– Приветствую тебя, мой король, – неожиданно звучным голосом произнес коротышка.

– И тебе привет, Мейер, – вежливо поздоровался Ричард и присел на косо стоящий трон.

– Мой король, – Мейер приблизился к трону, – вчера ты упомянул круглый стол, за которым отныне будут собираться благородные рыцари. Стол, за которым не будет первых и последних, стол который вокруг себя соберет цвет рыцарства Англии.

– Да, говорил, – уверенно кивнул Ричард, – отличная идея – не находишь?

– Я, как и все твои гости, просто в восторге от этой мысли, – согласился Мейер, – мною уже отданы нужные распоряжения, – и в следующий раз мы сможем собраться за новым столом.

– А когда он будет – следующий раз? – в собственном голосе Ричард с неудовольствием услышал оттенок малодушия, – прямо сегодня?

– Как тебе будет угодно, мой король, но ты всех пригласил на пятницу, а сегодня – только понедельник.

– Да, сегодня только понедельник, – с облегчением повторил Ричард. – Присаживайся. Думаю, тебе есть о чем мне рассказать.

Человечек с легкостью забрался на ближайший к трону стул, вытащив откуда-то из-под стола резную скамеечку. Свои короткие ножки он разместил на этой скамейке и чувствовал себя, судя по всему, очень комфортно. Затем Мейер достал из складок своего бесформенного одеяния короткую трубку, быстро набил ее из кисета и выпустил плотный белый клуб дыма; каким образом трубка оказалась зажженной, Ричард не понял. Дым из трубки, почти не рассеиваясь, достиг носа короля, и он с удивлением узнал запах табака.

– Что, Америку уже открыли? – небрежно поинтересовался Ричард.

– Америку? – удивился коротышка, – я не понял, сир.

– Что ты куришь? Чем набита твоя трубка?

– Табак. Добрый английский табачок. Не желаешь ли, сир?

– Спасибо, не курю, – сухо отозвался Ричард. Добрый английский табачок в трубке показался ему куда более странным, чем недавнее перемещение во времени.

– Можешь рассказать о себе, – величественно разрешил король и подлил себе в кубок вина, – кстати, вина не хочешь? Не стесняйся.

– Я по утрам не пью, – с достоинством сказал коротышка, но, по-видимому, почувствовав некоторую неучтивость своего ответа, добавил:

– Возраст, сир. Если бы ты только мог предположить, сколько мне лет…

Над столом повисло неловкое молчание. Ричард и сам мог рассказать много чего любопытного про собственный возраст, но счел это преждевременным.

– Молчишь? Хорошо, расскажи сначала обо мне, – предложил он.

– Ты – Артур, сын короля Утера и герцогини Игрейны, законный наследник трона Пендрагонов. Сразу после рождения ты был передан мне на воспитание. Двадцать лет в уединенном месте я неустанно обучал тебя законам чести, рыцарскому мастерству, истории, литературе и даже магии. И вот настало время, чтобы ты предъявил себя миру и занял трон своего отца.

– Скажи мне, Мейер, а ты ничего не путаешь? Ты действительно двадцать лет обучал меня всему этому в укромном местечке? Мне почему-то кажется, что мы познакомились вчера, сразу же после того, как я прибыл… э-э-э… сюда, – Мейер посмотрел на своего короля и широко улыбнулся. Зубы у него, надо сказать, были белыми и ровными. Заметим, что когда Ричарду в последний раз случилось быть королем Англии (а это было, точнее, будет лет через шестьсот), у большинства взрослых мужчин передние зубы были, как правило, ощутимо прорежены – не хватало одного, двух, а то и половины. Что же касается людей, достигших возраста Мейера, то все они были сплошь беззубыми. «Неужели в ближайшие шестьсот лет стоматология придет в такой упадок? – мысленно посетовал Ричард, а вслух строго сказал, – перестань улыбаться и отвечай на вопрос своего короля!»

– Возможно, ты потерял память, когда вытаскивал меч из камня, – вкрадчиво предположил Мейер, – в этот момент в камень ударила молния, он раскололся надвое, и ты на несколько часов потерял сознание.

– Про меч в камне я знаю, и про память ты, до известной степени, прав, – величественно подтвердил Ричард. – А скажи, много ли было свидетелей этому чуду? Наверное, они все были сильно удивлены, когда я лишился памяти? Как хорошо, что это не помешало мне занять законный престол, правда?

– Честно говоря, свидетелей не было – при этом присутствовал лишь я один, а все остальные знакомы с этим чудесным событием только с моих слов.

