– То, что он мне сказал, и то, что я сказал ему, останется между нами, – ответил он. – Но причина, по которой я пришел сюда в такое время, заключается в том, чтобы привести в порядок факты таким образом, чтобы мы все могли говорить одно и то же. И не будет иметь большого значения тот факт, что вы приходили увидеться с Зоной… Кроме того телефонного звонка в половине седьмого, когда он сказал, чтобы вы поторопились.

Гаунт немного помолчал, а затем рискнул:

– Почему вы не пошли туда сразу же?

– Как я могла? – ответила она. – Когда я разговаривала с Вольфом об этом днем, он сказал, что я должна пойти и встретиться с Зоной и что он пойдет вместе со мной. Когда мы разговаривали в клубе, пришел Зона и велел, чтобы я пришла к половине седьмого. Он предупредил, что двойные окна в его спальне будут открыты, так что я смогу пройти к нему по пожарной лестнице. Но я не хотела идти к нему, я просто не хотела идти туда одна. У меня было достаточно от него неприятностей раньше. Надеюсь, Вольф сказал вам, что Зона – не особенно приятный мужчина, особенно, когда он привязан к девушке.

– А он был привязан к вам? – удивился Гаунт.

– Слишком привязан, – она улыбнулась, – чтобы это могло мне нравиться…

– Если Зона делал вашу жизнь невыносимой, Джеральдина, – просто сказал он, – то почему вы с этим не покончили и не отвязались от него? Хорошенькая девушка, вроде вас, могла легко найти себе работу.

– Но я оставалась там ради Вольфа, – ответила она. – Он хотел, чтобы я осталась там.

– Хорошо, продолжайте дальше.

– Вольф сказал, что все, что мне нужно делать, – это ждать, пока он не придет ко мне, а потом мы пойдем к Зоне и поговорим с ним. Но потом что-то изменилось, и он не смог пойти. Он сказал, что мне нужно идти самой, а он придет туда попозже.

– Понятно, – сказал Гаунт. – Итак, вы покинули клуб до половины седьмого, до того, как Зона позвонил вам?

– Да. Я пошла домой, переоделась и немного подождала. Я не хотела встречаться с Зоной один на один. Я отправилась туда сразу же после семи, и когда я оказалась в переулке позади клуба, то увидела Вольфа, спускающегося по пожарной лестнице. Я окликнула его, но он меня не слышал. Спустившись на землю, он пошел в другую сторону. Я очень удивилась, почему он не подождал меня, а потом подумала, что он не сделал этого, возможно, потому, что решил, что я могу прийти с другой стороны улицы, значит он шел, чтобы подождать меня с другой стороны.

Я думала, что была права, но когда я поднялась почти до середины лестницы, он повернулся и пошел назад. При этом он поднял глаза и увидел меня, а я помахала ему рукой, продолжая подниматься.

Когда я добралась, то увидела, что окна не были закрыты. Я обернулась и увидела, что Вольф поднимается вслед за мной. Тогда я распахнула окно и вошла в спальню Зоны.

Дверь между спальней и его кабинетом была приоткрыта и я могла видеть правую половину кабинета. Я увидела правую руку Зоны и часть его плеча. Его рука лежала на столе, и в ней был пистолет, к которому была привязана веревка.

Я почувствовала ужас. Вольф мне не раз говорил, что не будет удивлен, если Зона однажды покончит с собой, и я подумала, что именно это он и сделал. Единственное, что я хотела, так это выбраться оттуда. Я вышла через окно, закрыла его за собой и стала спускаться вниз по лестнице вместе с Вольфом.

Я спросила его, что случилось с Зоной, и почему он не остановился, когда я звала его. Кроме того, я сказала, что видела, как он спускался по пожарной лестнице. На это он ответил: «Что за чертовщина пришла тебе в голову?» Потом я сказала, что видела через полуоткрытую дверь на столе с пистолетом, руку Зоны и что по положению его тела было видно, что Зона мертв.

Вольф сказал: «Боже мой, давай выберемся отсюда». Мы посмотрели на улицу внизу, там не было ни души. Мы прошли через площадь и направились к Мойнт-стрит. Вольф сказал мне, что когда он пришел в переулок и не увидел меня, то подумал, что я пришла раньше и могла уже подняться в квартиру. Тогда он поднялся по пожарной лестнице, открыл окно и заглянул в кабинет, но там никого не было. Он сказал, что дверь, ведущая из кабинета в коридор, была закрыта, поэтому он решил, что Зоны нет. Не найдя меня у Зоны, он спустился, чтобы встретить меня. Он сказал, что Зона, должно быть, был в коридоре, когда он заглянул в комнату и, возможно, пока он спускался, а я поднималась, Зона вернулся, взял пистолет и застрелился.

