Однако сейчас я была вынуждена признаться в некоторой поспешности своих суждений. А именно: когда зазывают в гости с таким зверским лицом — не сопротивляются. Особенно если сам радушный хозяин весьма крепко удерживает вас за плечо, а во второй руке недвусмысленно сжимает топор. Вот и мне пришлось, растягивая губы в на редкость фальшивом оскале «чтоб ты сдох, сволочь, что ж я тебя не добила», принять настойчивое предложение хозяина.

Избушка внутри оказалась ничуть не лучше, чем снаружи. Нет, доказательств человекоедения я так и не обнаружила, хотя очень старалась, однако, в остальном положение дел был удручающим. Большую часть единственной комнаты занимала обшарпанная печь, вдоль стен лежали выделанные и готовые к продаже шкуры. Посреди комнаты — стол и две широкие лавки, на коих лесник, похоже, и спал.

— Заходи, садись, ешь, — нелюбезно пробормотал лесник, бесцеремонно подпихивая меня в спину. От светлой идеи рубки дров он почему-то отказался. Видно, не хотел оставлять столь подозрительную девицу без присмотра. Или же решил, что рубить оную — занятие куда более интересное.

За прошедшие дни я сильно одичала. Здраво рассудив, что изящные манеры уместны в княжеском тереме, но никак не в лесу, борясь за свое выживание, я решила временно считать себя особой не такого уж и благородного происхождения. Если раньше в ответ на подобное предположение я бы гневно фыркнула, разразилась бы отповедью на тему уважительного отношения к особам княжеской крови, и села бы на самый край лавки, чопорно сложив руки на коленях, то теперь я, безо всякого сомнения, забралась на лавку, и попыталась уснуть на столе. В этот момент мне было абсолютно все равно, я не пошевелилась бы даже если меня прямо здесь начали бы разделывать и есть, по примеру того самого Тупа. Однако, Древу, похоже, без надобности была новая покровительница чего-либо, или же просто мест свободных не было, но, так или иначе, разбудило меня бесцеремонное потряхивание за плечо.

— Плащ-то сними, — мрачно посоветовал мужик. — Чай, за столом-то сидишь, — надо сказать, такое развитие событий меня нисколько не радовало. Под плащом были ножны с кинжалом, а лишаться единственного оружия в моей ситуации смерти подобно. С другой стороны, покажите мне такого хозяина, который позволил бы пришлой девице с побитостями на лице, расхаживать по своему дому в плаще и с оружием? И ведь точно кинжал-то отберет, я бы сама на его месте так поступила.

— Хорошо, — покладисто соглашаюсь, потому что уж очень хочется кушать и спать. К тому же, врага надо держать в поле зрения. Кем мне является конкретно этот лесник — другом или врагом — я еще не определилась, но уж точно не собиралась уходить из его избушки, отказавшись снимать плащ и отдавать оружие. Потому что просто загнусь в незнакомом лесу без еды, ночуя, к тому же, на холодной земле.

— Хороший кинжал, — усмехается мужик, кивая на мое оружие.

— Он же в ножнах, — отозвалась я, стараясь не выдать своего напряжения, и аккуратно вешая плащ на крючок возле двери.

— А я и без того вижу, — туманно сказал собеседник. — Но ты бы сняла его. Негоже в доме с оружием расхаживать. Разбойница?

— Нет, — опешила я от такого поворота. И, тем не менее, именно эта фраза заставила меня снять ножны, и отдать оружие хозяину избушки. Было что-то оскорбительное в том, что меня, Светлую княжну, приняли за разбойницу. Хотя какое там «что-то». Мне вдруг стало откровенно жаль себя, докатившуюся до подобной жизни.

— Ешь, — немногословно сказал лесник и уселся напротив, тем самым, прекратив мои моральные терзания. Повернувшись, я разглядела на столе глиняную тарелку с творогом, плошку со сметаной, и кружку с молоком. Теперь я положительно была готова простить леснику любое будущее злодеяние по отношению ко мне. Тем более, что пока он не выказывал в мою сторону никаких кровожадных намерений.

— А вы? — с трудом прожевав, я кивком указала я на еду, предлагая хозяину присоединиться. Тот отрицательно покачал головой, наблюдая за мной. Странно, никогда бы раньше не подумала, что еда приведет меня в такой восторг. Но последние дни заставили меня резко пересмотреть свое отношение ко многим вещам.

