Поднятый своим новым хозяином на руки, песик весело вилял хвостом и облизывал ему лицо. Похоже, понимал, что ему повезло.

Арчибальд вспомнил, как ходил с отцом от дома к озеру. Вспомнил дни учебы, когда еще только постигал мир финансовой науки, стараясь в то же время отвлечься от мыслей о мачехе, которая не хотела жить вместе с ним.

А что отец?.. Отцу было хорошо с новой женой. Как же невыносимо тяжело далось ему расставание с Джорджем Бертольди, своим братом-близнецом! Разлука, потеря – это страшно! Поэтому, если бы он знал прежних хозяев Бенджамина, то непременно вернул бы им собаку.

Одно и то же жилище для разных людей имеет свое неповторимое значение. Для него настоящим домом по-прежнему оставался «Дом под дубами». Почему? Потому что там продолжали жить его воспоминания. Надо обязательно выбраться туда, заодно навестить «Форрест Гленнвилль», побывать в домике, построенном собственными руками.

Сейчас самое замечательное время для поездки. Дубы, буки представляют фантастическое зрелище, листва полыхает золотом и разноцветьем, а воздух напоен томительным ароматом увядания. В лесу от земли поднимается дух прелой листвы и грибов. Летит паутина, вода в озерах прозрачна как никогда. Можно и рыбу половить.

А если отправиться туда вместе с Корделией, провести с ней пару деньков в особняке, чтобы никто не мешал их уединению? Нет, надо гнать подобные мысли прочь. Ничего хорошего из этого не получится, она наверняка будет против поездки.

Прогулка с Бенджамином продолжалась. У самого дома дружелюбно улыбнувшийся привратник Чарли приветствовал леди Корделию и мистера Александра Карпентера. Он также был предупрежден о «новом» имени мистера Арчибальда Бертольди, удивился, но никаких вопросов не задал.

Иногда Арчибальду хотелось, чтобы подчиненные хоть о чем-то спрашивали его. Но с юных лет он понял, что деньги и власть возводят серьезную преграду между ним и теми людьми, которые находились на более низкой ступеньке социальной лестницы.

В кабине лифта щенок сделал лужу. И это по дороге домой с прогулки?!

Лифт остановился у дверей пентхауза. Лео-кадия Престо, женщина лет пятидесяти, вышла поздороваться с ними. У нее была обаятельная улыбка, которая моментально располагала к домоправительнице незнакомых людей. Внешность Леокадии запоминалась сразу – ее светлые волосы, как после пронесшегося торнадо, торчали в разные стороны, в ушах покачивались экстравагантные серьги размером с блюдце.

Она открыла перед ними дверь и протянула хозяину письмо.

– Барбара сказала, что это очень важно! А еще вам звонили из банка, приглашали на заседание.

Вот это прокол! Арчибальд быстро взглянул на Корделию – не поняла ли та, что речь шла о его секретарше Барбаре? Нет, не поняла.

Корделия спокойно отстегивала от ошейника Бенджамина поводок и не прислушивалась к разговору.

Леокадия продолжила свой доклад, исправив по ходу дела свою ошибку:

– Она не хотела отнимать ваше время, но подчеркнула, что это письмо необходимо сразу передать вам в руки.

Распечатывая конверт, Арчибальд понял одну немаловажную вещь: ему не удастся передохнуть от суеты жизни в образе Александра Карпентера. Поскольку за ним вплотную следует настоящая жизнь – работа в офисе, строительство отелей, банковский бизнес и прочее, прочее, прочее. Девушку он обманул, а себя ему обмануть не удастся.

Корделия поднялась с коленей, отпустила Бенджамина и сказала:

– Если у тебя срочные дела, я лучше уйду.

Арчибальд не хотел, чтобы девушка покидала его. Несмотря на доводы рассудка, он не оставлял мысли о том, что сегодня они наедине пообедают, затем сходят в дансинг или парк, а потом Корделия окажется у него в постели. Он научит ее поцелуям, ласкам, они поболтают и где-то под утро расстанутся.

Может быть, после этого он сумеет выбросить из головы глупые мысли о любви и забудет свою новую знакомую? И не будет мучиться тем, что его постигнет еще одна невосполнимая потеря, когда леди Корделия вернется в королевство Брендсворд.

