— Я не стану разговаривать с тобой, — медленно произнесла Азельда. — Я ничего не боюсь.

— Крыса! Ты всего боишься и знаешь это лучше меня. Самое плохое в делах с вами, женщинами, то, что вы ведете себя как дети. Вы эгоистки. Никогда не смотрите в лицо фактам, а пытаетесь спрятаться от них. Ты никогда не знала, что такое настоящая любовь.

Азельда засмеялась. Но смех ее звучал совсем не весело.

— Ты не понимаешь, что для тебя все кончено, — продолжал Каллаган. — Поэтому, когда красивый парень появился возле тебя и тебе сказали, что у него есть деньги, ты согласилась помочь вытянуть их из него. Ты глупа и не знаешь, что такое перекрестный допрос. Из тебя вытрясут все, и даже душу — все, чего у тебя даже в мыслях нет. Эх ты, Азельда! Если бы ты была умнее, ты поняла бы, что он любит тебя.

— Я не боюсь тебя, — слабо возразила Азельда. — Я ничего не боюсь.

Каллаган достал портсигар и выбрал сигарету. Его глаза не отрывались от лица Азельды.

— Да? — усмехнулся он. — Ладно, я думаю, это все, — Голос его звучал очень мирно и дружелюбно. — Прости, что я пришел сюда так поздно. Но я сказал Дарки, чтобы он отпустил тебя в двенадцать часов. Надо было успеть повидаться с тобой. Завтра я буду занят. Надо еще увидеться с Джиллом Чарльстоном и Хуанитой, а то они в субботу уезжают…

— Что? — Голос Азельды звучал хрипло.

Каллаган с изумлением посмотрел на нее.

— А разве ты не знаешь? Разве ты не знаешь, что Джилл и Хуанита улетают в субботу в Париж? Они собираются там пожениться. Я купил Хуаните брошь с бриллиантами.

— Боже мой! — закричала она. — Ты лжец! Я не верю тебе, трепло!

— Это твое дело, Азельда. Ты считаешь, что в состоянии удержать такого мужчину, как он? Я сказал тебе правду. Они улетают в субботу. Он держит это в секрете, но мне рассказала Хуанита. Она сказала мне потому, что надеется вызвать во мне ревность. Но я не дурак, чтобы связываться с ней.

— Я не думала, что она втюрилась в тебя. Я думала…

— Это он хотел заставить тебя так думать, — мягко сказал Каллаган. — Но думай впредь сама.

Он улыбнулся.

— Так как насчет выпивки, Азельда? И насчет спокойной беседы?

Он достал из кармана записку, которую напечатал у Братца Генни.

— Вспомни Келлса. Это был мой парень. Помнишь нашу ссору в «Желтой Лампе»?

Она кивнула. Говорить она не могла.

— Келлс был в Фаллтоне, — продолжал Каллаган. — В Грин-Плейс. И кто-то застрелил его. Когда Монти убивали, он держал в руке плавки. Он был умным человеком и, падая, почти мертвый, успел подвернуть руку с плавками под себя, — Он помолчал немного. — Я думаю, ты догадываешься, кто это сделал. Я даже напечатал от твоего имени письмо Грингаллу в Скотланд-Ярд… Ты пишешь, что знаешь о смерти Келлса и о том, кто его убил. Я пошлю его Грингаллу завтра утром.

Он раздавил сигарету о металлический кончик зонта.

— Ты многое можешь облегчить для себя, Азельда. Тебя обманули, и ты это знаешь. Я не блефую. Я еще раз говорю тебе, что Хуанита и Чарльстон собираются пожениться в Париже в субботу… смотри! — Он достал из кармана коробку с брошью. — Это мой подарок Хуаните. Прекрасная вещица, не так ли?

Азельда отвернулась и зарыдала. Каллаган закурил новую сигарету и, прислонясь к стене, молча ждал. Вскоре она снова повернулась к нему. Ее глаза были красными, но сухими — сущая дьяволица.

— Хорошо, я скажу, — заговорила она.

Каллаган вздохнул. Она провела его в гостиную.

— Я оставил немного бренди в бутылке возле твоей постели. Думаю, тебе надо выпить.

Она неуверенно направилась в спальню.

— Вымой стаканы, Азельда, — крикнул ей вслед Каллаган. — Я ненавижу бренди с привкусом губной помады.

ПЯТНИЦА

Глава 13

У дамы есть голова на плечах

Каллаган позавтракал у Хатчетка и вернулся в контору только в половине третьего. Пять минут спустя ему позвонили от «Селби, Рокс и Уайт». Говорил Селби.

