Сандырев. Нет никакой возможности, ваше превосходительство, по-человечески!

Шургин. Пожалейте вы, если не его, хоть ваши чубуки.

Михаленко. Правда и милость…

Сандырев. Не могу, ваше превосходительство;

Выталкивает Михаленко в канцелярию. Из залы выходят городской голова и Настя.

Шургин, Сандырев, Сандырева, Настя и городской голова.

Городской голова (раскланивается). Честь имеем явиться к вашему превосходительству, как есть я градской голова здешнего города… Да-с.

Шургин. Очень рад, благодарю.

Городской голова. И позвольте, ваше превосходительство, преподнести вашему превосходительству! (Подает бумагу.)

Шургин (берет). Что такое?

Городской голова. Насчет их высокоблагородия, прописано все, как есть. Вот что! Да-с.

Шургин (читает). Ах, это вы одобрение от общества относительно господина почтмейстера!

Городской голова. Так точно-с, от общества-с. Все мы оченно чувствуем удоблетворение, ваше превосходительство, и никаких, к примеру, притензиев нам от них, окромя что как господин почтмейстер, Иван Захарыч, хороший они у нас человек. Вот и все-с.

Шургин. Хотя я уже видел сам на деле… ноо… мне очень приятно и это подтверждение! Я остаюсь с глубокою признательностью к обществу, которое так ценит ревность моего чиновника! Общество — лучший судья!

Городской голова. В таком случае и мы, ваше превосходительство, оченно этому делу рады. И больше ничего.

Шургин (оглядывая всех). Теперь, кажется, все кончено?

Сандырева. Милости прошу, ваше превосходительство, в залу!

Шургин. Благодарю-с! (Подставляя Насте руку.) Позвольте.

Идут. Шургин тихо говорит Насте, она смеется; Сандырева подлетает с поклоном к голове; Сандырев берет его под руку, и все уходят в залу.

ЛИЦА:

Сандырев.

Сандырева.

Липочка.

Настя.

Нивин.

Иванов.

Декорация та же.

Сандырев, в старом форменном сюртуке с газетой и трубкой, ходит взад и вперед. Сандырева.

Сандырева. Скажите же мне, что это значит?

Сандырев. Не знаю, матушка, не знаю.

Сандырева. Сам генерал уехал…

Сандырев. Не знаю, матушка.

Сандырева. Да не перебивайте! Сам генерал уехал, а чиновник его остался.

Сандырев. Не знаю, матушка, и отстань ты от меня! Тут такие известия! А она пристает с глупостями.

Сандырева. С глупостями, а! Скажите! Да отец вы или нет?

Сандырев. Надо думать, что отец, коли дети есть.

Сандырева. Дети есть! Много детей, очень много! (Утирая слезы.) Ну. так я вам объясню, что это значит: генерал с нами штуку сыграл; он всегда так делает, я слышала. Вот он отъедет станцию или две, да оттуда и пришлет вам отставку, а чиновнику этому предписание: принять от вас должность! Вот оно-с!

Сандырев (читая). Ну, и на здоровье.

Сандырева. Что ж тогда? Шарманку на плечи?

Сандырев. Ну, что ж я могу? Ведь уж дела не поправишь. Сокрушаться прикажете, плакать, рвать на себе последние волосы? Так я — человек благоразумный… Ахайте уж вы, а мне не мешайте! Тут, матушка, государство разваливается, а она… Там поминутно султанов меняют, а не то что почтмейстеров. Нет, лучше уйти от вас, покойнее будет. (Уходит направо.)

Сандырева (вслед мужу). Урод, урод! Нет больше сил моих, погибаю! Несчастная я женщина.

Из залы входит Настя.

Сандырева и Настя.

Сандырева. Куда он пошел-то, Иванов этот?

Настя (весело). Завернул на большую улицу.

Сандырева. А Палашка следит?

Настя (смеясь). Она — по другой стороне, не отставая!

Сандырева. Не смейся, мой друг: скоро мы, скоро заплачем.

