У Сьюзен появилась странная смутная уверенность, что если звереныш погибнет, то и их с Чейзом тоже ждет смерть.

Когда Чейз проснулся, он увидел, что Сьюзен, завернув в нижнюю юбку маленького койота, ласково его баюкает, а детеныш кричит громко и жалостливо на всю пустыню.

— Зачем вы подобрали этого щенка? — спросил удивленный Чейз, зевая.

— Я хочу спасти ему жизнь, — ответила Сьюзен, не отрывая от малыша глаз.

— Но это же глупо! — закатил глаза Чейз. — Гораздо умнее было бы пристрелить его и избавить таким образом от мучений.

Сьюзен ответила ему взглядом, полным отвращения:

— Это я его ранила, и я помогу ему выжить.

— Никогда еще не слышал подобного вздора! — усмехнулся он.

Чейза чуть было удар не хватил, когда Сьюзен достала бутылочку с настойкой опия и налила несколько капель в пасть щенку.

— Черт подери! Что вы делаете? Зачем вы тратите драгоценное лекарство на какого-то зверька? Оно может еще понадобиться нам самим! — крикнул он.

Но Сьюзен никак не отреагировала, она продолжала заботливо убаюкивать малыша. После опия щенок очень быстро заснул, и Сьюзен легла рядом с ним.

Но вот она поднялась и подошла к Чейзу.

— Кажется, вам стало получше, но я не уверена… Впрочем, краснота постепенно спадает и опухоль тоже. Как вам — больно?

— Нет, приятно! — буркнул Чейз.

— Простите, я имела в виду — лучше вам или нет? — терпеливо переспросила Сьюзен.

Он передернул плечами, а Сьюзен принялась смазывать его рану соком кактуса.

Чейзу действительно стало легче, но он никак не хотел этого признавать. А вдруг она решит, что он уже выздоровел, и перестанет за ним ухаживать? Сам Чейз не мог сказать с уверенностью, что помогло ему выжить — молоко кактуса или ласка и забота Сьюзен. От одного ее взгляда ему хотелось жить — прыгать и бегать, плясать вокруг костра.

— …Да у вас, кажется, были галлюцинации после того, как я дала вам успокоительное…

Должно быть, Сьюзен сказала что-то еще и до этого, но Чейз не расслышал ни единого слова. Он поднял голову и с удивлением заметил, что щеки Сьюзен горят густым стыдливым румянцем, а глаза она прячет, точно не хочет встречаться с ним взглядом.

— Я, наверное, дала вам слишком много опия. Думаю, лучше нам с вами будет его экономить.

С этими словами Сьюзен оторвала еще одну полоску от нижней юбки, подошла к нему и перевязала рану, глядя куда-то в сторону. Что это с ней?

— Зачем? — усмехнулся Чейз. — Чтобы заботиться обо всех зверях, которых пристрелите? — сказал он и тут же сам пожалел о своих словах — ему вовсе не хотелось, чтобы Сьюзен обиделась и ушла.

Но Сьюзен и не ушла. Лишь нахмурилась и потупила взгляд. Чейз почувствовал себя неуютно:

— Простите, я совсем не это хотел сказать. Вы совершенно правы, мне не нужен больше опий.

Сьюзен ничего не ответила и уже поднялась, чтобы уйти.

— То, что вы делаете для звереныша, весьма похвально, — проговорил Чейз.

Черт подери, почему она шарахается от него, как от прокаженного? Он хотел крикнуть ей: «Не уходите! Останьтесь, поговорите со мной! О чем угодно поговорите, только не покидайте меня. Возьмите меня за руку, взгляните мне в глаза…»

Но вместо этого Чейз промямлил:

— Хотя он все равно умрет. Ему ведь всего несколько недель. Он не выживет один без матери.

— Почему один? — гордо возразила Сьюзен. — Я буду заботиться о нем. Я постараюсь заменить ему мать.

Чейз улыбнулся про себя, но не нашелся что ответить, а потом подумал с горечью: «Отныне она все время будет проводить со щенком, а не со мной. Еще один лишний рот — только этого нам не хватало!»

— Как только я встану на ноги, мы тотчас отправимся в путь. Что будет с ним тогда? — спокойно спросил он.

Идти действительно нужно было как можно скорее, ведь Перес мог нагрянуть в любую минуту.

— Наверняка я смогу ходить уже завтра, — добавил Чейз. — А из-за этого щенка, черт подери, придется тащиться еле-еле. Здесь оставаться нельзя: мы слишком хорошая мишень для мексиканских бандитов.