— Мистер Каллаган, я был бы рад, если бы вы зашли повидаться со мной. Есть кое-что важное в связи с известным вам делом, действительно очень важное.

— В самом деле? — отозвался Каллаган. — Что-нибудь интересное?

— Очень интересное. Но не думаю, что стоит говорить об этом по телефону. Вы сможете приехать?

— Через десять минут буду у вас.

Каллаган бросился к лифту, даже не взяв шляпу. Такси доставило его к конторе «Селби, Рокс и Уайт» за семь минут. Он влетел в кабинет Селби.

— Так что за новость у вас? — уже от двери спросил детектив.

— Сейчас, мистер Каллаган, — кивнул ему Селби. — Но я могу вам сказать и много и мало. Моя клиентка дала мне определенные инструкции.

— Понимаю. Миссис Ривертон снова раздражена!

— Ну… — протянул Селби. Он откинулся на спинку кресла. — Возможно, вы уже имели случай убедиться, что мы неверно судили о миссис Ривертон. Думаю, она гораздо умнее, чем мы предполагали. Сегодня утром я виделся с ней. Короче говоря, за последние несколько дней она сумела сориентироваться в весьма трудных обстоятельствах. Представьте себе мое удивление, мистер Каллаган, когда она сегодня утром сообщила мне, что сама была на «Сан-Педро» в ту ужасную ночь и что вы осведомлены об этом. Она твердо заявила мне: в ближайшие двадцать четыре часа у нее будут настоящие, доказательства того, что Уилфрид Ривертон убил Рафано в порядке самозащиты.

Каллаган кивнул. Он начал улыбаться.

— Я бы хотел вам сказать, — продолжал Селби, — что поражен вашим недоверием. Когда я видел вас здесь последний раз, вы изумили меня, сказав, что Уилфрид Ривертон не стрелял в Рафано. Честно говоря, в это трудно было поверить, но я не стал интересоваться подробностями, считая, что вы бережете их для суда.

Селби замолчал.

— Продолжайте, — обратился к нему Каллаган. — Я слушаю.

— Нужно заметить, — вновь заговорил Селби, — я не говорил миссис Ривертон о том, что вы мне рассказали. Во-первых, потому что не хотел возбуждать в ней фальшивых надежд, а во-вторых, я не думал… — Селби улыбнулся, — что вы можете оказаться правым.

— Понимаю, — отозвался Каллаган.

— Я уже достаточно давно работаю юристом, мистер Каллаган, и, думаю, имею право сказать, что за всю свою жизнь не сталкивался с делом, в котором улики против обвиняемого были бы столь очевидны, как в случае с Уилфридом Ривертоном. Теперь, размышляя над этим — особенно после разговора с миссис Ривертон, — я склонен думать: даже если вы уверены в своей версии, мы оба должны быть убеждены, что у нее под ногами твердая почва, — иначе нам не устоять перед обвинением.

Каллаган кивнул.

— Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, можно разработать новую линию защиты. Вы предлагаете сделать это мне, и как можно быстрее. А если от этого отказаться, то дела могут обернуться еще хуже. Что ж… вы имеете право на собственное мнение.

— Да, — согласился Селби. — Я имею в виду, что, если бы речь шла не о ваших доказательствах — абсолютно неоспоримых, — мы могли бы предоставить это миссис Ривертон.

Каллаган глубоко вздохнул.

— Я согласен. Ваша идея в том, что из двух зол нужно выбирать меньшее. Выслушав рассказ миссис Ривертон, вы решили, что появился хороший шанс доказать, что Ривертон стрелял, защищаясь. Вы думаете, что, если мы докажем это, ему удастся выкрутиться. Вы считаете, что версию миссис Ривертон легче доказать, чем мою, согласно которой Ривертон вообще не стрелял в Рафано?

— Это мое мнение, — кивнул Селби.

— И вы пригласили меня сюда, чтобы сказать только это, или есть что-нибудь еще?

И он озорно взглянул на Селби. Тот смутился.

— Миссис Ривертон сообщила мне, что в прошлую субботу, вечером, она вручила вам чек на пять тысяч фунтов. Она чувствует, что могут еще потребоваться деньги для вас, хотя ей не хотелось бы больше иметь с вами дело.

Каллаган так и предполагал.

— Так вы дали ей двадцать тысяч? — спросил он.

Селби удивленно посмотрел на него.

— Откуда вы знаете?

— Она не только взяла у вас двадцать тысяч фунтов, — продолжал Каллаган, — но и сказала вам, что я отстранен и должен отчитаться перед вами за пять тысяч, которые она мне дала. В общем, потребовала, чтобы я их вернул. Да?