Он глянул на мирно спящего Павла и стоящего у дверей капитана. — Что это? — только и сумел произнести офицер.

— Перепили, — пожал плечами Николай. — Лейтенант-то спал, а эти, как вчера начали, так второй день гудят. Видно, спирт попался неудачный…

— Ты, лейтенант, лучше помалкивай, — шепнул доброхот ничего не соображающему соседу. — Наша удача, что мы сегодня с ними пить не стали, а то, кто знает, что там за химия была. И вообще, может, оно и к лучшему… — задумчиво окончил капитан. — Ты вчера столько наболтал, что впору самому в органы идти. Но я понимаю. Ты парень нормальный, только перебрал…

Озадаченно припомнив свой вечерний треп, Паша в очередной раз удивился: "Какая сила заставила его нести подобную чушь?" Впрочем, поразило не столько выдуманное, сколько готовность, с которой он готов был выложить самые сокровенные секреты первому встречному… И только сочиненная подсознанием история спасла его от полного провала.

Когда утихла суета и разбирательства, вызванные массовым помешательством сразу шестерых офицеров, Павел насмелился выйти на связь.

Санитарка, хмуро вытирающая пробирку, покосилась на франтоватого пациента: — Ну, и кто просил?

Вопрос прозвучал слегка неожиданно. Лейтенант смущенно пожал плечами: — Да я вроде и выпил всего ничего… А вот оно…

Связная глянула на него из-под низко повязанного платка: — Хорошо сам живой остался. А вот ребят, из-за твоей глупости погибших, уже не вернуть…

Паша остолбенел: — А я-то причем? Они ж сами…

Девчонка, словно вынужденная общаться с дефективным, тяжко вздохнула: — Сами они могли только до свинского состояния нарезаться. Такой вот хитрый напиток им кто-то подсунул, — соизволила пояснить разведчица. — Ну, ладно. Про твои выдумки я доложу, пусть майор решает.

Она сердито замахнулась на собеседника тряпкой: — А ну пошел отсюда. Ишь, хвост распушил… — громко понужнула сестра ухажера. Павел недоуменно отшатнулся, но пересилил себя. — Подумаешь, королевна, — пробурчал он, отходя.

Николай вынырнул, словно ниоткуда: — А ты, смотрю, парень не промах… К новенькой уже клинья бьешь… — одобрительно усмехнулся сосед. — Да ты не красней. Дело молодое. Только зря… Она — девка с гонором. Уже троих отшила…

Лениво переговариваясь, они зашагали в сторону палаты.

— А пошли воздухом подышим, — внезапно остановился капитан. — Чего в духоте сидеть? — и, не дожидаясь согласия, двинулся в парк.

Задумчиво глядя на зелень, укрывающую дорожку от посторонних глаз, Павел вдруг осознал — сейчас что-то случится. И зависеть от этой беседы будет очень много.

Он замер и повернулся к нагоняющему его капитану. — Ну, рассказывай, — опережая слова спутника, предложил он. — Не зря ведь меня сюда завел…

Николай усмехнулся: — Ну, что ж, это ты верно понял. Разговор у нас будет серьезный и даже, можно сказать, жизнеопределяющий.

— Проходил я давеча мимо одного кабинетика. Такой, неприметный, налево от входа, — сообщил он. — И услышал интересный разговор. Двери у нас… сам знаешь — фанерка. Так вот. Один из померших на днях соседей был стукач. И успел тот кляузник на тебя, Паша, донос состряпать. Все твои разговоры про новый самолет и про испытания… в общем, все успел на бумагу нанести и по команде переправить. И выходит, что попал ты, мил человек, как кур в ощип. Понимаешь? А серьезные люди в том кабинете озадачились, и вовсе не тем, какая ты сволочь и болтун. Им куда интереснее стало, как это так вышло, что все вокруг плохим спиртом потравились, а мы с тобой нет. И понял я, что держат они нас с тобой, Паша, за шпионов немецких, или просто вредителей, что, впрочем, положения нисколько не улучшает. Вернее, даже не так. Тебя они записали во вредители, а меня в шпионы… Вот так-то вот. А поскольку в моем случае доблестные чекисты не ошиблись, то тебе деваться вовсе некуда.

— Как не ошиблись? — сумел выдавить летчик, онемев от простоты, с которой его спутник сообщил это.

