Селби еще больше смутился.

— Да, что-то в этом роде.

Каллаган улыбнулся.

— Послушайте, мистер Селби, — сказал он. — Мы с вами достаточно хорошо знаем друг друга. У вас есть инструкции миссис Ривертон. Она просила вас сохранить все в тайне от меня, говорила, что я шантажировал ее, выманил пять тысяч фунтов и так далее. Она вам сказала, что…

Каллаган поудобнее расположился в кресле. Он был доволен собой.

— В прошлую субботу вечером, когда миссис Ривертон собиралась отправиться в больницу к мужу, кто-то позвонил ей. Этот «кто-то» сообщил ей, что Уилфрид Ривертон в данное время на борту «Сан-Педро» и между ним и Рафано возможна ссора. Информатор сказал ей, что, по его мнению, неприятностей можно избежать, но для этого им необходимо увидеться. Он назвал ей место встречи. Возможно, ей это не понравилось. Тогда он пригрозил ей, и угроза оказалась настолько сильной, что она предпочла увидеться с ним, а не с умирающим мужем, считая, что это меньшее из двух зол. Ну?

— Это просто невероятно! — воскликнул Селби. — Откуда вам все известно?

— Это называется логическим умозаключением, — ответил Каллаган не без юмора. — Он встал. — Вы в трудном положении, мистер Селби. Я понимаю, вы стараетесь сделатьвсе возможное для тех, на кого работаете. Не беспокойтесь обо мне. Что касается этих пяти тысяч, не стоит о них волноваться. Меня это не беспокоит. Мы потом разочтемся. «Детективное агентство Каллагана» всегда информировало клиентов, как расходуются их деньги… если это было необходимо.

— Тем временем… — начал Селби.

— Тем временем ничего не случится, — перебил его Каллаган. — Если вы хотите сказать, что я отстранен от дела, говорите!

Он закурил новую сигарету.

— Я пришлю вам отчет в понедельник утром. — Теперь он говорил нарочито грубо. — И не советовал бы вам выступать против «Детективного агентства Каллагана» и требовать деньги назад. Подумать только, какой ущерб это принесет моей фирме!

Детектив направился к двери.

— А когда вы снова свяжетесь с Торлой Ривертон, — продолжал он зло, — скажите ей, что я был чертовски рад убедиться, что у нее есть мозги!

Он открыл дверь.

— Бог мой! — язвительно добавил он. — У дамы есть мозги! Просто смешно!

Дверь за ним захлопнулась.

Китайские часы на камине пробили семь раз. Каллаган, сидевший в большом кресле у камина, снял трубку и позвонил в контору.

— Финдон и Николас все еще здесь, — сообщила Эффи. — Им оставаться?

— Финдон может идти. А Николас пусть останется. Я сейчас приду.

— Здесь письмо для тебя, шеф, — продолжала Эффи. — Из Саутинга. С пометкой «лично».

— Как мило! — Каллаган положил трубку.

Он вышел в гостиную и отпер бюро. Достал «Эсмеральду-32» и десять патронов, которые взял в горшке в комнате Азельды Диксон, сунул все это в карман пальто. Потом бросил пальто на руку, нацепил шляпу и спустился в контору.

На его письменном столе лежало письмо из Саутинга. Он вскрыл его и посмотрел на подпись. От Торлы Ривертон.

«Дорогой мистер Каллаган!

Завтра утром Селби, Рокс и Уайт приедут ко мне в Саутинг. Я предполагаю дать им определенные указания. Одним из этих указаний будет следующее: отныне ни вы лично, ни ваша организация не будут иметь никакого отношения к делу моего пасынка.

Мое решение обусловлено несколькими причинами. Однажды вы сказали мне, что я к вам плохо отношусь, потому что вы мне не нравитесь. Я бы не хотела, чтобы вы считали это решающей причиной отказа от ваших услуг. Вы мне безразличны. Личные мотивы не играют в этом никакой роли. Это совет мистера Грингалла, полицейского инспектора. Несмотря на мои собственные соображения, я позволила вам уговорить себя искать юриста для защиты Уилфрида Ривертона. Я понимаю, что этот Гагель избран вами не зря, но не считаю нужным прибегать к его помощи. Случайно вышло так, что, когда я находилась у вас и была ужасно расстроена, я дала вам чек на пять тысяч фунтов. Я дала вам его тогда, чтобы никто не узнал о моем пребывании на „Сан-Педро“ в ночь убийства. У меня были свои причины для этого. Я считаю этот случай шантажом и дала указания мистеру Селби потребовать от вас отчет о расходах из этой суммы с точностью до единого пенни, а также отчет о расходах тех еженедельных ста фунтов, которые вы получали от моего мужа в течение длительного времени.

