— Давно, — вот чего-чего, а достоинства у матушки Ио хватило бы и на двоих благородных. — Начала работать еще при отце нынешнего Его Величества.

— А потом? — поинтересовалась я, доедая пирожки с яблоками.

— А потом кормилицей была у принца… короля-то теперешнего.

— То есть, вы очень много о нем знаете? — я изобразила заинтересованность, мысленно отметив тот факт, что имени Колдуна я никогда не слышала. Похоже, его и не знает-то никто.

— А вам, княжна, это зачем нужно знать? — прищурилась матушка Ио. — Если затем, чтобы тайны какие-то у меня выведывать, так вы это бросьте — никто вам тут о Его Величестве ничего не расскажет. А если интересуетесь, насколько вы Его Величеству дороги — так он свою бывшую кормилицу к вам приставил. А это что-то значит. И да, с ножом бросаться я на вас не буду.

— Не угадали, — как можно более спокойно сказала я. Конечно, за такие слова можно было бы попросить её уйти из комнаты, однако было похоже, что этой женщине здесь многое позволено. — Я не думаю, я уверена, что дорога его Величеству исключительно в прямом смысле — как ценная пленница. А то, что о Его Величестве мне здесь никто ничего не скажет — я прекрасно поняла сама.

— Хорошая ты девочка, княжна. Умная вроде, как говорил Его Величество, а кое в чем — еще такая глупая… — неожиданно сказала матушка Ио, покачала головой, взяла с моих колен поднос, и вышла.

Мне оставалось лишь остолбенело моргать глазами. Да что она себе позволяет?! Да кто она тут такая?! А что она имела ввиду?

К вечеру я уже просто не знала, куда девать себя от безделья. Я спала, ела, считала камни в стене, снова проваливалась в какое-то полудремотное состояние, смотрела в окошко, но там ничего, кроме неба видно не было. Когда же начались сумерки, я готова была взвыть от тоски. Или чтобы на меня обратили внимание.

Я, конечно, хотела развеять свою скуку. Но чтобы так радикально…

Когда за окном окончательно стемнело, я хотела уже было громогласно возмущаться, что про мой ужин забыли. В этот момент дверь тихо скрипнула, и на пороге возникло… видение, не иначе. Я даже моргнула, и тихонько ущипнула себя за ногу под одеялом. Видение не исчезло. На пороге моей комнаты стоял Колдун с большим подносом в руках. Одет мужчина был в свободную домашнюю рубаху и бриджи. Я осторожно посмотрела на лицо Короля и поразилась выражению мрачной решимости на нем. Было похоже, что если я вдруг захочу поголодать и откажусь от ужина — оный в меня будут запихивать насильно и с особой жестокостью.

— Здравствуйте, Светлая княжна, — по коже забегали мурашки.

Я прокашлялась, чтобы не испортить момент, и мягко сказала:

— Проходите, Ваше Величество.

Колдун сделал первый шаг. За его спиной в комнату проскользнула матушка Ио, зажгла факелы, висящие на стенах, и так же быстро испарилась. Колдун, похоже, подумывал о том, чтобы плюнуть на приличия, и сбежать из комнаты. Ладно бы сам, но вот уносить ужин — не позволю!

— Скажите, что там, на подносе, запеченный цыпленок! Я просто умираю с голоду, — добавила воодушевления в голос.

— Не только, — неожиданно улыбнулся Колдун. Он осторожно присел на краешек кровати. Я с готовностью подвинулась. Между нами оказался поднос с изысками дворцовой кухни. Неожиданно в дверь тихо поскреблись, и в комнату просочился Рейналд. Он деликатно кашлянул, и поставил на пол возле Короля оплетенную бутыль с вином. Еще раз издав какой-то многозначительный звук, стражник вышел из комнаты.

Ужин однозначно не клеился. Мы сидели в напряженном молчании, не притрагиваясь к еде.

— Ваше Величество, поухаживайте за раненной героиней, — в меру кокетливо произнесла я. Колдун, похоже, еле удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Видимо, с кокетством я переборщила. — Вы откройте вино, а я пока наполню наши тарелки, — улыбнувшись, я начала раскладывать еду. По-прежнему молчавший Колдун разливал вино по кубкам. Один он протянул мне, второй — взял сам. И только приняв вино из рук Его Величества, я поняла, что сижу перед ним в одной ночной рубахе, нечесаная, опухшая от безделья и долгого сна… Может, он просто увидел меня, испугался, и теперь страстно желает сбежать как можно дальше? Так. А мне-то что за дело? Через неделю, а может быть и меньше, я навсегда покину стены этого дворца. И забуду, да, совершенно забуду, о его хозяине.

