- ...попробую увеличить их количество. Заходи. Комната для медитаций.

   По мне, так это больше напоминало психушку для особо буйных - и пол, и стены, и даже потолок обиты войлоком, окна нет, только вентиляционное отверстие вверху. Даже забытая кем-то тряпка на полу вполне может оказаться смирительной рубашкой, оставшейся от прошлого пациента.

   - Присаживайся, чувствуй себя как дома, - улыбнулся Моэм. - Тебе здесь еще сидеть и сидеть.

   Я не спорил. По довольному лицу духовидца было видно - он просто разрывается между тем, чтобы немедленно выложить мне свою великую идею, и таинственным молчанием. Я не стал подсказывать ему решение.

   Свет здесь тоже не включался - вместо него Моэм положил на пол включенный карманный фонарик.

   - Видишь ли, - стараясь казаться деловым, начал шаман. - Ты очень верно выразился - потеря одной ноги не станет для тебя большой проблемой. Скажу даже больше - голова для тебя тоже не слишком важна. Но, во-первых, при виде нежити первая и нормальная реакция - отрубить ей голову. Инстинкт самосохранения и все такое, - Моэм пожал плечами и добавил:

   - Если нет возможности убежать, конечно... А во-вторых, на голове находятся различные важные органы, без которых люди, увы, чаще всего беспомощны.

   - Голову надо беречь, я понял.

   - Как ты мог что-то понять, если я еще ничего не рассказал? - усмехнулся Моэм. - Ты функционируешь за счет духа, который все еще находится внутри твоего тела. Голову желательно беречь, это так, но в случае чего достаточно и какой-нибудь другой части тела, чтобы восстановить тебя, со всеми особенностями характера... Просто чем больше будет потерянных... хм, фрагментов, тем чаще Лин придется связываться с моргом и тем больше вероятность, что дедушка тебя не узнает при новой встрече. Понимаешь меня?

   - Пытаюсь, - признался я. - Но... как это возможно? Я действительно могу умереть только в кислоте?

   - Не совсем, - уклончиво ответил Моэм. - Кислота - это то, в чем ты умрешь обязательно. Дай-ка мне руку.

   Я протянул, ладонью вверх, ожидая каких-нибудь фокусов и фраз вроде "сейчас наши души воспарят в звездные вершины".

   Но нет. В Шестой организации даже духовидцы привыкли к быстрым и грубым решениям.

   Тряпка на полу оказалась не смирительной рубашкой, и Моэм не просто так сел рядом с ней. Узкое лезвие блеснуло в свете фонарика, ткань полетела в сторону, и кисть моей руки, обрубленная чуть выше сустава, шлепнулась на пол.

   Моэм осторожно отложил короткий изогнутый меч, с некоторой брезгливостью поднял ее и демонстративно покрутил в воздухе, держа за указательный палец. В детстве я так же поднимал за хвост и вертел мертвых крыс.

   Меня охватила ярость - я и не подозревал, что способен на такие вспышки. Да плевать, что я сдох, это - моя рука! Я хотел ударить Моэма, но... не мог. Не получалось пошевелиться. Я даже испугался на секунду, что вернулся к первоначальному состоянию, но вовремя вспомнил, с кем имею дело.

   - Не можешь двигаться, - гадостно ухмыльнулся шаман. - И правильно. Шоковая терапия, как доктор прописал, - мне даже интересно стало, а знают ли в Шестой организации об иных методах лечения. Шаману все происходящее определенно нравилось.

   - Лин не позволила отрубать тебе сразу голову, - как ни в чем не бывало, продолжил он, - это изрядно затруднило бы эксперимент, да и сшивать ей потом было бы слишком сложно... Так что в качестве учебного пособия, - он небрежно отшвырнул кисть в сторону, взбесив меня еще больше, - вон тот кусок мяса.

   Мне казалось, она летит и падает очень, очень долго, и я не мог оторвать взгляд. Часть моего тела. Часть меня. Забавно, как все стало материально после смерти.

   - И что? - медленно спросил я. - Мне принести ее обратно? В зубах, как пес?

   - Какая фантазия, - поморщился Моэм. - Что ты чувствуешь?.. Не ухмыляйся и понимай все буквально. Что ты чувствуешь на месте отрубленной руки?