— Я его понесу на руках, сумку у меня украли… — тихо сказала Сьюзен.

— Но вы с вашим сломанным плечом не можете тащить одновременно и щенка, и чемодан!

Сьюзен взглянула на перевязь и пробормотала:

— Я не подумала об этом…

— Конечно же, вы не подумали! Боюсь, мне все же придется пристрелить его. По крайней мере, это будет более гуманно, нежели оставлять его здесь на растерзание хищникам!

В глазах Сьюзен вспыхнула ненависть.

— Нет! Вы его не тронете, Чейз Маккейн! И пальцем не тронете! Клянусь вам! — крикнула Сьюзен, потрясая кулаком: — Попробуйте только его обидеть, и я вас самого оставлю здесь на съедение грифам!

Чейз закрыл глаза. О, дьявол! Как может эта женщина так жалеть маленького койота и быть столь безразличной к раненому человеку?

— Хорошо, я сдаюсь. — Чейз поднял руку. — Но давайте все хорошенько обдумаем. Этот звереныш привык к материнскому молоку. Чем вы собираетесь его кормить? А?

Сьюзен развернулась и ушла, ничего не ответив. Может быть, поняла, что Чейз прав?

Кроличьего мяса осталось совсем чуть-чуть, да и щенок был так мал, что вряд ли мог бы его есть.

Подкралась ночь, и сразу же сделалось очень холодно — подул ледяной северный ветер. Сьюзен сидела, закутавшись в шаль, и с завистью смотрела, как мирно спит под одеялом Чейз. Костер разводить она боялась. Кто знает, может, именно по дыму костра нашли их в прошлый раз Перес и его люди? «Может, лечь спать рядом с Чейзом? — подумала наконец она. — Иначе я окоченею от холода».

С вечера Сьюзен дала ему все же немного опия и теперь была твердо уверена, что до утра он наверняка не проснется. Она легла рядом с ним под одеяло, чтобы встать завтра пораньше, еще до того, как Чейз проснется.

Чейз застонал, но не проснулся. Сьюзен свернулась подле него клубочком, положив руку ему на грудь, вздохнула с облегчением и тотчас погрузилась в глубокий сон.

Среди ночи Чейз медленно открыл глаза и с удивлением обнаружил рядом Сьюзен.

Она лежала на боку, положив руку ему на грудь. Он улыбнулся и, приподняв голову, нежно поцеловал ее пальчики. Что заставило ее забраться к нему под одеяло? Наверное, замерзла, бедняжка! Но тут Чейз вдруг смутно вспомнил свой сон.

Давным-давно, еще ребенком, он тоже иногда видел сны, когда болел. Но это всегда бывали горячечные кошмары. А тот сон, что приснился ему вчера, не был кошмаром. Ему снились небеса, ангел, так похожий на… Сьюзен?! Да, черт подери! Чейз ясно вспомнил все — весь сон, приснившийся ему в бреду горячки, от начала и до конца. Он сладко зевнул и, счастливый, снова задремал.

А рядом, совсем невдалеке от Чейза и Сьюзен, посапывал маленький щенок койота.

Когда на следующее утро Чейз проснулся, Сьюзен рядом уже не было. На какое-то мгновение ему показалось, что она вовсе и не лежала с ним рядом, что это только сон… Но нет, во сне ощущения не бывают такими живыми и красочными. Кроме того, место, на котором лежала Сьюзен, все еще хранило тепло ее тела.

Затем к Чейзу пришло осознание суровой реальности: нужно немедленно трогаться в путь. Немедленно. Черт, но где же она?

Откинув одеяло, Чейз попытался встать. Мир быстро закружился у него перед глазами, и он беспомощно упал на спину. Глаза застлал туман, а к горлу подступила тошнота. Чейз громко выругался.

Со второй осторожной попытки он смог сесть. Но его все равно мутило. Чейз пытался, судорожно глотая воздух, подавить неприятное ощущение, но ничего не получилось. Он вновь почувствовал себя одиноким и беспомощным. Таким слабым, что не мог поднять дрожащую руку.

Тут он увидел винтовку, лежащую неподалеку.

Когда туман перед глазами окончательно рассеялся, он протянул руку к оружию и, опираясь на него, как на костыль, принялся подниматься.

Ему пришлось изрядно намучиться, прежде чем его действия увенчались успехом. Но, даже поднявшись, Чейз все равно шатался из стороны в сторону. Он нахмурился. Дело оказалось хуже, чем он мог предположить. Восстановив наконец равновесие, Чейз сделал один осторожный шаг, затем другой…