И я сбросил ему свой номер ICQ пейджера.

Сегодня мы договорились о встрече. Я верю и не верю. Но я надеюсь. Я верую в то, что он сумеет вернуть тебя мне.

А больше мне в этой жизни ничего и не надо.

Ладно, заканчиваю… ОН меня ждет…

Целую. Всегда твой, Андрей.

Андрей Палтус сидел напротив него в кресле, отрешенный, чужой, незнакомый, словно был он не племянник вовсе, а совершенно посторонний Вадиму человек. Взгляд его был холоден и пуст, наверное, как у Кая из «Снежной королевы», когда в глаз тому угодил осколок льда. По крайней мере, Немченко глаза замороженного Кая такими именно себе и представлял.

— Ну, здравствуй, — произнес Вадим. — Рад видеть тебя снова.

— Я тоже, Вадим Дмитриевич.

— Что-то не заметно, — усмехнулся Немченко сквозь зубы. — Надеюсь, я сегодня, наконец, узнаю, где ты был, что делал, где пропадал все это время. И как Машка попала в руки этого мерзавца. Ты ее ведь охранять должен был, разве нет?

— Должен, — покорно склонил голову Андрей.

Немченко поймал себя на острейшем желании вскочить, со всей силы садануть по столу и заорать в полный голос, что бы, наконец, выражение лица Палтуса изменилось. Например, на недоумение. Или может, на отвращение. На что угодно, лишь бы непроницаемая маска на его лице превратилась хоть на мгновение в нечто, более свойственное обычным людям.

Но так, конечно, делать не следовало. Следовало терпеливо и внимательно — вдумчиво! — разбираться в сложившейся непростой ситуации.

— Где ты пропадал, дорогой друг целых четыре месяца? Мои люди излазили все места, где ты хотя бы чисто гипотетически мог появиться. Вдоль и поперек. А сегодня ты заявляешься и говоришь мне — здрасте, дядя. Прошу любить и жаловать. Это первое. И второе, наверное, даже самое главное. Как получилось, что моя дочь, известная тебе Мария Немченко, оказалась у Тензора? У этого уродца, которого пока, к огромному сожалению, я тоже так и не смог найти. Где она сейчас, что с ней?

Палтус молча шевелил губами.

— Я внимательно слушаю тебя, Андрюша, — напомнил о себе Немченко.

— Ничего не помню, — после паузы признался Палтус, глядя теперь куда-то вниз, под ноги. — Очнулся я сегодня рано утром в двухстах километрах от Москвы. В каком-то старом, гнилом автобусе. Вылез, поймал попутку. Сразу приехал сюда.

— Похожую историю я уже от тебя когда-то слышал, — терпеливо заметил Вадим. — Четыре месяца назад, когда ты исчез в первый раз. Это ты помнишь?

— Дало Ханиных? — поднял Андрей голову. — Конечно.

Прекрати ты так на меня смотреть, едва не заорал Немченко. Где моя дочь, сволочь?! Однако, вместо крика он всего лишь несколько раз глубоко вздохнул.

— Прекрасно, — кивнул Вадим. — Что ты помнишь еще?

— Как забрал машину из гаража. Приехал за Машей. А дальше — ничего, автобус.

Немченко с хрустом размял шею.

— Мы можем освежить тебе память, — вкрадчиво предложил он. — Болью. Очень сильная боль часто помогает при такой запущенной амнезии.

— Как скажите, я готов, — спокойно ответил Палтус и добавил, помолчав. — Дядя.

Вадим рывком поднялся из кресла.

— Посиди-ка здесь, — бросил он племяннику на ходу.

Захлопнув за собой дверь кабинета, Вадим несколько мгновений постоял, прижавшись спиной к надежному и крепкому косяку. Его колотило от злости.

В приемной сидела одинокая секретарша Леночка и что-то быстро печатала на компьютере — только клавиши щелкали. Она подняла на Немченко удивленные глаза.

— Что-то нужно, Вадим Дмитриевич? — озадачено поинтересовалась секретарша.

— Все в порядке, — отозвался Вадим. — Я отойду на пару минут, пригляди за Палтусом. Он в кабинете сидит. Кофе ему сделай или, там, чаю.

— Конечно, Вадим Дмитриевич, — с готовностью поднялась Лена. — Сейчас я у него узнаю.

— Ага, — кивнул Немченко. — Обязательно узнай.

Дима Стременников был на месте.

