Когда пришел в себя, боли уже не было. Он все также сидел в жестком кресле, пристегнутый десятком проводов к прибору.

Георгий уже собрался открыть рот, и высказать все, что он думает по поводу спятивших экспериментаторов, но не смог. Уже с тревогой, прислушался к себе и сообразил, что тело вовсе не слушается рассудка. Да и вообще было впечатление, что он словно смотрит на все происходящее со стороны. И тут он услышал громкий голос того самого полковника, уговорившего старлея на испытание.

-Идиоты, кретины, коновалы. - Перемежая нелестные эпитеты в адрес ученых вовсе площадной бранью, гремел начальник. - Чего вы мне тут лепечете? Кто там будет выяснять, что один идиот не доглядел, а второй перепутал. Тем более пьяный. Что я скажу?

-Ничего, ничего, все поправимо...- Бормотал заплетающимся языком ассистент. - Сейчас, диапазон поменяю...

-Убери этого ... от приборов. - Взорвался полковник. - Думай, что делать.

- Аркадий Борисович решительно оттолкнул помощника в сторону и замер.

- Дела хреновые. - Наконец произнес он.- Спалили, похоже... Хорошо, если оклемается.

-Да? А потом в особый отдел побежит? Вас не жалко, сами виноваты. А меня, уж точно, по головке не погладят.- Оборвал ученого офицер. - Короче. Решай. Если не придумаешь, я все на вас свалю...

Повисла недолгая пауза. - Георгий мучительным усилием попытался разжать глаза. Увы, веки даже не дрогнули.

-Так.- Голос ученого звучал отрывисто и четко. - Единственный выход... Сейчас загоним программу, А после стираем, на хрен, все последние...

-Ага, тогда уж точно идиотом станет.- Вклинился гундосый баритончик пьяного.- Ты ж ему все смахнешь... Напрочь.

-Да, и правда.- Озадачился Аркадий Борисович. - Хорошо, вставай, алкаш, тащи последние записи. Того дедка, что на той неделе был. Их и сотрем после.

-Фронтовики... Наденьте ордена. - Послышалось над ухом пьяное сопение цепляющего электроды ассистента.

Как из комы выйдет, нужно будет отвезти в санчасть. Поскользнулся, упал, да мало ли. Он все равно ничего про последние два три дня ничего вспомнить не сумеет. А если оклемается, отправите его в часть, после там уже ничего не доказывается. - Торопливо проинструктировал ученый полковника.

- Как это сотрете? Он же ненормальным станет?- Опешил полковник. - Куда мне его? В какую часть? А если вспомнит потом?

- Я осторожно, только поверхностно..., этого... ветерана воспоминания и потру, заодно и сегодняшнее, прицепом. Нормально... - Уже щелкая тумблерами, отмахнулся Аркадий Борисович. - Не вспомнит. По крайней мере, ближайшие лет десять, точно... Хотя, с головой, конечно, будут проблемы. А от сильного стресса может и вовсе дебилом стать. Но, тут уж видно судьба его такая. Нам или о себе, или о нем думать... - Он перестал суетиться, окончив приготовления. - Все, поздно сомневаться, времени нет, и так уже минут пять прошло, включаю.

Полковник промолчал.

В ушах у Георгия зашумело, и вновь накатила кромешная темнота.

Он вскинулся на смятой постели. - Смахнул капли холодного пота со лба и уставился в нахальный диск луны, светящий между неплотно сдвинутыми шторами.

-Что это? - Сон? - Но ведь я помню... - Гош сжал ладонями виски.- Погоди. Еще вчера я мог поклясться, что не помню ни о каком опыте. Да и полковника тоже... А вечером всплыли часть, доклад, и эти..., уговоры. Но никакого эксперимента...

А сейчас вот это? Неужели и вправду стерли? А потом контузия, и вовсе вырубило? Или контузии тоже не было? И Афгана? Погоди. Гоша провел пальцем по едва приметному шраму. Так. Ранение помню... Еще медаль за него дали... Нет, это точно было... В восемьдесят третьем...

Все, отставить.- Вскочил и прямо босиком прошлепал к столу, где прикрытый блюдцем стоял стакан с тягучим смолянистым пойлом. Это еще вчера, заигравшись в урку, он, как ему тогда казалось, на чистой интуиции спроворил "купчик"

Глотнул одуряющее горького напитка и потянулся к кусочку рафинада, заботливо оставленному на тарелке.

