– Вы так пытаетесь о чем-то меня предупредить? – улыбнулась в ответ пришедшая в себя девушка.

– Только о вине, – довольно засмеялся барон.

– Как поживает мой пернатый друг? Передавайте ему привет.

– А вы навестите его как-нибудь, да хоть завтра утром, – пригласил барон.

– С удовольствием

Еще с полчаса гости обменивались впечатлениями о новом музее, потом опустел стол с закусками и официанты уже не выставляли новые бутылки, и публика потянулась к выходу.

Эти полчаса Саша откровенно скучала, по-немецки она не понимала, итальянского языка не было слышно, Конрад, как любезный хозяин, переходил от одной группы гостей к другой, а Петер с женой и сестрой активно обсуждал что-то то с одним, то с другим из соседей, и, конечно, тоже по-немецки.

Наконец скучающую девушку позвали домой, и она уже усаживалась в машину рядом с Лизой, как появился Конрад, провожающий последних гостей.

– Петер, позволь украсть у тебя эту милую фройляйн, обещаю, что через час верну ее в целости и сохранности.

Петер засмеялся, обернувшись к Саше:

– Ну, если фройляйн не возражает.

Фройляйн не возражала, и машина с семейством Петера скрылась за воротами.

После отъезда гостей все изменилось, в замке стало неожиданно тихо, официанты гасили свечи и фонарики, и очарование сказки тоже гасло, на смену волшебному замку возвращался пугающий, заросший, заброшенный замок среди темного леса.

И лес действительно был темным, казалось, он подступал все ближе, давно уже смолкли птицы, а облака, с вечера собиравшиеся на небе, плотно его закрыли, не пропуская свет луны.

Конрад распахнул дверцу стоявшей рядом машины:

– Прошу

Саша помедлила, но что с ней могло случиться, после того, как барон обещал Петеру вернуть ее живой и невредимой и семейство Хоффман прекрасно знает, где она и с кем, и опустилась на сиденье рядом с водителем.

Машина немного потряслась на заросшей дороге, и, выехав на нормальный асфальт, сначала спустилась вниз, потом за окном мелькнули знакомые улицы Мерано в желтых ночных огнях, и снова серпантин пошел вверх.

И вот уже машина притормозила у громады тирольского замка, сияющего холодным огнем подсветки среди темных гор.

Конрад и Саша вышли из автомобиля, прошли мимо закрытых на ночь ворот замка и спустились чуть ниже, к орнитологическому питомнику.

Молодой человек отворил дверь, и они пошли между рядов клеток, где одни птицы недовольно что-то вскрикивали, другие спали, не обращая внимания на идущих по аллее людей.

Наконец они остановились у большого вольера, барон снял с гвоздя две тяжелые перчатки, надел одну на свою руку, другую на руку Саши, замершей в волнении, и отворил дверь вольера.

Огромная ночная птица мягко слетела с балки и села на руку Конрада.

– Пойдем. – Кивнул барон Саше.

Они снова вышли на дорогу, Конрад достал ключ и распахнул двери в воротах Тирольского замка. Птица спокойно сидела на его руке, лишь изредка поворачивая голову к Саше, и медленно закрывала глаза, словно говоря: – Не бойся, все будет в порядке.

Поднявшись по мощеной булыжником дорожке, они оказались во дворе замка, у колодца, где Саша прошлый раз почувствовала себя плохо.

Сейчас такого ощущения не было, хотя атмосфера казалась жутковатой. Облака разошлись, и на черном небе над сияющим холодным светом громадным строением, появилась серебристая луна.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, тем более, что сейчас никто не мешает, – Конрад отстегнул карабин, поднял руку и скомандовал: – Avanti!

Огромная птица бесшумно поднялась с его перчатки в воздух и вот уже крылья ее закрыли луну.

– Пусть полетает, поохотится.

Какое то время они прогуливались по двору замка, говоря о совершенно обычных вещах, барон рассказывал о центре реабилитации птиц, о своей идее открыть сельскохозяйственный музей, о том, что надо придумать, как привлечь туристов, но сам замок Брунненбург открывать для публики он не собирался.