— Давайте выпьем за вас, княжна, — произнес, наконец, Колдун. — За ваше мужество.

— Да, пить за красоту в моем нынешнем виде — просто смешно, — с улыбкой заявила я. Да что на меня нашло? Я попыталась загладить иронию следующей фразой: — Но я хотела бы выпить за ваш потрясающий талант, Ваше Величество. И поблагодарить за все, что вы для меня сделали. В смысле лечения, конечно же.

Похоже, я опять что-то не то сказала. Иначе почему он смотрит на меня так, как будто желает вылить все вино мне на голову?

— По этикету, — тихим голосом сказал Колдун. — Первым делом — пьют за дам.

— Бросьте, мы же не на балу. Мы сидим с вами в небольшой комнате. Вдвоем. Пытаемся быть вежливыми друг с другом, хотя вам, судя по всему, хочется довершить начатое Айей, а я — выгляжу не лучше трупа недельной свежести. И веду себя соответствующе.

— Так что будем делать? — внезапно развеселился Колдун.

— Предлагаю делать вид, что все идет так, как нужно, — улыбнулась я. Только почему-то на этот раз не потому, что было надо, а потому что в самом деле хотелось улыбаться.

— Хорошие слова, княжна. Но я не хочу, чтобы вы делали вид. По-крайней мере, в моем присутствии.

— Вернемся к вчерашней теме о доверии?

— Почему бы и нет? — мы забыли про вино и остывающий ужин. Поэтому, дернув рукой, что означало высшее проявление скептицизма по отношению к реплике собеседника, я пролила вино частью на одеяло, частью на свою рубашку, чуть ниже левой ключицы.

— Прошу прощения, — неловко пробормотала я, хотя почему-то хотелось засмеяться в голос. Коварное вино незамедлительно впиталось в одеяло. Для тонкой же ткани рубашки его было слишком много, поэтому я чувствовала, как ползут по коже капельки, ужасно щекоча, и мешая сосредоточиться на собеседнике. Великий Дух, какой конфуз… А ведь я еще даже не пила.

Колдун же, едва сдерживая улыбку, поднял с подноса льняную салфетку, и промокнул пятна на одеяле. Протянув руку к моей груди, он хотел, видимо, сделать тоже, но испугался моей реакции.

— Что же вы, Ваше Величество, — больше в шутку подначивала его я. — Ночью вы видели меня в куда более компрометирующем виде.

Колдун как-то странно посмотрел на меня. Я тут же пожалела о своих словах. Вот что он подумал, а? Сейчас встанет и уйдет… Однако, Король опять повел себя совершенно не так, как я ожидала. Он положил салфетку на поднос, уперся на руки и медленно приблизился ко мне. Губами коснулся красного винного пятна, и втянул в себя воздух. Вряд ли на рубашке оставалась какая-то жидкость, потому что капельки, по ощущениям, утекли куда-то в район живота, закрытого одеялом, но, похоже, Король получал удовольствие от самого процесса. Чего нельзя было сказать обо мне. Я сидела, замерев, не решаясь даже пошелохнуться. В голове не было ни одной мысли.

Колдун, видимо, закончив, чуть отстранился и жарко прошептал в оставшееся на рубашке красное пятно:

— У тебя так быстро колотится сердце…

Я не знала, что ответить, а потому, видимо, сердце заколотилось еще быстрее. В голове боролись два противоречивых желания: «когда он, наконец, сядет по нормальному?» и «а что, в этом есть свой шарм…».

Я чуть слышно прерывисто вздохнула.

— Ты так напряжена… — продолжал он. И добавил: — Яра.

Как он это произнес… Раскатывая в рычании «р», растягивая во вздох «а». Наверное, я могла называться счастливой женщиной. Потому что счастлива всякая, кого хоть раз называли так по имени. Я не знаю, что было бы дальше. Возможно, я бы так и сидела, словно завороженная статуя. Возможно, я бы ответила на все, что могло бы быть дальше. А возможно, вспомнила бы о чести, и оттолкнула его.