Когда мой муж серьезно заболел и начал передавать мне свои дела, я полагала, что вы действительно занимаетесь серьезным расследованием, и продолжала выплачивать вам прежнюю сумму. Поскольку ситуация с тех пор изменилась и ваше расследование привело к этому ужасному происшествию на „Сан-Педро“, полагаю, что больше не следуетзря тратить деньги.

И еще: мне стало известно, что вы намерены вести дело так, будто разговор между вами и этим Рафано, убитым на „Сан-Педро“ в порядке самозащиты моим пасынком, и привел ко всем этим последствиям.

Обо всем, что написала, я сообщу также мистеру Селби, который немедленно свяжется с вами.Торла Ривертон».

Каллаган откинулся на спинку кресла. Он начал хохотать. Эффи испуганно вздрогнула. Она никогда еще не слышала, чтобы шеф так громко смеялся. Потом он вызвал ее, и она вошла в кабинет.

— Принеси свою машинку и поставь на мой стол, — приказал Каллаган. — И еще мне нужна маленькая картонная коробка, маленький конверт и немного сургуча. — Он взглянул на часы. — Сейчас десять минут восьмого. Скажи Николасу, пусть сходит выпить и вернется сюда без четверти восемь. А ты можешь идти домой.

— Отлично. Что еще?

— Да, я не хочу, чтобы меня завтра утром беспокоили. Побудь тут одна. Я сегодня поздно лягу и завтра хочу отоспаться.

— Хорошо, — повторила Эффи. Она дошла до двери и остановилась. — Насчет Келлса… Грингалл обещал позвонить в одиннадцать. Ты сам сумеешь поговорить с ним?

Каллаган вложил в машинку лист фирменной бумаги и начал печатать двумя пальцами:

«Дорогой Грингалл!

Боюсь, вы будете недовольны мной, потому что я позволил себе вас немного подурачить. Но это не нарочно. Раньше я не решался поговорить с вами, а сейчас, когда пишу письмо, это уже не имеет значения, потому что вы получите его после десяти часов, а до тех пор я успею кое-что сделать.

Но, уверяю вас, все будет хорошо, и комиссар вас похвалит. Только, пожалуйста, не говорите ему, что „Детективное агентство Каллагана“ плохо работает.

Я знал, что с самого начала у вас был неверный подход к этому делу против Ривертона. Во-первых, потому что оно было так прекрасно спланировано, что я и сам едва сумел во всем разобраться. Я просто привел все в порядок. Мое обращение к Гагелю и получение этого липового заявления Ривертона было всего лишь трюком. Ривертон действительно давал показания Гагелю. Бедняга верил и до сих пор еще верит, что он действительно застрелил Рафано.

Вы помните, когда вы были у меня в конторе в прошлое воскресенье, мы говорили об этом деле. Вы сказали, что это был прекрасный выстрел для Щенка — попасть с двенадцати ярдов Рафано в сердце!

Учитывая, что, отправляясь туда, Ривертон был набит наркотиками, этот выстрел можно считать просто волшебным. Но, увы, волшебства бывают только в сказках!

Продолжаю. В конверте, кроме этого письма, есть три вещи.

1. Отпечатанное письмо, подписанное „Друг“. Оно было доставлено Ривертону Братцем Генни прямо на квартиру в прошлую субботу. В письме сказано, что Рафано долгое время дурачил Щенка, мошенничал в игре. Это письмо привело Ривертона в ярость, и после свидания с Азельдой Диксон в Корт-Мэншнз он поехал прямо в Фаллтон, чтобы расправиться с Рафано. Он действительно взял с собой пистолет, но так им и не воспользовался. Мы бы никогда не нашли этот пистолет, даже если бы водолазы прочесали все дно под местом швартовки „Сан-Педро“. Но я готов держать с вами пари — двадцать к одному, — что водолаз может найти пистолет прямо под „Сан-Педро“. Его бросили вниз из иллюминатора.

2. Второе письмо, отпечатанное на той же машинке и подписанное Азельдой Диксон. Я сам лично напечатал его в кабинете Братца Генни в баре „Капер“, в Сохо. Заметьте, что буквы „е“, „ф“, „д“ и „а“ одинаковы. То есть, действительно, письмо Щенку было отпечатано на той же машинке и в этом же баре. А напечатала его Азельда Диксон.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: