Я вздохнула и закатила глаза.

— Слушай внимательно, улавливай интонацию. То ессь ты решил убить, прикончить, укокошить, отправить в мир иной, кокнуть… данного эльфа? Который является Архимагом — заметь, единственным и незаменимым — в одном из миров Игга. И ты сейчас говоришь об этом мне, его нежно любимой — и нежно любящей! — девушке? И девушке не простой, а неуравновешенной магичке, которая сначала сварит из тебя куриный бульон, а уже потом, может быть, пожалеет об этом.

Судя по увядшей улыбке, он уловил. Я подождала, пока последние слова достигнут его мозга.

— И… и что же делать?

— Во-первых, снять твоё чертово заклятье, чтобы Алхаст смог нормально выспаться. Во-вторых, ты сейчас же включаешь реактивные двигатели и отправляешься в своё Управление. Там с покаянным видом заявляешь ментору, что толку от тебя никакого. Он устраивает тебе разнос, потом отправляется сюда, приносит мне извинения, и мы с ним, как взрослые интеллигентые нелюди, решаем эту проблему.

— Я боюсь, — бедняга съежился и всхлипнул. Его огромные глаза наполнились слезами. Отлично. Вот только незадачилвых гениев смерти я еще не успокаивала.

— Хочешь, я с тобой пойду? — вырвалось само собой. Пора хвататься за голову: что, мне Бездны было мало? Но при виде гения, сразу вернувшегося к жизни при этом предложении, у меня не хватило сил взять слова обратно.

— Только не забудь про Алхаста.

Он выдернул перышко из крыла, шепнул: "Облети вокруг Земли, быть по-моему вели", и броисл его в воздух. Затем дрожащей лпакой взял меня за руку, и мир сна моего дорого ушастика исчез.

ДАРМ'РИСС

Проснулся за час до рассвета и лежал без сна, закинув руки за голову. Под боком тихо посапывали Эмма и Червежук, свернувшись в один едва-ли-расцепляемый комок. Я отодвинулся от мохнатого тела Червежука, который щекотал меня своими многочисленными лапками. Не поверите, но я боюсь щекотки…

Мысли вернулись к моему сну — и к той его части, которая сном не была. Самой приятной рыжеволосой части, надо отметить… в сравнении с остальным.

До чего же меня довело это Зеркало, Стражем которого я был! Почти потерял контроль над собой, в последнии дни ходил, как в тумане. А как я вел себя вчера, лучше даже не вспоминать. Результат соотетствующий — еще одним замком в Бездну меньше.

Самобичевание — не мой метод. Но нужно признать свои ошибки, что исправить их…

Как ты исправшь эту ошибку? — устало спросил Иззмир. — Вы уже несколько раз пытались сварить совстав для Философского камня.

Возможно, мы неправильно поняли рецепт, он написан очень ужэе аллегричным языком. Действительно, пока наши попытки не увенчались успехом. Нужно помириться с отцом и поговорить с ним по этому поводу. И принести Младшей какой-нибудь кристалл, и поговорить с друзьями…

А что я им скажу? Извините, я идиот. Но вы ведь и так мне это твердите добрых полвека.

В любом случае, долг Архимага — а я всё еще занимал этот пост — требовал моего появления в Городе Мира. Защита нашей курсовой была назначена на шесть часов вечера, сразу после Давида, Сессен и Эрика, которые втроем изучали что-то, связанное с боевыми Цепями Молний. Жаль, что нельзя присутствовать на защите однокурсников.

Башня Архимага встретила меня непривычным порядком. Как будто вчера кто-то допоздна перебирал бумаги в надежде, что слетевший с катушек начальник соизволит вернуться. Совесть раскрыла свою беззубую пасть, но я не позволил её укусить себя. Через час придет Каланмис. Должен прийти, по крайне мере. И тогда…

— Каланмис, — я набрал побольше воздуха и подошел к зеркалу. — Я был не прав. И… Из…

Нет, так не пойдет. Я прокашлялся и начал заново.

— Я прошу про… пр… Прощ… Пршупрщеня! — зажмурился и протараторил.

— Думаю, зеркало тебя уже простило, — раздался сзади такой привычный голос Каланмиса.

С кипой новых кляуз, секретарь встал у меня за спиной. С любопытством заглянул в зеркальную глубину.