-Откуда? Какой еще чифир? - Опустился на холодный пластик табурета. - И тут, словно сквозь облако тягучего тумана выплыли слова, произнесенные кем-то в строгом, защитном френче... - Приговаривается гражданин Волков, Василий Петрович, на основании статьи пятьдесят восемь пункт три к лишению свободы на срок в пятнадцать лет с последующим поражением в правах на пять лет...

- Второй глоток сделал уже бессознательно, чтобы хоть как-то усмирить засбоившее вдруг сердце. Память, вовсе не подчиняясь рассудку, выдавала все новые и новые подробности. Холодный ночной перрон, забитые окна теплушки, лай рвущихся с поводка овчарок, и крик начальника караула.- Первый пошел, не задерживай. Шаг в сторону побег, конвой стреляет без предупреждения.

Не выдержав, Георгий со всего маха врезал ладонью по щеке. И принялся громко, отчетливо повторять таблицу умножения. Немного отпустило.

Окончив с восьмеркой, пошел дальше. Наконец, решив, что может остановиться, замолчал. Воспоминания, свои и чьи-то чужие, отступили.

-Погоди.- Уже куда спокойнее рассудил он.- Значит после того, как похмельный ассистент перепутал с настройками, чтобы избежать неприятностей, они и устроили мне эту свистопляску. А когда контузило, рычаг и сорвало. А покойный Витя, назад вернул... Логично...Но сейчас главное отделить реальность от вымысла.

Он обхватил себя руками и задумался: Итак, что было после?

Госпиталь после внезапного приступа, был. Недоуменные расспросы докторов про возможные случаи эпилепсии в родне, центр подготовки при Рязанском училище ВДВ, это уж точно.

Рота, которую формировали под Ферганой тоже. Афган... Все как-то смутно, но это без вариантов, мое. А вот лесосека, тощие стволы, серое, висящее над самой головой дальневосточное небо, бараки. - Это явно чужое. А еще окопы, грохот канонады, выматывающий душу свист минометов. Серые фигуры в окуляре обмотанного грязными бинтами прицела. Голова в офицерской, с высокой тульей фуражке, вынырнув на фоне свежее отсыпанной глины бруствера.

-Ну и чего ты всполошился?- Спросил себя Гоша. - Делов-то. Значит, будем жить с этим.

Он осторожно, с некоторой опаской, попытался вызвать образ того неведомого красноармейца, ставшего частью его памяти. Не сумел, однако и не расстроился.

Зевнул, зябко поведя голыми плечами, и вернулся в постель. - Завтра разберемся, какой такой Сухов, - уже засыпая, подумал он.

Как ни странно, после всех ночных открытий и переживаний, утро Георгий встретил совсем в другом настроении. Бодрым и свежим.

Сдвинул штору, бездумно глядя в окно на размытый утренний пейзаж. Наконец отмер, мазнул рукой по щеке, прикидывая, стоит ли затевать бодягу с бритьем, или еще денек можно сачкануть от этой мороки. Решив, что для создания образа урки сделано достаточно, вздыхая распечатал мудреную, с двумя тончайшими лезвиями скобку пластмассового станка.

Шеф заглянул к нему после завтрака. Пахнущий дорогим одеколоном, предельно деловой, он, не тратя времени на пустые разговоры, кивнул, предлагая выйти во двор.

- Что так?- Поинтересовался Георгий, когда они оказались на улице.

-Специалисты вчера в доме "прослушку" выявили, жучка.- Пояснил меру предосторожности Николай Григорьевич.- По виду уже отработал, однако, береженого, как говориться...

Он смахнул с шершавой доски слой снега, и опустился на скамейку. - Ну а ты чем порадуешь?

-Хм.- Гоша задумчиво глянул на растущие вдалеке деревья. - Не рано ли, Начальник? Сами посудите, я ведь только-только обживаться начал. С людьми даже не познакомился.

-Да понимаю я все.- Досадливо скривился собеседник.- Сердце не на месте, вот и дергаюсь.

-Это да...- Георгий отвел наконец взгляд от горизонта. - Ну, хорошо, может вам это и не понравится, но скажу. Мое мнение, не в доме нужно угрозу искать...

-Обоснуй.- Вскинулся бывший оперативник.

- А чего тут... Ежели, как сам сказал, от комитета кумчасть в свое время курировал, знать должен, что крота внедрить дело непростое. В маленьком мирке, будь то зона, или другой какой коллектив, все друг перед другом как на ладони. Один, вон с вахты придет, а на баланду и не смотрит, хотя по идее хавать должен, как трактор, бо всю смену на холоде, да в работе.