– Нет, лучше попроси Леокадию приготовить тебе чай. Я разберусь с делами и скоро освобожусь.

Домоправительница вставила свое слово:

– Я только что испекла пирог с ежевикой!

Леди Корделия ответила ей с улыбкой.

– Вижу, вы знаете, как удерживать гостей. Пирог с ежевикой – мое любимое лакомство. Повар во дворце всегда баловал меня, и готовил именно такой десерт.

– Итак, ты остаешься! – поставил точку Арчибальд-Александр. – Я приду, разведу огонь в камине, и будем обедать.

Арчибальду приятно было мечтать о том, как он, сидя перед камином, будет рассказывать девушке о чем-то очень для него дорогом, а она станет внимательно слушать его. Такого у него в жизни еще никогда не происходило. Даже с Джессикой. Была только работа, работа и работа.

Может, поэтому Джессика Гвиччиарди сразу не призналась, что у нее диабет? Арчибальд возненавидел себя за то, что дал своей возлюбленной погибнуть, и знал – отныне он будет всегда проклинать себя за это.

Бенджамин подбежал к дивану, запрыгнул на него и свернулся в уголочке.

Леокадия посмотрела на Арчибальда и спросила:

– Ничего, если он здесь полежит?

– Пусть делает, что хочет. Комфорт собаки для меня более важен, чем клочья шерсти на диване.

Я запомню ваши слова, – с улыбкой произнесла Леокадия. – Скоро будет готов обед! А огонь в камине лучше всего развести сразу. Однако это всегда делаете вы сами.

Арчибальд взял каминные спички, зажег одну и понес к сухим смолистым поленьям. Вскоре вспыхнуло жаркое пламя, по просторной комнате распространилось тепло. Он оглянулся. На диване, склонившись над Бенджамином и приобняв его, дремала Корделия.

Надо же, какие ужасные условия для настоящей леди! Почему он не предложил ей свою спальню?

– Я скоро освобожусь, – шепнул он на всякий случай и отправился на цыпочках в кабинет.

Когда Арчибальд Бертольди уселся за рабочий стол, заваленный бумагами, он сказал себе, что Корделия только сегодня будет радовать его своим присутствием, а завтра он ее уже не увидит. Так что нечего и мечтать о близости. К тому же опыт подсказывает ему, что лишь работа может доставить удовлетворение настоящему мужчине.

Мерно тикали часы, шуршали бумаги. Рука уверенно набирала знакомые телефонные номера банков.

Через пару часов Арчибальд покинул свой кабинет, закончив длительные телефонные переговоры. Да, дела отнимают много времени.

Может быть, Корделия уже ушла? Джессика Гвиччиарди всегда уставала ждать его и уходила заниматься собственными делами. Они никогда и не жили под одной крышей, всегда только порознь.

Но в то же время Арчибальд надеялся, что Корделия осталась. Войдя в гостиную, он увидел девушку, все еще лежащую на диване в обнимку с Бенджамином, и в душе у Арчибальда вспыхнул луч надежды.

Он подошел к дивану и стал рассматривать, как отблески пламени играют на волосах леди Корделии.

Он рассмотрел ее пушистые ресницы, замечательной формы нос, нежную-нежную кожу. Она выглядела так мирно в своем безмятежном сне! Судя по всему, Корделия была прекрасной женщиной. Красота ее заключалась не только в физическом облике, но и в добром искреннем характере. Арчибальд наклонился и поцеловал девушку.

Глаза Корделии открылись, она произнесла сонным голосом:

– Почти как в волшебной сказке.

Наверное, она имела в виду сказку о Спящей Красавице, разбуженной поцелуем принца, поэтому Арчибальд счел нужным сказать:

– Но я-то не принц.

Конечно, он не принц, и не способен на благородные поступки. Был бы способен, Джессика Гвиччиарди не покинула бы этот мир так преждевременно.

Все, решено! Арчибальд не намерен впредь отвечать за чью-то чужую жизнь, тем более, за целую страну.

Телефонные переговоры, которые он только что завершил, напомнили ему, кто он такой и в чем заключается его цель. В его жизни не было места для дворцовых интриг, волшебных сказок о принцах и принцессах, а также для леди, которые воображают, будто рыцарь на белом коне вот-вот преобразит всю их жизнь.