— А где у меня синяк? — недоумевающе спросил конюх.

— Синяк? А вот он.

Сенешаль неожиданно хватил Брея по лбу рукоятью своего охотничьего ножа, и у конюха начала вздуваться огромная шишка.

Слуги фыркнули, а за ними глупо захохотал и сам Брей.

Когда конюх твердо усвоил свою роль, Крекс отправился к барону. Нелегкая задача была разбудить Роберта Мэрфи, и когда барон очнулся, он спустился в подземелье, вдвойне разгневанный и исчезновением пленников, и тем, что ему не дали доспать.

Джек Брей бойко изложил своему господину басню, которую он перед тем для верности много раз повторил товарищам. Правдивость рассказа подтверждала шишка, которая успела раскраситься всеми цветами радуги, и настежь раскрытая дверь подвала. Барон сунул руку в карман камзола: ключ был там, у Сэнди хватило сообразительности положить его обратно.

— Странное, непонятное дело! — задумчиво пробормотал барон.

— Тут без чародейства не обошлось, благородный сэр! — подхватил Крекс. — Как эти мальчишки прошли через двор, где всегда стоит сторож, как их не почуяли собаки, как пленники могли выбраться из неприступного замка, когда мост был поднят? Не иначе как они отвели всем глаза!..

Хор слуг дружно подтвердил это предположение. Роберт Мэрфи в конце концов согласился с ним, но яростно воскликнул:

— Пусть они призовут к себе на помощь все адские силы, но из моих рук не уйдут! В погоню, сейчас же в погоню! Седлать коней! Собак пустить на след!

Через несколько минут по спущенному мосту промчалась кавалькада во главе с бароном, а впереди весело прыгали, радуясь свободе Фан и Дерби.

Собаки взяли след быстро. Длиннобородый сенешаль многозначительно взглянул на слуг, очевидно, кто-то из обитателей замка показал беглецам тайную дорогу любителей ночных прогулок. Кто? Джим Крекс не стал заниматься этим вопросом, а постарался поскорее увести погоню от опасного места.

Собаки неслись во всю прыть, кони бежали крупной рысью, и Роберт Мэрфи был в полной уверенности, что беглецам далеко не уйти.

Отойдя от замка на несколько сот шагов, Миша и Антон остановились посоветоваться, куда им направить путь.

Их разговор вскоре перешел в ссору. Миша настаивал на том, что нужно идти в глубь страны.

— Вот еще выдумал, — иронически заметил Антон. — Назад надо, к берегу!

— К берегу, к берегу! — передразнил Миша. — Покуда идем, нас сто раз схватят. Степь-то, вот она какая широкая!

— Да мы ее успеем пройти до утра. А в лесу знаешь как можно спрятаться?

— Знаешь! Знаешь! Ты все знаешь, Антошка-картошка, рваная рогожка!

— А ты Мишка-трусишка, пустоголовый болтунишка!

— Ах, так!

Ребята уже схватились драться, но вдруг одумались: самое для этого было подходящее место и время! Вспыльчивый Миша остыл первый.

— Ладно. Пошли к берегу. Правда, там лучше. Может, нас какой-нибудь корабль заметит и подберет…

Опасливо поглядывая на замок, беглецы обогнули его и зашагал по степи. Идти было трудно: сказывалась усталость после двухдневных волнений и бессонной ночи, проведенной в лодке.

Наконец невдалеке темной стеной встал лес.

Мальчики ускорили шаг. После сытного обеда им так и не дали воды, и их давно мучила жажда. А ребята помнили, что лесную дорогу пересекал ручеек.

Память их не обманула. Вскоре они действительно наткнулись на прозрачный ручей. Они бросились на берег, погрузили лица в воду и пили, пили… А потом блаженно растянулись на земле.

— Немножко отдохнем и дальше пойдем, — пробормотал Миша.

— Ага, — согласился Антон.

Но не прошло и минуты, как мальчуганы крепко спали: усталость сказалась сильнее всяких благих намерений.

Они не знали, долго ли проспали, но вдруг сознание близкой опасности разбудило Антона. Он сильно толкнул товарища в бок:

— Мишка, погоня!

Мальчики вскочили, прислушались. До них ясно донеслись звуки охотничьих рогов, звонкий лай собак, ржанье лошадей… Да, их ищут, преследователи близко. Миша готов был ринуться без оглядки в чащу леса, но Антон задержал его.

