Живновский (в сторону). Ну, этот сокол, кажется, еще почище будет помещика.

Налетов (сконфуженный). Очень рад, очень рад… Только как же это? вы говорите, что мое дело проиграно… стало быть, знаете… Ах, извините, мысли мои мешаются… но, воля ваша, я не могу взять этого в толк… как же это?.. да нельзя ли как-нибудь направить дело?

Разбитной. Mais je vous dis, qu’il est inéxorable…[75]

Живновский (в сторону). Облупит и этот!

Налетов. Но, скажите сами, как же я вдруг… нельзя же меня, как какого-нибудь последнего каналью… нет, это невозможно!

Разбитной. Que voulez-vous?[76] мы употребляли все меры… (Стучит по стене.) Вот!

Налетов. Да нет, это невозможно! Я, извините меня, не понимаю, как вы это так говорите, Леонид Сергеич! Я сам служил и, следовательно, знаю, что нет такого дела, которое нельзя бы было направить… Нет, мне самому нужно говорить с князем, он поймет… да, он поймет, что я дворянин… у него русская душа… у меня было два свидетельства… (Начинает горячиться.) Нет, вы не то чтобы не могли, вы не хотите сделать мне снисхождения! Я, наконец, малолетний был, когда это сделал, мне не было двадцати лет! я сделал это по глупости, по неопытности…

Разбитной. Ayez donc conscience, mon cher[77], ведь это случилось всего полгода тому назад — какое же тут малолетство!

Налетов (не слушая его и все более и более разгорячаясь). Наконец, это дело мне денег стоило! Я это докажу! Что ж, в самом деле, разве уж правосудия добиться нельзя!.. Это, наконец, гнусно! я жаловаться буду, я дворянин!

Живновский (Забиякину). А ведь знаете, с ним, в самом деле, свинство сделали! Ну, взял — так удовлетвори же! у-до-вле-тво-ри же, наконец! Нет, это уж, воля ваша, грабеж!

Забиякин поднимает глаза к небу.

Разбитной. Tout ce que j’ai à vous conseiller d’abord, c’est de ne pas crier parce que les cris, voyez-vous, ça ne vous mène à rien…[78] Будете вы у Шифеля?

Налетов (утихая). Да, буду; он звал.

Разбитной. Приходите запросто, прямо к обеду… мы, знаете, люди нецеремонные, живем по-деревенски. Там, может быть, и изыщем какие-нибудь способы… так придете?

Налетов (повеселее). Помилуйте… за величайшую для себя честь почту!

Живновский (Забиякину). Облупит он его, жестоко облупит!

Забиякин утвердительно кивает головой.

Разбитной (обращаясь к Хоробиткиной). Сударыня, позвольте узнать, в чем заключается ваша просьба? (В сторону.) А недурна, черт побери!

Хоробиткина. Помилуйте-с, я не к вам, а к его сиятельству, господину князю-с.

Разбитной. Дело в том, сударыня, что князь любит, чтобы просители излагали свое дело просто, ясно, без околичностей… Следовательно, это мой долг, моя обязанность, сударыня, опросить всех заранее, чтобы князь не затруднялся… (Скороговоркою.) Сознайтесь сами, сударыня, вы можете заикаться, у других бывает неприятная привычка жевать — я не про вас это говорю, сударыня! Я, разумеется, по долгу службы, обязан вынести все эти неприятности, ну, а князь… Следовательно, говорю я, в подобном неприятном случае, находясь, так сказать, при самой особе князя, я могу объяснить его сиятельству…

Белугин (в сторону). Ишь как гладко расписывает!

Хоробиткина молчит.

Разбитной (любезно). Позвольте, по крайней мере, узнать ваш чин, имя и фамилию? Сделайте одолжение, вы не конфузьтесь… мы не людоеды, хотя чиновники вообще бывают мало любезны… однако мы людей не едим… (вполголоса) особенно таких хорошеньких…

Хоробиткина (опуская глаза). Жена канцеляриста, Анна Ивановна Хоробиткина.

