Скопищев (вздыхая). Нам, брат, с тобою не дадут!

Белугин. Ин и впрямь торговлю бросать да и в чиновники идти… оказия!

Налетов (Хоробиткиной). А скажите, пожалуйста: по вашему мнению, какое чувство выше: любовь или дружба?

Хоробиткина. А вам какое до этого дело-с?

Налетов. Да так; хотелось бы узнать, к которому из двух чувств вы склоннее?

Хоробиткина. Как же возможно сравнить-с?

Налетов. То есть, что же выше-то?

Хоробиткина. Уж разумеется, дружба-с.

Налетов. Почему же вы так полагаете?

Хоробиткина. Потому, что любовь, известно, одни пустяки-с, так, мечтанье-с.

Налетов. А мне, напротив, кажется, что дружба мечтанье, а любовь существенное.

Хоробиткина. Ах, нет-с! (Напыщенно и впадая в фистулу.) Влюбленный мужчина — это пожар-с, друг — это… это друг-с, одно слово! Влюбленный человек ни на какие жертвы не способен, а друг — совсем напротив-с.

Налетов. Нет, как хотите, а любовь все-таки слаще. Конечно, дружба имеет достоинства — этого отнять нельзя! но любовь… ах, это божественное чувство! (Хочет обнять ее, но она выскользает.)

Белугин. Ишь ты!

Семен Малявка (стоявший до сих пор смирно, вдруг начинает суетиться, махает руками и обращается скороговоркою к Долгому). Смотри, Пятруха, смотри! ишь ты! барышня-то! барышня-то! ах ты, господи!

Но Долгий хранит суровое молчание, а Сыч моргает глазами.

Живновский. Это, что называется, пришпорил.

Хоробиткина (обижаясь). Какой вы, однако ж, дерзкий, граф! (К Малявке.) Ну, а ты, мужик, чему обрадовался?

Налетов. Ну, полноте, я это так, в порыве чувств… никак не могу совладеть с собою! Коли женщина мне нравится, я весь тут… не обижайтесь, пожалуйста, будемте говорить, как друзья… Мы ведь друзья? а?

Хоробиткина (тяжело дыша от волнения). Право, граф, я не знаю, как вам отвечать на ваши слова!.. Я бы желала знать, что́ они означают?

Налетов (тихо). Вы где живете, душенька?

Хоробиткина (так же и кобенясь). Я живу с мужем у Федосьи Петровны… вдова такая есть…

Налетов. Слушаю-с. (Громко.) Ну, а как полагаете, кто может сильнее чувствовать: мужчина или женщина?

Хоробиткина. Как же можно сравнить? разумеется, женщина-с!

Налетов. Почему же вы так думаете?

Хоробиткина. Потому что женщина все эти чувства бессравнительнее понимать может… ну, опять и то, что женщина, можно сказать, живет для одной любви, и кажется, нет еще той приятности, которою не пожертвовала бы женщина, которая очень сильно влюблена. (Смотрит томно на Налетов а.)

Живновский. Да бабеночка-то, батюшка, хоть куда! Ишь какие турусы подпускает! Облупит она его! Шифель облупит, и она тоже маху не даст — легок выедет молодец! За дверью слышится шум. Шш… кажется, сам идет…

Становится в позицию; Шумилова сморкается; Забиякин закладывает одну руку за пуговицы венгерки, а в другой держит прошение, стараясь принять вид сколь можно любезный и развязный; Пафнутьев вздрагивает и подается всем корпусом вперед; Хоробиткина встает и поправляет на груди выбившийся из-под платья шнурок; купцы и пейзане переминаются и вздыхают; один Налетов, развалившись, сидит на стуле. Картина. Однако тревога оказывается фальшивою, потому что, вместо князя Чебылкина, в дверях появляется Леонид Сергеич Разбитной.

Те же и Разбитной.

Разбитной (останавливаясь в дверях). Кто меня здесь спрашивал?

Налетов (поспешно вставая). Ah! vous voilà, enfin, cher Леонид Сергеич! charmé! charmé![63]

Разбитной (подавая ему руку). Так это вы меня спрашивали, мсьё Налетов? А мне этот болван дежурный назвал какого-то Пролетаева! Mille pardons[64], что заставил вас дожидаться… А я был занят… у нас, знаете, князь — пренеутомимый старикашка! все чтобы у него горело, загонял совсем!

