Поиск
1-й комедиант
Яган Готфридыч.
Входят Грегори и Юрий Михайлов.
Явление второе
Грегори, Юрий, Яков и ученики.
Грегори
(Якову)
Ты для чего убЕгал, Якоб Кочет?
Нехорошо. Ты думал, dummer Junge[1],
Что грех тут есть? Не думай так! Не надо.
У нас и Бог один, и грех один.
Я пастор сам, такой, как поп у русских;
Что я греху учу, сказать лишь может
Кто не учен, совсем не штудирОван.
И глупость есть невинные забавы
Грехом считать. Теперь тебя прощаю;
А будешь, мой голубчик, уходить,
Тогда себе достанешь… Что достанешь —
Узнаешь сам. Не будет хорошо.
(Отходит.)
Яков
(про себя)
Толкуй себе: не грех. Тебе уж кстати
В аду кипеть, а мне так нет охоты.
Комедианты смеются.
Грегори
Ну, вы! Пошел, готовься начинать.
Комедианты уходят. Входят Матвеев и Лопухин.
Явление третье
Матвеев, Лопухин, Грегори и Юрий Михайлов.
Грегори
(с низкими поклонами)
Das ist sehr schoen, dass Sie gekommen sind[2].
Матвеев
Здоров ли ты, Яган Готфридыч?
Грегори
Очень
Благодарю за милость, понемножку,
И так, и сяк, Herr Лопухин!
(Кланяется Лопухину.)
Лопухин
Здорово!
Ну, что твои робята?
Грегори
Потихоньку,
Не торопясь, идем подальше.
Матвеев
Дело!
А много ль их?
Грегори
Тридесять человек.
Матвеев
И дельные робята есть?
Грегори
Немножко.
Матвеев
А Кочетов? Мне Юрий говорил,
Что больно он к немецкому языку
Старателен и шел к тебе в науку
Охотой сам. Да годен ли парнишка
На что-нибудь?
Грегори
Талант большой имеет.
Матвеев
Чему горазд?
Грегори
Такой смешной.
Матвеев
Покажешь
Сегодня нам?
Грегори
О да! Сегодня будем
Показывать смешную штуку. Начал
Готовить их для interludium[3].
Что делать, Негг окольничий, покуда
Своих смешных мы не имеем штук,
Из Киева достали. Без смешного
Никак нельзя, мой господин; наскучит
Материя одна без перемены.
Да только жаль, что нет свое; а надо
Свое писать смешное.
Лопухин
Нам смешного
Не занимать; и своего напишем,
Лишь волю дай. Гляди да слушай только,
С три короба насыплешь. Что другое,
Уж не взыщи, не вдруг у нас найдется,
А за смешным недалеко ходить.
Идя сюда, подьячего я встретил,
Как водится, для радости царевой,
Изрядно пьян. С великим челобитьем,
Как сноп, упал; да, прах его возьми,
Перепугал. Как что его скосило
У самых ног моих. Как боров пегий,
Валяется, являет о бесчестье.
Послушал бы, о чем он просит.
Матвеев
Что же,
Послушаем, вели позвать.
Лопухин
(сторожу)
Эй, малый!
Шатается тут некакий подьячий
Из мастерской царицыной палаты,
Так приведи сюда!
Сторож уходит.
Матвеев
(Грегори)
А скоро ль будет
Комидия «Есфирь» готова?
Грегори
Скоро,
Мой господин.
Матвеев
Для матушки царицы
Библейская Есфирь по сердцу будет.
Грегори
О да, mein Herr, я понимаю. Можно
Показывать сегодня вам немного
Комидию «Есфирь», а только прежде
Proludium[4] покажем небольшое.
Матвеев
Какое же?
Юрий
(с низким поклоном)
Цыган и лекарь.
Матвеев
Ладно.
(Отводит Лопухина в сторону.)
Комидию для чести государской
Иметь давно пора, и речи нет.
Недаром же у прочих государей
При всех дворах она заведена.
Что можно взять, возьмем у иноземцев.
Чего нельзя — покуда подождем.
Абрам Никитич! Как ты полагаешь,
Для царской ли забавы лишь годна
Комидия? Для русского народа,
Для всех чинов и званий — от посадских
До нас, бояр, — немало пользы в ней.
Не стыд ли нам, не грех ли потешаться
Калечеством, убожеством людским!
На дураков смеемся; эко диво,
Что глуп дурак! А разве то умнее:
Сберем шутов, сведем их в кучу, дразним,
Как диких псов, пока не раздерутся,
И тешимся руганьем срамословным
И дракою кровавой. То ль забавы
Бояр, думцов, правителей земли?
А наших жен, боярынь, пированья?
Глядеть-то срам! От сытного обеда,
От полных чар медов стоялых встанут
Алёхоньки, как маковы цветочки,
По лавочкам усядутся рядком,
Велят впустить шутих, бабенок скверных,
И тешатся бесстыжим их плясаньем,
С вихляньем спин и песнями срамными.
И чем срамней, тем лучше, тем угодней
Боярыням. И сами бы пошли,
Да совестно, а плечи так и ходят,
И каблуки стучат, и громкий хохот
Дебелые колышет телеса.
А дочери, на те потехи глядя,
С младенчества девичий стыд теряют,
И с бабами и девками сенными
Без матери изрядно стерю пляшут.
Пора сменить шутов, шутих и дур,
Неистовства на действа комидийны.
Подьячего винят за пьянство; разве
Без чарки он, без хмельного питья
Найдет себе веселье? Вековечным
Обычаем указаны ему:
По праздникам попойки круговые
С задорными речами, с бранью, с боем
И на три дня тяжелое похмелье.
За что ж винить его! Иных приятств,
Иных бесед, речей и обиходов
Не знает он. А покажи ему
Комидию, где хитрым измышленьем
И мудростью представлены, как въявь,
Царей, вельмож, великих полководцев,
Философов дела и обхожденья;
И дум, и чувств изведав благородство,
Весельем он бесчинства не почтет.
Простой народ, коль верить иноземцам,
В комидии не действо, правду видит,
Живую явь: иного похваляет,
Других корит и, если не унять,
Готов и сам вмешаться в действо. Хочешь
Испробовать? Подьячему прикажем
Остаться здесь, на действо поглядеть.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: