долину нельзя?

—  

Нельзя. Мы полезем по руслу ручья вверх по течению. Не дай Бог они собак пустят...

Они уже вскарабкались по узкому ущелью, по кото­рому каскадами ниспадал ручей, как снова зазвучали выстрелы.

—  

По твоему Сахибу бьют...

—  

Бьют?

—  

Посмотри, отсюда видно, — сказал Терпухин, выглядывая из-за обомшелого камня.

—  

Черт! — выругался Демидов, видя, как фонтан­чики пыли взвиваются вокруг все еще бегущего узбе­ка. — И откуда только у него прыть такая?

Вдруг узбек споткнулся, упал, вскочил и снова по­бежал, но теперь уже не к видневшемуся вдали селе­нию, а к подножию ближайшей горы.

—  

Может, прикроем его? — проговорил Демидов.

—  

Ну, ты дал! — Терпухин сплюнул тягучую слю­ну. — Начнем палить, орать, пусть все знают, где мы находимся? Так по-твоему?

—  

Так его же прикончат!

—  

А мне какое дело? Попробуй только высунься, через минуту будут здесь. Знаешь что, Демидов?

—  

Что?

—      

Если бы я знал, что этот узбек ввяжется, то си­дели бы мы лучше в комнате, и ты сочинял бы слезное прошение в банк...

—  

Ладно тебе... — Демидов в изнеможении опус­тился на землю.

—  

Вставай! Полезем выше. Пока они будут пресле­довать твоего Сахиба, мы здорово оторвемся... Вставай, пока солнце высоко, надо идти и идти. Отдохнем, когда стемнеет... Ползи вверх.

—  

Куда? — жалобным голосом спросил Демидов. — Мы и так высоко забрались! Этот чертов бронежилет к земле притягивает.

—  

Не хнычь! Пойдем! Главное — продержаться до темноты, а там спустимся и попробуем за ночь достать какой-нибудь транспорт.

Выше в горы они не полезли — уперлись в отвес­ную скалу. Попробовали обойти ее, но Демидов так обессилел, что не мог переставлять ноги. Он снял с се­бя бронежилет и отшвырнул его далеко в сторону. Бег­лецы забились в расщелину скалы и затихли, ожидая, когда стемнеет.

Как и следовало ожидать, чеченцы организовали погоню. Еще засветло группами по двое, по трое рыска­ли по скалам, а едва солнце закатилось за отроги гор, в долине зажглись факелы.

—  

Нет, мы отсюда не выйдем, — сказал Деми­дов. — Вверх не полезешь, а через долину не пробьем­ся — схватят сразу. Слышишь, сколько собак лает.

—  

Пробьемся... — успокоил его Юрий. — Чеченцы думают, что мы впереди твоего узбека. Нас именно там ищут.

— 

А мы ударим с тыла, — произнес Демидов, кив­нув в сторону долины.

—  

Какой ты боевой, Игнатий. Смысла нет. Попро­буем напасть на верхнее селение...

—  

Там не селение, — махнул рукой Демидов, — а всего один дом.

—  

Один дом? А постройки? Опиши мне расположе­ние построек...

Почти полчаса Демидов объяснял Терпухину, где что находится в селении, откуда они совершили побег.

—  

Собака злая?

—  

Да нет, лопоухая дворняга. Нюшей зовут. Она меня знает. Так что я первый пойду... А если залает, ничего страшного — она часто лает по пустякам, дуре­ха. Удивляюсь, как чеченцы ее до сих пор не пристре­лили и не обзавелись настоящим цепным псом...

—  

Видимо, надобности нет, — сказал Терпухин. — Дом на круче, кто туда полезет?

—  

Слушай, я не потащу этот бронежилет, — про­бормотал Демидов. — Если хочешь — надевай сам.

Далеко за полночь беглецы спустились по ущелью к тому месту, где чеченцы обычно брали воду. Сов­сем рядом горел сторожевой костер, и двое воору­женных чеченцев о чем-то спорили. Терпухин и Де­мидов неслышно обошли их и стали подниматься по склону. Вскоре Терпухин нащупал уступ. Демидов полез через него первым, чтобы успокоить собаку. Дворняга сонно взбрехнула, потом по-щенячьи взвизгнула и отчаянно застучала хвостом о доски ко­нуры. Терпухин услышал, как в доме стукнула внут­ренняя дверь.

—  

Тише, Нюша, — шипел Демидов, но дворняга продолжала изливать собачий восторг, взвизгивая и вертя хвостом. На Терпухина она не обращала ника­кого внимания. Юрий подошел к собаке, сомкнул руки на ее шее и резко дернул... Раздался хруст, затем по­слышалось захлебывающееся бульканье.

—  

Ты что, Юра, рехнулся, что ли? — сипло произ­нес Демидов.

—  

Заткнись! — последовал ответ.

Терпухин еще некоторое время удерживал дворня­гу, уткнув ее мордой себе под передник бронежилета, чтобы не раздалось ни звука. Задние ноги собаки сухо скреблись по каменистой почве. Вскоре она затихла. Терпухин затолкал убитую собаку в конуру.

—  

К машине, — коротко приказал Терпухин. Он достал гранату и стал отгибать усики предохранитель­ной чеки.

—  

А ворота? — прошептал Демидов.