Андрей Гаврилыч еще не бывал?

Прохор. Никак нет-с; они внизу, у Гаврилы Пантелеича, там и чай кушали.

Елена. А когда же он домой приехал?

Прохор. Да они вчера не поздно-с; только прошли другим ходом: не хотели звонить, чтобы вас не беспокоить.

Елена. Мама, мы ошиблись: он имеет снисхождение к женским нервам.

Нина Александровна. Их не скоро поймешь, мой друг.

Елена. Зачем же ты чемодан несешь?

Прохор. Да хочу укладываться: на фабрику едут — только позавтракают. Сейчас приказали здесь у них закуску накрывать. (Уходит в дверь налево.)

Елена. На фабрику… он мне об этом ничего не говорил.

Нина Александровна. Вероятно, отец посылает; он сам не знал. Ну, теперь твои волнения кончились. Ах, у меня там кофе стынет. (Уходит направо.)

Выходит Андрей; на нем теплый кафтан с меховой опушкой, подпоясан ремнем, в русских высоких сапогах.

Елена и Андрей.

Андрей. С добрым утром-с! (Кланяется и почтительно целует руку Елены.)

Елена. Где вы были?

Андрей. Где я был-то-с? А вам на что же? у тятеньки был.

Елена. Нет, где вы вчера были?

Андрей. Приятеля встретил, Сыромятова. У него и был-с. Да это уж мое дело.

Елена. Да, конечно, извините. Я совсем не то хотела спросить. Вы здоровы?

Андрей. Что ж это вам вдруг такая особенная печаль обо мне пришла?

Елена (строго). Отвечайте на вопрос! Вы здоровы?

Андрей. Слава богу-с!

Елена. С меня и довольно. Я желала знать о вашем здоровье, потому что беспокоилась за вас. Вы вчера были так расстроены…

Андрей. Это с нами случается-с, пошумим… Так неужто с этого хворать? Это уж много будет!

Елена (осматривая его). Что вы, в маскарад собрались?

Андрей. Нет, на фабрику-с. Извините, что в таком виде! Теперь не до моды: надо за работу приниматься.

Елена. Да ничего, это к вам идет.

Андрей. Идет ли, нейдет ли — уж на это мы не смотрим. Теперь время зимнее, у нас на фабрике и немцы и англичане в таких тулупчиках ходят. Потому — бегать по корпусам то в ткацкую, то в лоботорию…

Елена. В лабораторию…

Андрей. Так точно-с. Мудреное слово-то, не скоро выговоришь. Да и в красильне, промежду чанами, вертеться во фраке-то — оно не очень способно.

Елена. И вы надолго едете?

Андрей. Не знаю-с. Месяца три пробуду, а может, и больше. Да что и в Москве-то делать? какая тут радость особенная?

Елена. Да, вот как!

Андрей (прислушиваясь). Кажется, наши идут-с. Ко мне на закуску-с. Так уж вы меня не конфузьте! А как будто между нами ничего не было. Разъедемся с миром: я на фабрику, вы — за границу.

Входят Сыромятов и Таня.

Андрей, Елена, Сыромятов и Таня.

Андрей (Елене). Это мой старый приятель-с…

Сыромятов. Уж извините-с. Сыромятов по фамилии, Василий Иванов-с.

Андрей (Елене). А это его сестра-с, Татьяна Ивановна Сыромятова. (Тане.) Супруга моя, Елена Васильевна.

Таня (подавая руку Елене), очень приятно познакомиться.

Сыромятов. Ну уж! где нам знакомство такое: (Елене.) Не важная-с особа: за мучника выходит.

Андрей. Да капитал-то у этого мучника больно здоров; он всех нас купит. (Тане.) Видно, у вас на фабрике воздух очень здоров.

Таня. Почему так?

Андрей. По красоте вашей сужу. Вы еще лучше прежнего стали, много превосходнее.

Таня. Так мне и надобно: ведь я — невеста.

Андрей (Тане). А если я опять, по-старому, начну вам свою любовь выражать, ваш муж меня на дуэль не вызовет?