– А ты знаешь, что здесь, в этом дворе, самое сердце Тироля, и австрийской и итальянской части? – спросил Конрад, – Именно от названия замка, Кастель Тироло или Шлосс Тироль, произошло название региона.

Это потом власть перешла к Инсбруку, еще позже Тироль распался на австрийскую и итальянскую часть. А несколько веков именно здесь был центр Вселенной для этих земель.

Совершенно бесшумно появился в небе темный силуэт, вспыхнули глаза в отражении подсветки замка.

– Вытяни руку, – скомандовал барон. – Да, вот так вперед.

Круги птицы становились все ниже.

– Vai, Bubbo, vai! – Конрад голосом направлял сову, и вот уже она неожиданно мягко опустилась на руку Саше, словно была невесомой.

Конрад показал Саше на перекладину у колодца: – Давай, командуй

– Аванти! Вперед! – как только что Конрад, Саша указала направление птице.

Буббо поднялся и торпедой, низко летящей над землей, сделал круг по двору и уселся на перекладине, внимательно следя за девушкой.

Саша снова вытянула руку:

– Иди ко мне Буббо! – и исправившись, уже по-итальянски – Vieni, Bubbo, vai!

Птица снова описала круг и опустилась на перчатку, крепко обхватив острыми когтями толстую кожу. И наклонив голову, посмотрела на Сашу:

– Ух,– сказал Буббо.

Конрад протянул руку, и птица перелетела на его перчатку, и они отправились в обратный путь.

У вольера Саша не выдержала:

– А можно его погладить?

– Конечно можно, засмеялся Конрад, – он мирный, тем более уже поохотился. Слышала шорох и писк в траве во дворе замка?

– Нет, – испуганно ответила девушка и опасливо покосилась на птицу. Но Буббо снова успокаивающе зажмурился.

– Тем более вы с ним сразу нашли общий язык. Видишь, как он тебя слушается? Мне интересно было проверить. Он обычно только команды хозяина выполняет.

Саша протянула руку и погладила мягкие до невесомости перья, и даже почесала птицу где-то за ухом, и Буббо издал нечто напоминающее кошачье мурлыканье, после чего умиротворенно ухнул.

Домой, вернее, в ее тирольское пристанище, Саша попала очень быстро. Пользуясь темнотой, барон, в нарушение правил, проехал по дороге через виноградники, и буквально через пять минут Саша уже была в Сан Пьетро, или, по-немецки, Санкт Петере.

Конрад пригласил ее заходить в питомник, распрощался, не спросив телефон, и не поинтересовавшись, сколько еще девушка будет в Тироле.

Засыпая, она услышала далекое уханье, которое теперь казалось ей знакомым, и она мысленно пожелала Буббо спокойной ночи.

Где-то в середине ночи она проснулась от звука мотоцикла, но потом подумала, что ей померещилось, и снова уснула.

После всех приключений прошедшего дня спала бы Саша долго, но ее снова разбудил телефонный звонок.

Звонила Элена, пригласившая девушку зайти к ней в отделение в Мерано, и потом вместе пообедать.

Мерано все время оставался где-то за окном машины или автобуса, и Саша решила сначала погулять по городу. Поэтому она быстренько приняла душ, позавтракала, и отправилась в путь самой долгой дорогой.

Сначала она от замка Турнштайн на автобусе спустилась до променада Таппейнер. Считается, что по променаду, длиной в 6 километров, надо идти около двух часов. Саша пробежала его за полчаса, никаких особых видов она не заметила, это была просто приятная прогулка среди цветов и деревьев, и пары встретившихся по пути кафешек, но зато спуск вниз по длинной крутой каменной лестнице, привел ее в самый центр Мерано, к собору Святого Николая.

Чуть-чуть Баден Баден, чуть-чуть Карлсбад, город императрицы Сисси сохранил старомодное очарование имперского курорта. Он выглядел тихим, провинциальным, милым, красивым, настраивающий на размеренный курортный лад.

Когда-то Мерано, или¸ по-немецки, Меран, имел важное административное значение для этих краев, но в 14 веке ослабленное тирольское графство подчинилось Габсбургам, впоследствии столицей Тироля стал Инсбрук, а Мерано постепенно пришел в упадок.