— Тиль! Ради всего святого, ну что ты там делаешь? — рявкнул Вик. — Не разберутся сами, значит — не надо. Это — отбор профессионалов.

— Удачи, — шепнула я.

Мне бы хотелось посмотреть, как будет работать Лир. Наверняка это будет впечатляюще, по парню было видно, что право самому оформить памятную выставку Алеззи он выцарапает у кого угодно. А снимать он умеет. Алеззи редко кого подпускал к себе, а уж из фан-зоны и вовсе единицы удостаивались разговора. Фотограф искренне считал, что люди должны интересоваться его творчеством, а не устраивать культ личности. Потому, время от времени, особо назойливые неслабо отгребали от Алеззи. Удивительно, но Титану можно было почти все. А то, чего нельзя было делать, он как-то угадывал сам.

— Она опять витает в облаках, — проворчал Вик, — Брок, открой мой кабинет и сообрази нам что-нибудь. Я пока воспитаю свою заразу.

— Прости, шеф, но это теперь моя зараза, — непреклонно произнес Ламертан. — Так что все воспитательные процессы теперь пойдут через меня.

— Оу, — Вик смешно приоткрыл рот. — Кхм, ты же знаешь…

— Вик, твой кабинет, — я ущипнула агента за пухлый бок. — Там все обсудим.

— Предвкушаю, — промурлыкал Вик и поспешил к своему рабочему месту.

Кабинет моего друга поражал неподготовленного зрителя — полное отсутствие рабочей зоны и нагромождение неподходящей друг к другу мебели. Стены были украшены фотографиями с показов, причем эти фотографии были пришпилены обычными канцелярскими кнопками.

Гостям предполагалось устроится в мягких объятиях кресел-груш или же попытаться усидеть на жестких дизайнерских стульях. А для меня с некоторых пор было оборудовано удобнейшее место — подоконник. Широкий и удобный, он обзавелся «личным ковриком топ-Тильсы» и подушечками. Но подушечки постоянно менялись. Вик посмеивался и отмалчивался, а Лайра ругалась, что подушечки уносят посетители-просители.

— Итак, дети, я вас внимательно слушаю, — Вик устроился сразу на двух кресло-грушах. Иногда мне кажется, что он эту мебель любит за опровержение поговорки о двух стульях, на которых нельзя усидеть.

— Я старше тебя на год, — напомнил Ламертан.

— Моя душа, — патетично напомнил Вик, — пережила столько, что… Ну ладно, шутки в сторону. Мне нужны факты. А то еще немного, и вы станете козлами отпущения. Тем более, что вы теперь пара. Тиль, он точно все знает о существовании Эверарда Штерна?

— Я обратилась в звериную форму и почуяла в Броке свою истинную пару, — коротко отрапортовала я.

— Так, сначала о преступлении, потом подробности личной жизни. Но я рад, рад. Всегда знал, что Ламертан не просто так ко мне устроился. Да. Кто там?!

— Лир, господин Вик.

— Час не прошел, — буркнул мой друг.

— Снимки готовы, лучше не будет. И мне обещали участвовать в расследовании.

Я кивнула, подтверждая слова парня.

— А я думал мы его спасти хотим, — проворчал Вик и, дотянувшись до смартфона, разблокировал двери. — Заходи. Сначала фото, а то вдруг ты бесполезный?

Лир притащил даже ноутбук, судя по логотипу — старье из запасов Лайры.

Фотографии поражали. Ничего супер-оригинального, никаких выдающихся наворотов или наоборот, безумств. Просто четыре черно-белых снимка. Просто четыре портрета одной и той же девушки. Выражение лица почти не менялось, но игра тени и света создала четыре разные эмоции — страх, боль, счастье и равнодушие.

— Я потрясен, — серьезно сказал Вик. — Это высший класс. Конечно, шлифовать и шлифовать. Но! Самое главное, когда есть сердцевина. У тебя — есть. Все, выбирай себе кресло и оно станет только твоим. Вон, Тиль за собой застолбила подоконник.

Осмотревшись, Лир подтащил фиолетовую кресло-грушу к моему подоконнику и устроился в нем. Что интересно, он продолжал удерживать при себе камеру.

— Брок, мы все тебя внимательно слушаем.

Ламертан встал и подошел к белой доске. Поискал маркер, выбрал несколько и изобразил три кривоватых кружка. Каждый из них он подписал: Алеззи, Штерн, Тильса.

— Мы имеем двух активных участников и жертву. По замыслу преступника, Штерн убивает фотографа сразу по нескольким причинам: первое, о чем думает следователь — политика. Отмена поправки, месть фотографу за съемку самки оборотня. Глупый следователь закрывает дело и сажает Штерна. Умный копает дальше и находит еще один мотив — истинная пара. Алеззи в скандальном проекте замарал истинную пару Эверарда Штерна и тот взял кровью за позор.

— Из шерсти оборотня невозможно вычленить ДНК, но вполне реально узнать возраст зверя, — напомнила я.

— Именно. И это возвращает нас к причине номер один — убийство по политическим мотивам. Сейчас сеть полна хэштегов #оборотни_нас_убивают и #узаконенное_насилие. И еще с десяток, но эти — самые популярные.

— Как-то они плохо проработали момент с шерстью. Да и с запахами, — я нахмурилась, — не понимаю.

— Потому что им не нужно навсегда замалчивать это преступление, — уверенно произнес Вик. — Поправка будет отменена сегодня, в силу она вступит уже через три дня. Им был нужен резонанс, короткий общественный резонанс.

— Но зачем? Ведь не люди решают, — я подтянула колени к груди, — не голосование же!

— Конечно, — кивнул Брок, — но поправку пытались отменить и до этого. Совет отклонял все иски или как там это называется?

— Петиции? — Вик пожал плечами, — сам не знаю.

— Пусть так, — согласился Ламертан. — Но скандальная фотосессия и последующая гибель известного фотографа, а так же успешный пиар его смерти — люди разорвут Совет, если те рискнут отказать в отмене поправки.

— Я видела фото с акций и пикетов, — тихо сказала я. — Мне казалось, там не так много людей.

— Истинный масштаб стараются скрыть, — Вик криво улыбнулся, — но, увы, нас, полукровок и четвертькровок очень много. И чаще всего мы оказываемся в подчиненном, угнетенном положении. А еще есть наши родители, братья и сестры, дяди и тети, не имеющие оборотнической крови. Покинутые возлюбленные и просто неравнодушные люди.

— И люди которым пофиг в чем, лишь бы поучаствовать, — буркнул Лир. — А также фанаты, не способные простить смерть своего кумира.

— А также заводилы, проплаченные Адвизором или кем-то из его команды. Они находят очень правильные, грамотные слова, и люди идут вперед. Они пока еще удерживают толпу в рамках закона. Но одна искра…

— И этой искрой мог стать отказ в отмене поправки, — подхватил за Ламертаном Вик. — Нам нужен тот, кто мог знать про связь Тиль и Штерна.

— От меня — все здесь, — я развела руками.

— Значит, нужно вытащить на разговор Штерна, — подытожил Вик. — А ты работаешь сверхурочно. Тело будет готово к погребению через три дня. Иди к Лайре, у нас были макеты памятных стендов. Делай, что хочешь, она скинет тебе информацию о том, что и как ты можешь взять и сколько потратить.