Разбитной. Ну-с, Анна Ивановна, так в чем же состоит наша просьба?

Налетов (окончательно повеселев). Анну Ивановну мамаша обидела, им хотелось куколку, а она не купила.

Хоробиткина. Вы все смеетесь, граф.

Разбитной (к Налетову). Как, вы уж и в графы попали! вот что значит дамский кавалер! (Хоробиткиной.) Так в чем же наша просьба, любезная Анна Ивановна?

Хоробиткина. Это секрет-с… (Снова потупляет глаза.)

Разбитной. Я должен вам сказать, милая Анна Ивановна, у князя нет секретов. Наш старик любит говорить à cœur ouvert… с открытым сердцем — проклятый русский язык! (Вполголоса ей.) И притом неужели вы от меня хотите иметь секреты?

Хоробиткина. Нет-с… я не могу… я должна объясниться перед его сиятельством.

Разбитной. Отчего же перед князем, а не передо мной? поверьте, милая Анна Ивановна, что я сумею вполне оценить…

Хоробиткина. Помилуйте, как же это можно-с! Князь особы семейные-с, они понимать это могут-с…

Живновский. Ну, должна же быть просьбица!

Дежурный чиновник (стремительно вбегает). Господа, князь идет, князь идет! по местам!

Повторяется та же картина, что и в предыдущей сцене. Воцаряется глубокое молчание. Входит князь, старик почтенной наружности, но вида скорее доброго, нежели умного; особенно заметно отсутствие всякой проницательности. За ним, в некотором отдалении, ковыляет Шифель.

Те же, князь Чебылкин и Шифель.

Князь Чебылкин (Шифелю). Так ты полагаешь, мой милый, что это у нее нервное?

Шифель (которого все туловище находится сзади князя, а голова выдалась вперед). Точно так-с, ваше сиятельство, опасного тут ничего нет; две-три пилюлечки в день, и все как рукой снимет-с.

Князь Чебылкин. Да ты у меня смотри, ты мне за нее отвечаешь.

Шифель. Только я осмелюсь доложить вашему сиятельству, что их сиятельство очень уж сильно преданы умственным упражнениям… головка у них очень занята-с…

Князь Чебылкин (улыбаясь нежно). Да; она у меня тово… не то что обыкновенная женщина…

Шифель. Как же, ваше сиятельство, можно! это и по сложению видно! У других натура крепкая, совершенно как топором вырубленная, а у их сиятельства сложеньице, можно сказать, самое легонькое, зефирное-с… Да и ткани не те-с, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Так ты думаешь, что усиленные умственные упражнения ей вредны?

Шифель. Точно так-с, ваше сиятельство. Сами изволите знать, нынче весна-с, солнце греет-с… а если к этому еще головка сильно работает… Ваше сиятельство! наша наука, конечно, больше простых людей имеет в виду, но нельзя, однако ж, не согласиться, что все знаменитые практики предписывают в весеннее время моцион, моцион и моцион.

Князь Чебылкин. Н-да!

Шифель. Так, ваше сиятельство, прикажете мне теперь отправиться домой?

Князь Чебылкин (задумчиво). Н-да! ну, поезжай, поезжай! или вот что: ты уж сходи к ней, скажи, что ей моцион необходим… а то меня-то она, пожалуй, не послушается… Скажи ей, что я сам с ней пойду пройтись…

Шифель. Слушаю-с. (В сторону.) Ах, чтоб тебя черт побрал, безголовый старикашка! (Уходит.)

Те же, кроме Шифеля.

Налетов (любезно расшаркиваясь перед князем и округляя свои руки). Ваше сиятельство… mon prince…[79] очень счастлив, что имею честь засвидетельствовать вам свое почтение. (Князь не может припомнить.) Налетов, черноборскнй помещик… прошлое лето изволили еще осчастливить своим посещением…