   Крови не было совсем. Пожалуй, только если провести пальцем по ране, останется несколько капель.

   - Пусто, - просто сказал я.

   - Во-о-от, - довольно отозвался Моэм. - Знаешь, как я управляю тобой? Во мне сейчас тоже чего-то не хватает. Сознание делится на части, и одна из них находится в чужом, мертвом теле. Считается, что это дар - так расшвыриваться собой. Мало у кого получается... из живых. С тобой все должно быть гораздо легче, в конце концов, из твоего тела мы сделали всего лишь ловушку, клетку для духа.

   - И?

   - Делись. Делись на части и доставай свою проклятую конечность.

   - Это все?

   - Именно. Я могу ждать сколько угодно долго.

   Я представлял, что моя изуродованная рука становится щупальцем и дотягивается до кисти. Я хотел ее вернуть. Концентрировал внимание на недостающем фрагменте "клетки", а Моэм тихо смеялся, глядя, как неловко при этом дергается культя.

   - Идиот, - внимательные злые глаза за поблескивающими стеклами очков просверливали насквозь. - Твое тело беспомощно, так зачем ты пытаешься двигать им?

   - Само, - глухо ответил я. - Я не понимаю, как...

   - Казалось, ты смирился с мыслью, что умер, - эта фраза показалась мне страшной, но лишь на миг. - Но - нет. Выходит, нет. А значит, не сможешь использовать ни одно из преимуществ своего нового существования. Отрубить тебе руки, ноги, и оставить в запертой комнате - что будешь делать? Звать на помощь, смотреть, вот как сейчас, на части своего тела - до тех пор, пока даже кости не превратятся в труху? Прекрасная вторая смерть!

   - А ты... разве ты не можешь контролировать... и кисть? Одновременно? - спросил я.

   - Нет, - улыбнулся Моэм. - Это ведь просто плоть.

   - Я вспоминаю... - тихо пробормотал я, глядя ему в глаза и стараясь не показать виду, что отрубленная кисть поскребла ногтем обивку пола. - Нас учили, еще в школе, что всем на свете правит любовь. И доброта спасает жизни.

   Теперь пустота ощущалась сильнее, забытое чувство падения вверх - такое бывает за миг до сна. Я смотрел шаману в глаза, зная - Моэм слишком горд и самолюбив, чтобы отвести взгляд, - и в то же время видел не его глаза, а ползущую кисть. Пальцы сгибались, подтягивая ладонь и запястье, медленно и неуклюже - так же я начинал ходить.

   - К чему ты это? - хихикнул Моэм. - Школьная программа не изменилась со времени моего выпуска.

   Кисть застыла на краю светового пятна. Сначала согнулся и выпрямился указательный палец, потом средний, безымянный... Я продолжил говорить, потому что шаман задал вопрос.

   - Я удивляюсь, - произнес я. - Почему тогда моей движущей силой является...

   - Злость? - осведомился Моэм.

   - Злость, - кивнул я. Словно запущенный из рогатки камень, кисть преодолела расстояние в метр и вцепилась Моэму в глотку. Он потерял контроль, и я бросился вперед, повалив шамана на пол. Упершись обрубком ему в грудь, ногой отшвырнул подальше клинок и заворожено смотрел на свои руки - целую и разрубленную. Меня восхищало и пугало виденное. Правая рука существовала... фрагментами! И с каждым из них я чувствовал связь.

   - А вот теперь, - прохрипел Моэм, - я могу управлять и твоей кистью.

   - Давай, - прошипел я, наклоняясь и сдавливая его шею сильнее. - Теперь ты - пробуй.

   Трудно сконцентрироваться, когда умираешь.

   Он хрипел. Руки скребли по полу. Глаза сначала распахнулись широко-широко, а затем стали закатываться, веки дрожали.

   - Пробуй, - повторил я.

   И вдруг очнулся. Разжал пальцы, сел в стороне. Моэм вдохнул прерывисто, с сипом, переворачиваясь на живот. Кисть взобралась на колено проворно, как паук, оттуда - по груди на плечо. Я посмотрел на нее. С детства любил больших пауков. Дед сейчас держит четверых, раньше было штук десять. Я всегда с ними играл. То есть, они-то просто ползали по мне, но было весело.

   - Моэм, - позвал я. - Возвращайся.