– И они тебе сразу все поверили?

– Конечно. Всем известно, что мои уста никогда не изрекали слов лжи, – Ричард посмотрел на старикашку тяжелым взглядом. Тот засмущался и еле слышно добавил:

 – Кроме того, пришлось применить небольшую магию, чтобы мне поверили. Это совсем мелкая и безвредная магия. Для нее нужна ветка омелы, крупный изумруд…

– И две пирамидки, – продолжил Ричард, – ты, старый жулик, выполнил секвенцию любви и убеждения, которая перестанет действовать уже через шестьдесят часов. Тебе это, надеюсь, известно?

Глаза старикашки выпучились от изумления. Он даже слегка привстал, опираясь на скамеечку под ногами, и тут же откинулся на высокую спинку.

– Ты знаком с секвенциями? Это невероятно!

– А как я, по-твоему, сюда попал?

– Я полагал – я был совершенно уверен, что сам вызвал тебя.

– Не совсем. Судя по всему, мы с тобой вместе выполнили части некой секвенции, в результате которой я оказался здесь.

Коротышка задумался, шевеля губами, а потом спросил:

– Как ты полагаешь, ты прибыл сюда надолго? Дело в том, что в манускрипте, который я использовал, на этот счет нет никаких указаний. Есть схожая секвенция для вызова демона, но она действует около шести часов, если верить рецепту. А сколько с нами пребудет герой, призванный из вышнего мира, мне неведомо.

– Я точно не знаю, – признался Ричард, – но есть основания полагать, что я появился здесь надолго, возможно – навсегда.

Это известие страшно обрадовало коротышку. Он слез со стула, подскочил к Ричарду и своими тоненькими лапками обхватил мощную длань короля:

– Какое счастье! Кажется, мне удастся выполнить предначертанное! Скажи, в твоем мире тебя называли Белым Волком?

– Меня называли по-всякому, – уклончиво ответил Ричард, – а теперь рассказывай всё по порядку – с самого начала!

Старикашка оказался родом из Палестины. Родился он очень давно, но про то, как ему удалось прожить так долго, расскажет позже. Долгие годы все называют его Мейером, но это не настоящее имя. Истинное имя Мейера никому не известно.

– Тоже мне, бином Ньютона, – хмыкнул Ричард, – ты, Мерлин, по поводу своего секретного имени особо не заморачивайся, никому не расскажем.

Мейер, он же  Мерлин, поначалу вздрогнул, но быстро собрался и мужественно произнес:

– Что ж, мой король, тебе дана надо мною безграничная власть, но меня это не пугает. Ты – существо Света, и никогда не причинишь вреда тому, кто положил свою жизнь на исполнение великого Предначертания!

– Интересно, как это, зная твое имя, я могу получить над тобой власть? – подумал Ричард, а вслух произнес:

 – Не отвлекайся, Мерлин.

– А ты бы не мог назвать свое истинное имя? – вкрадчиво попросил Мерлин.

– Не сейчас, возможно, позже – там видно будет, – пообещал Ричард и добавил, бросив взгляд в окно, – давай прогуляемся на свежем воздухе, надоело в духоте сидеть!

Двор замка был вымощен тщательно обработанным булыжником, между отдельными камнями рос ярко-зеленый мох, а кое-где пробивалась травка. Вдали виднелась каменная стена с прямоугольными зубцами, возле которой имелось много хозяйственных построек. Над трубами многих домов виден был дым – то ли дома отапливались, то ли готовилась еда. Где-то ржали лошади, слышалось коровье мычание и лай собак. «Обычное феодальное хозяйство, – со скукой подумал Ричард, – я таких видел десятки, если не сотни», но пройдя пару десятков шагов, и обернувшись к только что оставленному замку, он понял, что ошибался. Вместо могучего приземистого сооружения из грубо обработанного камня, взору предстал изящный воздушный дворец с огромным количеством стройных башенок, над которыми развевались разноцветные флаги. Живьем похожий замок Ричард видел лишь однажды – Нойшванштайн, замок Людвига Баварского, построенный королем-романтиком, вдохновленным вагнеровскими операми. «Разумеется, ни баварский, ни этот замок не могут нести фортификационных функций – всего лишь услада для глаз, – рассуждал Ричард, имевший большой опыт захвата и обороны замков, – пожалуй, замок Людвига даже более утилитарен, но я, определенно, где-то видел именно этот – с его вычурными башенками, балконами, висячими мостами, золотыми шпилями – где же?»