Потом он спросил меня, как я узнала, что Зона мертв, если я не заходила в комнату. Я ответила, что не знаю, но все выглядело именно так.

Гаунт ничего не сказал. Он не поверил рассказу Джеральдины, хотя и понимал, что она, должно быть, думала, что говорит правду.

Детектив, чей ум сразу же вникал в суть вопросов, понимал: непохоже на то, чтобы Зона вышел, оставив незакрытыми свои окна. Гаунт думал, что Зона не выходил, но возможно, Ленела устраивало, чтобы Джеральдина рассказывала так. Он встал.

– Спасибо, Джеральдина. Я, конечно, знал все это. Ленел мне рассказал почти тоже. Все оказалось очень просто. Мы забудем о вашем визите к Зоне. Идет?

Джеральдина кивнула. Она выглядела очень растерянной.

– Мне наплевать на все эти разговоры, – произнесла она. – Мне это очень нравится: пока был жив Зона, я его боялась, но теперь он мертв, а я все равно боюсь.

Гаунт надел шляпу.

– На вашем месте я бы ни о чем не беспокоился. Из всей этой истории беспокоиться нужно только одному человеку.

Она быстро взглянула на него.

– Кому же это?

– Убийце, – усмехнулся он. – Доброй ночи, Джеральдина.

Он вышел. Он медленно дошел до своего дома, расположенного неподалеку от его конторы на Кендунт-стрит. Он ужасно устал. Если что-то и случается, то уж все сразу. Перебирая в уме все произошедшее, он подумал, что очень много сделал за прошедший день. Что даст ему следующий?

Было уже десять часов, когда Гаунт проснулся. Пока он принимал душ и одевался, он мысленно репетировал свой предстоящий разговор с инспектором Рикетом. Он подумал, что этот разговор будет несколько странным. Но пока сам не собирался идти в Скотленд-Ярд. Ему хотелось дать немного времени, чтобы Ленел и Джеральдина смогли встретиться, поговорить между собой и окончательно условиться о том варианте, которого они оба будут придерживаться. Ленел будет взбешен и пожалеет о сделке, которую заключил.

Гаунт усмехнулся.

В одиннадцать часов он вошел в свою контору. Джозефина принесла ему почту и он стал просматривать письма. Он наполовину прочел первое из них, когда зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос Миранды Грей.

– Мистер Гаунт, мне кажется, вам нужно знать, что полиция здесь. В соседней комнате сержант из Скотленд-Ярда, присланный инспектором Рикетом. Он говорит, что я должна пойти с ним. Они хотят поговорить со мной.

Гаунт улыбнулся.

– Все в порядке, Миранда, – подбодрил он ее. – Надеюсь, вы не возражаете против того, что я называю вас по имени? Вы только не беспокойтесь. Идите туда и расскажите инспектору все, что он захочет. Я не думаю, что это серьезно.

Он может задать много вопросов, как обычно, но не сможет опровергнуть то обстоятельство, что ваш пистолет был заряжен холостыми патронами. Держитесь спокойно. Я позвоню вам днем.

– Я должна сказать вам кое-что очень важное, – вдруг проговорила она. – Надеюсь, что все будет так, как вы говорите. До встречи, мистер Гаунт.

– Минутку. Вы звонили еще кому-нибудь, кроме меня?

– Да, – ответила она. – Я звонила в Манчестер Майклу и говорила с ним. Утром я получила от него письмо.

– Понятно. И что же он сказал?

– То же, что только что говорили вы. Он сказал, чтобы я не беспокоилась, и что он немедленно возвращается в Лондон. Он еще сказал, что, как только вернется, пойдет в Скотленд-Ярд и преподнесет им сюрприз.

– Ну и ну, – удивился Гаунт. – Значит, сюрприз? Ну, ладно, не волнуйтесь. Я позвоню вам. До свидания.

Некоторое время он сидел молча, держа трубку, и смотрел на нее, потом усмехнулся. Его усмешка была еще более сардонической, чем обычно. Пока что все шло, как надо.