Настя. Нет, мама, нам будет весело — вот посмотри.

Сандырева. Откуда веселье? Где его взять! Волком взвоешь с вами.

Настя. Уж будет веселье.

Сандырева. Ах, не расстраивай ты меня!

Настя. Я на картах гадала…

Сандырева. На картах-то только о пустяках гадают; а тут до серьезного дошло. Ложись да умирай!

Настя (у окна). Вот Иванов возвращается. Как он скоро!

Сандырева. Вон и Палашка из-за угла. (Уходя направо.) Не заходил ли куда, спросить. (Уходит.)

Настя. Ну вот, идет. Генерал сказал: «он имеет великое дело до вас»; ну какое же может быть дело иначе, и зачем бы Иванов остался? Он, кажется, будет такой послушный… И весело мне, и все-таки страшно.

Входит Иванов.

Настя и Иванов, в одной руке изящный альбом, в другой — портфель с бумагами.

Иванов (поднося альбом). Генерал приказали-с вручить вам…

Настя (приседая). Merci… Какой хорошенький! Чудо! Ваш генерал — милый.

Иванов. Да-с, они очень… очень… (Теряется, отходит к ломберному столу и начинает выбирать бумаги из портфеля.)

Настя (читает в альбоме надпись). «Моему очаровательному секретарю на память первого знакомства»! Merci, merci. (Садится на кресло вдали от Иванова и рассматривает альбом.) А дело, какое это великое дело у вас?

Иванов (не оборачиваясь). Да-с, это — дело-с.; 7 может быть, тут нужно выражение, а я никогда-с..

Настя. Это дело, оно там у вас в бумагах?

Иванов (не оборачиваясь). Нет-с, оно у меня в сердце-с!

Настя. В сердце?

Иванов. Я никогда еще не имел такого объяснения-с; это — первый раз в жизни-с. Все чувства мои в беспорядке. (Прячется совсем в бумагу.)

Настя. А голова?

Иванов. И голова-с… я влюблен-с.

Настя. В кого?

Иванов. Да я не смею, я никогда..

Настя. Не бойтесь, говорите, мы здесь одни.

Иванов. Да я в вас и влюблен-с! (Уткнувшись в бумагу.) Только я чувствую, что недостоин… и боюсь…

Настя. Так скоро!

Иванов (оборачиваясь и скрывая лицо). Да-с, вдруг-с, и не успел опомниться, и сам не знаю что-с! (Привстав.) Настасья Ивановна, если я не противен-с, я прошу… моя душа… навеки!.. (Садится и снова скрывается в бумаге.)

Входит Сандырева и смотрит подозрительно на Иванова, не замечая Насти.

Иванов, Настя и Сандырева.

Иванов (привстав и выглядывая из-за бумаги). Я-с… генерал-с… Его превосходительство, они мне-с…

Сандырева. Ах. Я предчувствую, что вы скажете — какое для нас несчастье!..

Иванов (все более теряясь). Нет-с; я хотел, я… имею-с…

Сандырева. Сердце мое говорит мне! Заступница моя. (Сквозь слезы.) Но за что же, за что же?.. Я догоню генерала, я брошусь ему в ноги, буду просить, молить выслушать меня и пощадить нас!.. Это — ужасно!

Иванов. Да я-с… я вовсе… я-с.

Сандырева (со слезами). Знаю, знаю, вы, конечно, только исполняете приказание; но, Петр Степаныч, войдите в наше положение и помогите! Я умоляю вас, посоветуйте нам, попросите генерала с своей стороны, вы к нему близки! (Хватая ею за руки.) Едемте, едемте сейчас!

Иванов. Нет-с, ведь я, ведь совсем… позвольте мне.

Настя (подбегает к матери, хватает ее за руку и освобождает Иванова). Совсем не то, мама!

Сандырева. Что же, что же? Господи!..

Иванов. Я… я-с делаю предложение дочке вашей, то есть вам-с, то есть дочке-с, Настасье Ивановне, и прошу их руки.