Он сидел в кресле, закинув ноги на стол и целиком погрузившись в созерцание чего-то на большом мониторе. Беспроводная клавиатура лежала у него на коленях.

— Дима, — закрыв за собой дверь, позвал Вадим.

— Ну, надо же! — удивился Дима, оторвавшись от созерцания. Клавиатура немедленно оказалась на столе. — Какими судьбами?

— Трудными, — ответил Вадим. — Есть у тебя что-нибудь выпить?

— Тебе же врач запретил, — озадачился Дима, поднимаясь.

— Да пошел он… Так есть?

— Есть, — растерянно ответил Дима. — Вискач с Нового года остался. Будешь?

Немченко махнул рукой и рухнул на широкий диван. Вытер холодный пот со лба. Стременников задумчиво разглядывал содержимое маленького холодильника в углу.

— Виски нет, — огорченно сообщил он через плечо. — Все выдули. Водку будешь?

— Плесни мне на пару пальцев, — кивнул Вадим.

Через мгновение в его руке оказался стакан.

— Ну, давай, — махнул им Немченко и залпом выпил.

Водка неприятно обожгла гортань. Вадим поморщился.

— На-ка, запей, — заботливо притянул ему Дима стакан пузырящейся колы.

— Ага, — кивнул Немченко.

— Не сорвись опять, — предупредил Дима, убирая водку в холодильник.

— На пьянку времени совсем нет, — пожаловался Вадим. Он глотнул колу и поставил стакан на стол. — Никогда не понимал, как в штатовских фильмах люди водку из стакана цедят. Смакуют, блин!

— Может, они никогда настоящей водки не пробовали? — предположил Дима.

— Не знаю, — Вадим пожал плечами. — Может быть, — он посмотрел на Стременникова снизу вверх. — Прикинь, у меня сейчас в кабинете сидит живой Андрюха Палтус.

Дима вытаращил глаза.

— Это как? — не поверил он. — Целый и невредимый?

— И невредимый, — поддакнул Вадим. — Понимаешь, живой!

— Это добрый знак, — сказал Стременников. — Может быть, и Машка…

— Дима! — оборвал его Немченко. — Хватит! — он покрутил в руках пустой стакан и продолжил после паузы:

— Ума не приложу, что мне теперь с ним делать.

Дима молча встал, вернулся к холодильнику и налил водки в освободившийся стакан. Только теперь себе. Залпом выпил, сморщился, сдерживая дыхание, и приложился к бутылке с колой. Пластиковая бутылка возмущенно захрустела.

— И что, — выдохнул Дима. — Что он говорит?

— Что ничего не помнит.

— А ты ему веришь? — прямо спросил Стременников.

Вадим полез за сигаретами.

— Нет, — подумав, твердо ответил он.

— Но он твой племянник, — напомнил Дима.

— Он мой племянник, — с горечью подтвердил Немченко, закуривая.

Стременников в затруднении почесал затылок. От этой дурацкой привычки он пытался избавиться уже несколько лет.

— Палтус опасен, — после паузы сказал Дима. — Он очень опасен, но убирать его пока нельзя. Возможно, он что-то знает.

Немченко молча кивнул.

— Возможно, он приведет нас к…, — Стременников замялся на мгновение. — К Тензору. Но как вытащить то, что у него в голове?

Вадим поднял голову. Оба понимали, что имелось в виду совершенно другое. И Немченко был благодарен другу за эту заминку.

— Может, гипноз? — с надеждой предложил он.

— Надо пробовать, — ответил Дима. — Нам нужен хороший специалист. А Палтуса пока необходимо изолировать. Надежно, с постоянным наблюдением и охраной.

— У тебя есть кто-нибудь из врачей? — поинтересовался Немченко.

— Найдем. Это не проблема. Проблема в том, чтобы в закрытой клинике разместить наших людей.

— Это решу я, — решительно поднялся Вадим, хлопнув себя по коленям. — Ты найди хорошее местечко, а я разберусь с охраной. Договорились?

— Постой-ка, — нахмурился Дима. — А сегодня?

— А сегодня Палтус переночует на складе, — ответил Немченко. Он несколько раз быстро затянулся и кинул сигарету в недопитый стакан. — И завтра, если что, тоже переночует. Я ребят сейчас же отправлю, пусть его отвезут, сдадут Васе и выставят караул.

— Больше упускать Палтуса нельзя, — подытожил Стременников.