Живновский (выступая вперед). Губерния точно что, можно сказать, обширная — это не то что какое-нибудь немецкое княжество, где плюнул, так уж в другом царстве ногой растереть придется! Нет, тут надо-таки кой-что подумать. (Вертит пальцем по лбу.)

Разбитной (холодно осматривая Живновского, к Налетов у). Ну, как у вас там, в Черноборске, поживают? Как Желваков? Маремьянкин? Добрые, преданные старики! Особливо первый!

Живновский. А позвольте узнать, об каком Желвакове изволите говорить? у нас был в полку Желваков, лихой малый, так тот, кажется, опился… Может быть, это брат его?

Разбитной (смотря на него с изумлением, в сторону). Вот пристал! (Громко.) Нет, это дедушка того Желвакова… (К Налетов у.) Et voici notre existence, mon cher! tous les jours nous sommes exposés aux sottes questions de ce tas de gens qui puent, mais qui puent… pouah![65]

Живновский. Надо, надо будет скатать к старику; мы с Гордеем душа в душу жили… Однако как же это? Ведь Гордею-то нынче было бы под пятьдесят, так неужто дедушка его до сих пор на службе состоит? Ведь старику-то без малого сто лет, выходит. Впрочем, и то сказать, тогда народ-то был какой! едрёный, коренастый! не то что нынче…

Разбитной (пожимая плечами, к Налетов у). Князь сейчас должен выйти: у старика, знаете, изжога сделалась — покушать он любит, так насилу дышит…

Налетов. Какой неприятный случай!

Разбитной. А он об вас очень помнит… как же! Часто, знаете, мы сидим en petit comité:[66] я, князь, княжна и еще кто-нибудь из преданных… и он всегда вспоминает: а помнишь ли, говорит, какие мы ананасы ели у Налетов а — ведь это, братец, чудо! а спаржа, говорит, просто непристойная!.. Препамятливый старикашка! А кстати, вы знакомы с княжной?

Налетов. Как же-с, как же-с, имел удовольствие быть ей представленным.

Разбитной. Mais n’est-ce-pas, quelle charmante petite femme?

Налетов. Oh, tout-à-fait charmante![67]

Разбитной. Есть в ней, знаете, эта простота, эта мягкость манер, эта женственность, это je ne sais quoi enfin[68], которое может принадлежать только аристократической женщине… (Воодушевляясь.) Ну, посмотрите на других наших дам… ведь это просто совестно, ведь от них чуть-чуть не коровьим маслом воняет… От этого я ни в каком больше доме не бываю, кроме дома князя… Нет, как ни говорите, чистота крови — это ничем не заменимо…

Налетов. О, кто же в этом сомневается!

Разбитной. И при всем этом доброта! Во сне даже видит своих милых бедных… Согласитесь сами, в наше время ведь это редкость!

Налетов. О, без сомнения!

Живновский (вступаясь в разговор). Вот вы изволили давеча выразиться об ананасах… Нет, вот я в Воронеже, у купца Пазухина видел яблоки — ну, это точно что мое почтение! Клянусь честью, с вашу голову каждое будет! (Налетов у.) Хотите, я семечек для вас выпишу?

Налетов пожимает плечами, а Разбитной смотрит на Живновского, так сказать, в упор.

Разбитной (к Налетову.) А вы всё по этому делу… как бишь его?..

Налетов (улыбаясь). Да, об этой девке… est-ce que ça vaut la peine d’en parler![69]

Разбитной. Д-да… eh bien, mon cher, je dois vous dire que votre cause est perdue…[70] князь просто неумолим. Он у нас, знаете, преупрямый старик, lorsqu’il s’agit de ces choses…[71] вы понимаете? Это очень, очень неприятно, а тем более мне, который до сих пор помнит ваш милый прием в вашем великолепном château…[72] (Жмет ему руку.) А скажите, пожалуйста, не имеете ли вы в виду какой-нибудь belle châtelaine?[73] a? ну, тогда я вам за себя не ручаюсь… les femmes, voyez-vous, c’est mon faible et mon fort en même temps…[74] без этого я существовать не могу… будем, будем вас навещать!