Направляясь к машине, в которой его поджидал Терехов, Александр Иванович думал: через несколько часов полковник Трайзе все узнает. То есть узнает то, что его курьер Меншиков доставил посылку в полной сохранности. И не усомнится ни в чем. Ни на секунду.

Романов думал о шефе другое. Здорово же, однако, дурачат его чекисты! Вдобавок еще с этим Меншиковым затеяли что-то. Новую роль он играл сегодня не плохо. Явился, не запылился. Привет от доктора! Так сказать, по всем правилам. Дотошный, черт, всегда был себе на уме, а тут ничего не смекнул. Но скоро смекнет! Где только они хватать его будут? Наверное, подальше от Липок.

Из соседней комнаты вышел дежуривший у рации чекист, протянул Романову заранее составленную радиограмму.

- Передайте в центр. Трайзе там ждет не дождется,- сказал он и от души рассмеялся.

«Курьер явился,- прочел Романов.- Он принес от господина доктора все, не хватает только одного комплекта батарей…»

Романов запнулся, соображая, зачем чекисты написали это «не хватает».

- Ничего, скорее поверят,- подсказал дежурный.

- И точно.- Романов поискал глазами продолжение.- «Получением вашей посылки настроение наше заметно улучшилось. Обещаем выполнить все задания».

…К вечеру майор Терехов и Козлов вернулись в Москву.

- Итак, обо всем условились? - спросил Терехов, расставаясь с Козловым до следующего дня.- Кончайте свое сочинение, и тогда решим, как быть дальше, что нам делать.

- Что делать? Воевать! Если, конечно, разрешите мне отправиться на фронт. Я не хочу… Я не могу оставаться в стороне от борьбы с фашизмом,- Александр Иванович говорил страстно, волнуясь.- Я еще молод, у меня военное образование и кое-какой фронтовой опыт. Наконец я кое-что смыслю в разведке. Доверьте мне самое трудное, самое опасное задание. Отправьте кем угодно на фронт, и туда, где самое пекло. Я ничего не боюсь, мне не страшна смерть на поле боя, по…

Он не находил больше слов.

- Так-таки ничего и не боитесь? - заполняя образовавшуюся паузу, спросил Терехов.

- Да,- голос Козлова обрел твердость.- Я боюсь только одного: вдруг ваше начальство не поверит мне. А это ужасно. Это конец.

- Вы правы,- грустно улыбнулся Терехов,- для человека в вашем положении это означало бы конец. Но, если хотите, я лично не вижу никаких оснований для подобных опасений. Надеюсь, что и мое начальство их не увидит. То есть их просто нет. Заканчивайте сочинение, а завтра поговорим о вашей дальнейшей работе.

Вечер и добрую часть ночи Александр Иванович провел за письменным столом. Он написал все, что знал, что сумел удержать в памяти. В конце последней страницы поставил дату, расписался и только тогда почувствовал, как устал. Сил для того, чтобы перечитать написанное, уже не хватило.

Спал он плохо, одолевали сны. До самого рассвета по Кучерскому лесу за ним гонялись немцы и никак не могли поймать. Загнали в болото, подожгли лес. И; чувствуя, что он вот-вот задохнется от едкого дыма, Александр Иванович проснулся.

Солнца в это утро не было. Над крышей, куда оно взобралось прошлый раз, туманилась легкая мгла. Вмещавшийся в проем окна кусок неба застилали плотные слоевые облака. Точно живая, лопотала на деревьях напоенная земными соками листва. Она перешептывалась с ленивым, еще не разгулявшимся после ночной дремы ветром. О чем? Упрашивала его разогнать туман и облака? Ей ведь тоже не безразлично, каким будет наступающий день - пасмурным или ясным? А каким он будет у

Александра Ивановича? Что скажут ему теперь, когда пришел срок подвести черту под целым годом его трудной. и невероятно запутанной жизни?

Терехов вызвал его сразу после завтрака.

Беседа началась с вопроса, которого Александр Иванович никак не ожидал.

- Козлов, сколько времени вы находились в разведшколе? Десять месяцев? - с непонятной и не свойственной ему сухостью начал майор.- Какие задания немецкой разведки выполнили вы за этот срок?

- Задания? - переспросил Александр Иванович, не скрывая своего удивления.- О чем вы говорите?

- Разве вам, разведчику, не ясно о чем? - Терехов нервно повел плечами.