— А если ты хочешь всё-таки поговорить с Алтрином, то он заглянет попозже. У тебя есть время потренироваться.

— Пусть лучше он меня побьет.

Друг погрозил мне тонким пальцем, не привыкшим к оружию.

— На этот раз ты так просто не отделаешься, Дарис. Мы понимаем, что ты был под заклятьем в последнее время или что-то вроде… Но не лишай Алтрина такого зрелища — как ты пытаешься извиниться…

Я скривился. Ко мне возвращалась теплая уверенность, что рядом есть друзья… которые мне нужны, что бы я там не говорил. Что бы я не думал.

Мы заняли свои рабочие места, перекидывались записками, яблоками с поверхности и шутками.

— Кстати, Архимаг, а что это ты западные окрестности опечатал? Ставишь там какие-то опыты?

— Как бы покороче объяснить…

И я буквально в двух словах обрисовал оптимистичную картину: девять Зеркал, замков на воротах в Бездну. Зеркала трескаются, Бездна поглощает миры Иггдрасиля. Когда разобьется последнее — наступит конец света.

Каланмис крякнул и почесал в затылке.

— У нас под боком есть… было такое Зеркальце? Оно разбилось, и ты опечатал территорию, чтобы Небытие никого не тронуло?

Кивнул. Поколебался и добавил, что, в общей сложности, до конца света осталось два Зеркала. Недолго, короче говоря. Друг принял известие со стоицзмом, достойным лучшего применения.

— Теперь понятно, отчего ты такой нервный.

— Я не нервный. Я озабочен судьбами мироздания, — вздернул нос к потолку и состроил самую важную гримасу, которую только мог подгялдеть на совещаниях у Владыки.

— Бедное мироздание, — ожидаемо пробормотал дроу.

ЛАЭЛИ

Итак, на повестке ночи: посещение Верхнего Мира, конкретно — Управления, где господствует Костлявая. Кстати…

— Где твоя коса? — спросила у гения, пока мы узкими лабиринтами улочек порбирались к воротам.

Сначала пернатый туманно посмотрел на меня, потом покачал головой.

— Нам не нужна. Косы носят Жнецы — они приходят, только когда нужно отделить душу от тела.

— А… а кто-нибудь еще приходит?

— Конечно. Хранители — один из Асгарда, один из Нифльхельма, которые отвечали за данное существо при жизни.

Представив себе всю эту незримую толпу, я невольно поежилась — умереть и то не дадут спокойно.

— Лаэли, мы пришли, — гений подергал меня за рукав.

Мы остановились перед внушительной аркой из песчаника, изображающую некие райские кущи с гуриями, арфами, лотосами и прочими прелестями. Вход свободный, что ли? Надеюсь, выход тоже.

Как бы там ни было, я смело потащила за собой птенчика, намеренная как можно быстрее поговорить с его начальством. Неуютно мне здесь одной…. как бы снова друзьям не пришлось вытаскивать. Сгорю со стыда.

Сразу за воротами стоял вытесанный из того же песчаника декоративный стол с толстыми книгами, в которые, подозреваю, были вписаны имена всех живущих на Соларе: раз уже этот мир в Асгарде был прикреплен к нему. Собакоголовый страж мертвых Анубис, одетый лишь в шерсть на морде и нескромную набедренную повязку, приподнялся со стула.

— Добро пожаловать, Лаэли. Мы вас ждали.

— Я бы не сказала, что меня это радует, — уже подумывала о том, что бы ретирвоаться, но всё-таки пожала руку приветливо скалящемуся богу.

— Не волнуйтесь, не в качестве души, — Анубис рассмеялся лающим (а то каким же еще) смехом. Потом смерил презрительным взглядом моего сопровождающего, от чего тот съежился, превращаясь в условную точку пространства. — Хоть на что-то сгодился! Сгинь с глаз долой.

— Нет-нет, не стоит.

В панике я схватилась покрепче за гения — мы были знакомы уже целых десять минут, так что в его присутствии я могла черпать хоть какое-то спокойствие. Он тоже не горел желанием расставаться со мной. Так что Анубис, поколебавшись пару секунд, позвонил по телефону, перекинулся парой слов с невидимым собеседником.

— Хорошо. Тогда сперва я проведу гостью по нашему Управлению, а затем вы вдвоем отправитесь к твоему ментору. Договорились?