Таня. Не знаю.

Сыромятов. Что за дуэль! У нас так не водится. По-нашему, поленом — вот и все…

Андрей. Хорошее обыкновение у вас, и другим перенять его не мешает.

Таня. Я-то поправилась, а вы-то на что похожи? Что вы, нездоровы были, или что с вами?

Андрей. Я ничего-с, я здоров и всем доволен.

Таня (Елене). Уж вы, Елена Васильевна, берегите его, чтоб он здоровый был, веселый — вот как я.

Елена. Я очень бы рада была, если б он был здоров и весел.

Таня. Любить его надо хорошенько, вот он и весел будет.

Елена. Хорошо, я последую вашему совету. А скажите, пожалуйста: у вас там, на фабрике, я думаю, тоска невыносимая…

Таня. Нет, отчего же? У нас знакомство большое иностранцев много, англичан; у них жены — такие музыкантши. Все газеты получаем, журналы.

Елена. Но ведь там ничего достать нельзя. Вот например, приданое: неужели за всякою малостью в Москву ездить?

Таня. Кто и в Москву ездит, далеко ли тут? А мы мало за чем сюда ездим.

Елена. Неужели там покупаете?

Таня. Нет, мы из Парижа выписываем. От нас туда постоянно ездят, редкий месяц оказии не бывает; как что новое, сейчас и получаем. Мне одних шляпок с дюжину привезли — любую надевай.

Елена. Вот как! Вам позавидуешь.

Андрей. (Сыромятову и Тане). Пожалуйте ко мне, пожалуйте закусить!

Таня (Елене). А вы что же?

Елена. Я не хочу.

Андрей. Им еще рано, они только что встали. (Провожает Сыромятовых в дверь налево.) А вот и тятенька с маменькой!

Входят Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.

Андрей, Елена, Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.

Андрей. Пожалуйте-с! С женой прощался-с.

Гаврила Пантелеич (кланяясь). Нельзя же. Честь честью.

Андрей. Ведь кто знает, скоро ль увидимся.

Настасья Петровна. Ах, Елена Васильевна, здравствуйте

Андрей. Пожалуйте, маменька.

Гаврила Пантелеич (жене). Иди, иди!

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна и Андрей уходят в дверь налево. Входит Нина Александровна.

Елена и Нина Александровна.

Елена. Мама, что ж это такое?

Нина Александровна. Что, что?

Елена. Он меня совсем знать не хочет! Он не обращает на меня никакого внимания.

Нина Александровна. Тебе так показалось,

Елена. Нет. Он на несколько месяцев уезжает на фабрику и объявляет мне об этом совершенно равнодушно, как посторонней женщине. Где ж его обожание?

Нина Александровна. А ты давеча говорила, что он тебя очень любит…

Елена. А вы давеча говорили, что стоит только приласкать его немножко.

Нина Александровна. Кто ж их разберет? Мы обе ошиблись!

Елена. Ни малейшей даже теплоты, ни малейшего участия ко мне.

Нина Александровна. Да на что тебе его участие? Слава богу, что не сердится, из себя не выходит. Он уезжает на фабрику — ну, и бог с ним! Ты сама желала свободы.

Елена. Конечно, свобода для женщины — дело дорогое; но что же он думает обо мне? Я не могу допускать, чтоб меня подозревали в чем-нибудь дурном. Разве легко сносить презрительное обращение? Да и от кого же еще? От человека, которого я считала гораздо ниже себя… Что за преступление я сделала? Если я несколько виновата, так и он не прав; в нем нет ни ловкости, ни хороших манер… Я не обнаруживаю большой любви к нему… и все-таки он не имеет права, я не подала ему никакого повода презирать меня. Я хочу, я требую, чтоб он простился со мной, как следует порядочному человеку, почтительно, нежно…

Нина Александровна. Все это ты ему скажи, Лена.

Елена. Ах, мама, могу ли я? Я вся разбита, я теряю голову, ум… Я не могу управлять, владеть собой. Поговори, мама, ты с ним!