— Ну а что такого? — недоуменно поднял бровь капитан. — Разведка — такая же естественная составляющая военных действий; ты же не удивляешься, встретив в воздухе самолет противника. Так из-за чего сейчас столько эмоций. Ты — летчик, офицер, человек, облеченный высоким доверием начальства, и мой интерес к твоей персоне вполне естественен.

— Короче, — капитан чуть сдвинулся, перекрывая Павлу возможность к побегу. — Вариантов у тебя никаких. Местный опер сделал запрос и теперь ждет ответа, по результатам которого и будет решена твоя судьба. И сдается мне, ответ не заставит себя ждать. А ежели ты вдруг, паче чаяний, решишь играть в патриота, то я тебя просто застрелю. Быстро и качественно, — Николай хлопнул по расстегнутой кобуре. — В общем, куда ни кинь, везде клин, товарищ лейтенант, — он улыбнулся открыто и беззаботно. — Но я думаю, что ты человек сообразительный и примешь верное решение.

Павел, продолжая играть роль, возмущенно дернулся: — Да я…

— Что ты? — перебил его капитан. — К чекистам пойдешь? Так они, даже если удастся убедить их, что я враг, тебя все одно шлепнут. Опять-таки, это ежели уйти отсюда сможешь. Сам пойми, у меня в том вовсе интереса нет. А я уж постараюсь тебя не выпустить. Потому и говорю — клин.

— Выходит, влип я? — отчаянно ища выход, крутанул головой летчик. Он как-то незаметно и сам поверил в то, что попал в ловушку.

Николай склонил голову, наблюдая борьбу чувств на лице партнера: — Выход есть всегда, — наконец отозвался он. — Про комнату я это слегка приврал. Слава всевышнему, не успел стукач доложить о твоей откровенности. Это, кстати, моя заслуга. А в остальном — все так, как оно есть. Поэтому, единственно, что может продлить твое существование на этой грешной земле, так это сотрудничество. Иными словами. Предлагаю стать тебе, Павел, моим агентом, со всеми, так сказать, последствиями.

Прямодушие вербовщика подкупало. Находясь в глубоком тылу противника, он вел себя так, словно вел беседу в полной безопасности.

— Подумать можно? — буркнул лейтенант в попытке оттянуть неизбежное.

— А смысл? — состроил легкомысленную гримасу капитан. — Думай, не думай…

— Ну и что ты хочешь? — угрюмо поинтересовался Павел.

— Паша, не знаю, чем уж он тебя напоил, но натворил ты… — майор поднялся из-за стола и прошел по кабинету. Сапоги с мягкими подошвами ступали легко и неслышно.

— Как теперь из ситуации выбираться? А?

— Хотя, нет таких крепостей, которые не сумели бы взять большевики, — он замер, глядя в зарешеченное окно. Минута показалась сидящему на потрепанном диване летчику вечностью.

Рапорт связной о событиях в госпитале потребовал срочного принятия мер, и старший группы принял решение лично выслушать разведчика.

— Вот что, сегодня я докладываю о новом повороте туда, — командир кивнул в сторону висящего над столом портрета. — Молись, чтобы все прошло удачно. Хотя с кондачка такие вопросы не решаются, — особист вернулся за стол. — Немец в тебя вцепился прочно, да это и понятно. Сыворотка осечек не дает. Хорошо еще, ты умудрился вместо правды хоть такую ахинею придумать, это вообще чудо. Поэтому, думаю, нужно из ситуации выжать максимум.

Однако, если удастся получить одобрение наверху, готовься к самому непредсказуемому. Пойми, может сложиться большая игра, в которой будут задействованы такие силы и интересы, что и представить страшно, не только сказать. Но попытка, как говорит наш начальник, не пытка.

Еще раз выслушав все, что сумел вспомнить Павел о своих импровизациях, майор усмехнулся: — Ладно еще хоть не ракету изобрел, а то бы…

— Кого? — недоуменно вскинулся Говоров, услышав незнакомое слово…

— Не бери в голову, это я так… — отмахнулся командир, отпуская подчиненного.

Результатом этой беседы стал разговор, состоявшийся поздним вечером того же дня в кабинете с дубовыми панелями и горящей на рабочем столе лампой с зеленым абажуром.