— Идем по воде! Надо сбить собак со следа…

Беглецы сняли сандалии и зашагали по ручью, стараясь не задевать свешивавшихся над ними лиан и веток кустов. Иногда им приходилось пригибаться почти до самой воды, а раза два-три они даже ползли по руслу ручья.

Минут через двадцать звуки погони затихли, но Антон уводил Мишу все дальше. Наконец он остановился. Над их головами простиралась толстая ветвь могучего дуба.

— Выходим из воды, — прошептал Антон.

Став на плечи коренастого товарища, он дотянулся до ветви, прочно уселся на ней, а потом втянул наверх и Мишу.

— Верхом пойдем, — сказал Антон.

Действительно, продолжать путь по земле было рано. Ясно, что охотники пойдут с собаками вдоль ручья и наткнутся на след беглецов.

Отдохнув немного, мальчики пустились в воздушное путешествие, которое оказалось неизмеримо труднее, чем движение по ручью.

Правда, ветви соседних деревьев часто подходили одна к другой, но как трудно было ползти по ним с риском ежеминутно свалиться. Величавая магнолия соседствовала с огромным кедром, рядом росло тюльпановое дерево, а дальше поднимался развесистый клен, потом лавр, опять кедр, и опять магнолия, и снова клены, мирты, лавры. Здесь, на границе с Флоридой, растительность умеренного пояса перемешивалась с субтропическими видами деревьев в необычайном разнообразии. И все это было переплетено узловатыми и гладкими лианами, то украшенными цветами, то покрытыми крепкими колючками. Дикий виноград обвивал и деревья, и лианы, а седой мох причудливыми гирляндами свешивался с ветвей. И через все это приходилось продираться с усилием, все это цеплялось за руки, за ноги, за голову, старалось задержать, пленить… Вот бы где пригодилась обезьянья ловкость и цепкость!

Но ребята не были обезьянами, и потому каждый метр пути им приходилось брать с бою. К этому надо прибавить, что правые руки мальчиков были заняты ножами: они держали их наготове, боясь змей которые в этих краях чаще встречаются на деревьях, чем на земле.

После двухчасового путешествия, которое окончательно вымотало силы беглецов, Антон решил, что они ушли от ручья не меньше чем на километр.

— Довольно, — сказал он. — Вниз!

К величайшему удовольствию мальчиков оказалось, что огромное дерево, с которого они спустились, имело широкое и глубокое дупло Его они и избрали своим убежищем. Древесная пыль густо устилала дно дупла. Антон и Миша едва успели улечься поудобнее, как их снова одолел непобедимый сон.

Чуя след беглецов, Фан и Дерби уверенно вели погоню. Чем ближе к лесу, тем быстрее неслись собаки, и всадники едва поспевали за ними.

— Сейчас пташки будут в наших руках, — торжествующе воскликнул Мэрфи.

Слуги промолчали. Не в их интересах было поймать ребят. Ведь тогда обнаружится, как они выбрались из замка, и суровый барон потребует ответа от своих подчиненных, так долго его морочивших…

Поэтому сенешаль и прочие облегченно вздохнули, когда собаки, примчавшись к ручью, внезапно остановились, а потом, жалобно повизгивая, заметались по берегу.

Крекс одобрительно ухмыльнулся в длинную бороду.

«А мальчишки-то не дураки, — подумал он. — Водой пошли…»

Догадался об этом и барон. Взяв Фана на сворку, он стал продираться сквозь чащу, надеясь вскоре найти на берегу ручья след. Он приказал доезжачему Поллоку идти в другую сторону с Дерби.

Остальные, привязав лошадей к деревьям, разделились на две партии и последовали за собаками.

Не менее часа прокладывал Мэрфи дорогу сквозь дикую чащу и наконец, исцарапанный, оборванный, остановился.

— Бесполезный труд! — угрюмо проворчал барон. — Негодяи, конечно, пошли верхом.

Сенешаль, скрывая радость, подтвердил догадку своего господина.

— Ладно! — Барон погрозил кулаком в пространство. — Я сегодня же поеду в Виндзор, а завтра этих маленьких плутов станет искать вся Норландия, и они будут пойманы.