- Как разведчик я не получал никаких заданий. Я только учился.

- А сколько раз немцы забрасывали вас на нашу сторону?

- Меня?

- Да, вас!

«Что все это значит? - подумал Козлов.- Почему так неузнаваемо изменился человек, отлично понимавший меня до вчерашнего вечера? Недоразумение или чья-либо провокация? Не постарался ли тут Романов?»

- Что же вы притихли? - напомнил о себе майор.

- Меня озадачил ваш вопрос. Я говорил и продолжаю говорить только правду. И все, что здесь написано,- Александр Иванович показал рукой на лежавшую перед Тереховым стопку листков,- все это тоже чистая правда.

- Значит, немцы к нам забросили вас впервые?

- Да, впервые,- коротко и, пожалуй, даже резко ответил Козлов. Его раздражала подозрительность чекисту.

- Тогда объясните эти записки,- сказал Терехов, доставая из сейфа блокнот.

Козлов сразу же узнал свою записную книжку, с которой он никогда не расставался в школе. Он и на задание захватил ее с собой, но майор-разведчик в присутствии командира дивизии отобрал у него все документы, в том числе и этот блокнот. На какое-то время Козлов вообще забыл о нем, а вспомнив, махнул рукой - все равно там ничего особенного не было. Однако чекисты нашли что-то…

- В вашем блокноте - вы, конечно, не станете отрицать, что этот блокнот ваш,- есть две записи. Вот первая: «Прощай, мы с тобой расстаемся… Всего наилучшего тебе. Вернись ко мне, не забудь меня…» и тому подобное. Подпись вашей жены и дата: 20 августа 1942 года. Куда вы тогда уезжали?

- В тот день полковник Трайзе увез меня из деревни Алексеевское в Смоленск. Галю он не взял, сказав, что за ней приедут позже. Она боялась, что мы больше не увидимся, и, прощаясь, написала мне эти слова.

- Вас перевезли именно двадцатого? Чем вы можете подтвердить эту дату?

- Чем? - Козлов задумался.- Пожалуй, нечем… Впрочем,- лицо его вдруг просияло,- я же написал вам об этом в отчете. Вы посмотрите, не помню, какая страница.

- Страницу найдем,- меняя тон, проговорил Терехов и стал внимательно перебирать лежавшие на столе листы. Их было слишком много, чтобы сразу, без особого труда, найти необходимое. И все же он нашел.

- Верно, верно,- словно бы даже обрадовался он, прочтя нужное место.- Но в блокноте есть еще запись, кажется, от 5 февраля 1943 года.- Терехов отложил листы и вернулся к блокноту.- Вот послушайте: «Дорогой друг! Прощай». Видите, опять прощай,- подчеркнул майор.- «Мы с тобой расстаемся. Я знаю, какие опасности ждут тебя впереди. Всего наилучшего тебе в твоем пути».

- А, помню, помню,- охотно отозвался Александр Иванович.- Это было в тот самый день, когда отправляли на аэродром Глухова и Романова. Полковник сам отвез меня тогда к Гале в Смоленск. Так что на задание меня еще не посылали. Но Галя чувствовала, что скоро это случится.

«Действительно,- подумал Терехов,- Романов и его напарник сброшены в районе деревни Мелеховка, Тульской области, в ночь на шестое февраля. Совпадает!»

- Будем считать, что инцидент исчерпан, - сказал Терехов и улыбнулся довольный.

К нему вернулось то настроение, которое все эти дни окрыляло Александра Ивановича. Увидев опять на лице Терехова улыбку, Козлов заволновался, ему казалось, что недоразумение, случившееся так некстати и неожиданно, огорчало чекиста не меньше, чем его самого. А может, это так и было.

Вернув Козлову записную книжку, Терехов принялся читать очень пространный, насыщенный важными фактами и логично построенный отчет. Ни одна фраза, ни одно слово не вызывали сомнений. О разведывательной школе гитлеровцев в Катыни чекисты уже кое-что знали из показаний немецких шпионов, задержанных ранее. То, что сообщал о ней сейчас Козлов, совпадало с рассказами Романова,. Глухова, Шубова… Терехов все больше убеждался, что сидящий перед ним человек и после года пребывания у фашистов остался нашим, советским, и что ему можно верить. Чекист вспомнил о своем плане и подумал, что Козлову, пожалуй, можно поручить основную роль в той операции, которая могла бы принести столько пользы.