Сытая сверх всякой меры, я отодвинулась от стола, чувствуя, как со страшной силой слипаются глаза, и, понимая, что еще чуть-чуть, и свалюсь с лавки, уснув прямо на полу. Некняжеское поведение меня нисколько не волновало. Засыпая, я почувствовала, как меня аккуратно укладывают на лавку, и укрывают чем-то теплым. Хор-рошо… А все проблемы буду решать завтра.

Утро наступило внезапно. Причем, судя по ощущениям, на мою многострадальную голову. Ах, если бы, если бы одна ночь полноценного сна на сытый желудок могла меня исцелить! Но все надежды на это были бесплодны. Чувствовала я себя примерно так же, как скелет, который не так давно нашли в княжеском тереме в каком-то старом сундуке. То есть, предпринимала попытки рассыпаться на отдельные составляющие.

Но, хочешь — не хочешь, а нужно было вставать и идти дальше. На помощь этого странного лесника я не надеялась, потому как мудрые наставники всегда говорили, что просто так никто ничего не делает. Я, едва слышно постанывая, поднялась с лавки. Судя по всему, какое-то воспаление подхватить я успела, и теперь напоминала столетнюю бабку-ключницу, коя с незапамятных времен обитала в батюшкином тереме. По-крайней мере, она скрючена она была точно так же.

Видно, услышав в избушке подозрительное копошение, лесник пришел к выводу, что источником его могу быть только я. А оставлять такую странную девицу в доме без присмотра он не хотел. Не говоря ни слова, мужик терпеливо дождался, пока я стыдливо сбегаю в кустики и к ручью. Потом, так же молча, ухватом пошуровал в печке, и брякнул передо мной горшок, в котором обнаружилось тушенное с капустой мясо. Вот уж никогда бы не подумала, что есть сытно и вволю — такое счастье. Воистину, жизнь полна неожиданностей, как говорил батюшка наутро после приема заморских послов, озадаченно разглядывая свое отражение в блестящей серебряной пластине.

— Что ж, спасибо за еду и ночлег, — поблагодарила я, и встала, собиралась уже было уходить, как… — Может, вернете мой кинжал?

— Уходить собралась, княжна? — с кривой ухмылкой поинтересовался лесник. Сначала я восхитилась его проницательности. Потом, его тон мне определенно не понравился, улыбка — и того меньше. В итоге, сразу же захотелось сделать что-то настолько хорошее, чтоб мужику сразу стало плохо. Однако, чуть позже до меня дошел смысл его слов, и плохо стало уже мне…

— Вы с самого начала знали, — я предпочла проигнорировать вопрос. И очень старалась, чтобы голос не выдал охватившего меня напряжения.

— Конечно, — кивнул он. — И вот, что я тебе скажу: не тех врагов ты себе выбрала. Они уж точно тебе не по зубам. Ты думаешь, ты здесь первая такая? Были и до тебя другие. Иным позволяли сбежать, иные и вправду ловкие оказывались. Да только это развлечение тут такое — охота на людей. Вот ты вчера сбежала, сегодня с утра за тобой уже ловчий отряд отправят. И не сбежишь — лес, он как никто следы прятать умеет.

— Вы работаете на них, — заметила я спокойно. Какой смысл биться в истерике и умолять о пощаде, если до меня это наверняка пробовали другие? И если Король ничего не знает о том, что творится в его собственном лесе, значит, все просьбы тех, кто был до меня — остались безответны. К тому же, горячая кровь предков была явно против подобных унижений. Вот еще — доставлять врагу удовольствие. Все поколения князей в моем роду если уж и умирали, то с достоинством. И сейчас я искренне жалела, что не отбила вчера леснику ничего важного. Все не так обидно бы было.

— Работаю, — согласился мужик. — Отчего же не поработать, кода платят хорошо. Да и с девицами молодыми дело иметь приятно. Они так не хотят умирать… — он мечтательно улыбнулся. — И готовы ради, пусть и небольшой, помощи на все.

Благородная кровь во мне возмущенно кипела, и требовала немедленно отчекрыжить мерзавцу все, что делало его общение с девицами приятным.