– Есть тип авантюристок, который меня совсем не привлекает. Такая авантюристка смотрит на мужчин в общем. Если она видит, что в "этой пещере есть золото", она начинает копать. Мне это совершенно не нравится. Это неартистично.

– Понимаю, – кивнул Беллами. – Стало быть, вы разборчивы. Вы изысканы в выборе мужчин. Ваш избранник должен обладать определенными качествами?

– Именно. Если я копаю золото, мне нужно, чтобы его владелец был, по меньшей мере, интересен мне.

– Можно мне еще виски? – улыбнулся он.

– Вам можно все, что угодно, – ответила она с улыбкой. – Пожалуй, и мне налете немного.

Он принес стаканы.

– Я вас все еще интригую? – спросила Айрис.

– Больше, чем когда бы то ни было, – ответил Беллами, – потому что для утонченной авантюристки вы слишком часто "сходите с рельсов".

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Я имею в виду, что если вы любите искать клады в интересных местах, ваши землеройные операции вокруг Харкота Марча удивительны. – Он посмотрел в потолок: – Я не могу себе представить более потасканного, плоского, бесполезного, неинтересного и абсолютно ужасного человека, – с точки зрения женщины, конечно, – спохватился он, – чем Харкот Марч.

Она посмотрела на огонь.

– Согласна с вами. Харкот именно такой, как вы сказали. Но Харкот был особым случаем.

– Был? – брови Беллами снова поползли вверх.

– Был! – повторила она и мило рассмеялась. – Я не так глупа, чтобы одновременно вести игру с двумя мужчинами столь разных темпераментов, характеров и взглядов, как вы с Харкотом Марчем. С Харкотом покончено.

– Теперь вы будете вести игру со мной? – цинично улыбнулся Беллами. – Дорогая, вы заставляете меня чувствовать себя рыбой.

– Не валяйте дурака, Ники, – сказала она. – Думаю, вы – единственный в мире мужчина, который никому не позволит играть собой. Пожалуй, я никогда не встречала мужчины, у которого было бы такое острое чутье на женщин.

– Клянусь Юпитером, – воскликнул Беллами, – так оно и есть. А сейчас меня мое чутье не подвело?

– Ни чуточки, – продолжала она. – Вы гораздо умнее, чем кажетесь. Я часто думала о вас, о том, как вам удается существовать и откуда вы берете деньги.

Беллами состроил ей гримасу.

– Я начинаю вас бояться, Айрис.

– Не беспокойтесь, Ники, – успокоила она. – В сущности, я не любопытна. Я не прошу вас сказать мне, где вы берете деньги.

– Пока они у меня есть, не так ли?

– Мне это даже и не важно, – сказала она, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову.

– У вас прекрасная фигура, Айрис, – похвалил он, – особенно, когда вы вот так сидите.

– Я знаю, – ответила она. – Иначе зачем бы я так именно и села?

Оба рассмеялись.

– Ники, хотите верьте – хотите нет, но мне совершенно безразлично, есть ли у вас деньги или нет. Мне вы интересны. В вас есть что-то, что заставляет меня делать стойку. Меня привлекают две вещи.

– Какие же?

– Прежде всего, – сказала миссис Берингтон, – вы исключительно привлекательны как мужчина. Во-вторых, женский инстинкт подсказывает мне, что вы ненадежны и очень опасны. Женщины любят ненадежных и опасных мужчин, как бы они это ни отрицали.

Беллами пожал плечами.

– Я не опасен. Я ничего не делаю, – произнес он кротко.

– Конечно, – подхватила она. – Но вы можете. Когда я сказала, что вы опасны, я имела в виду, что такую женщину, как я, такой мужчина, как вы, может решительно свести с ума.

– Может быть, – согласился Беллами. – Но вы всегда можете остановиться, в любой момент, когда пожелаете, не так ли, дорогая?

– Это может оказаться не так-то просто, – печально возразила Айрис. – Кстати, этот весьма интимный разговор увел нас в сторону. Вы ведь сказали, что вам нужно срочно повидать меня по поводу… чего?

Лицо Беллами стало очень серьезным.

– Послушайте, Айрис. Когда я говорил с вами сегодня вечером, я чувствовал, что могу попасть в переделку. То, что вы сказали по поводу своей якобы увлеченности мною, с одной стороны, облегчает дело, с другой – нет. Позвольте мне дать вам совет. Если бы я был такой женщиной, как вы, я не очень якшался бы с такими мужчинами, как я. Эффект может быть взрывной. Дело в том, что мне нужно алиби.

– Как волнующе это звучит, – проговорила она. – Как в кино. С чем это связано? С женщиной, вероятно? Или мне лучше не задавать вопросов? Какого рода алиби вы хотите, Ники?

– Вы ушли от Кэролы сегодня всего на несколько минут раньше меня. Куда вы пошли?

– О, милый, вы допрашиваете меня как окружной прокурор. Ну, если вы желаете знать, сэр, я пришла сюда, чтобы переодеться перед тем как идти в клуб Мотта.

– Кто-нибудь видел, как вы сюда входили?

– Никто не видел. Портье был наверху. В лифте я ехала одна.

– А отсюда вы поехали прямо к Мотту?

– Да, – кивнула она. – Я ушла отсюда где-то без двадцати двенадцать.

– Хорошо. Вы не будете возражать, если – довольно щекотливая ситуация – если я скажу, что пришел сюда с вами выпить минут на двадцать двенадцатого и был с вами, пока вы не ушли?

– Почему бы и нет? – согласилась она, гася сигарету. – Все это очень таинственно. Уж не хотите ли вы, чтобы я помогла вам избежать вызова в суд в качестве свидетеля?

– Что-то в этом роде. Так прикроете меня и скажете в случае необходимости, что я был у вас приблизительно между четвертью двенадцатого и вашим уходом в клуб Мотта без двадцати двенадцать?

– Хорошо, Ники. Я сделаю это для вас с удовольствием, – она посмотрела на него сухими блестящими глазами. – Но я буду ждать вознаграждения.

– То есть, вы собираетесь меня шантажировать? – уточнил он.

– Отдаю себя в вашу власть. Вы ведете себя как искушенная мошенница.

Она встала.

– Ну, Ники, если называешь себя "деревенской простушкой", нужно быть готовой к тому, чтоб в любой момент защищать свою честь. К тому же моя первая просьба не слишком обременительна.

– Нет? Что же это за просьба?

– Пообедайте со мной завтра, Ники, – сказала она. – Я хочу поговорить с вами. Я угощу вас лобстером и милым женским участием. Придете?

– Я буду здесь точно в назначенный час, – пообещал Беллами.

– Я обожаю лобстеров, а еще больше – женское участие. Мне его всегда недоставало.

Она рассмеялась.

– Если я хоть что-то понимаю в жизни, у вас его было больше, чем достаточно. И Бога ради, не пейте так много. Сегодня у Кэролы вы выступили не лучшим образом.

Он пошел в холл, она помогла ему надеть пальто.

– Интересно, почему женщины всегда хотят перевоспитать меня? – спросил он. – Не думаю, что это честно.

– Я не хочу вас перевоспитывать. Я не собираюсь вас перевоспитывать. Просто хочу, чтобы вы чуточку меньше пили. Понимаете?

Она подставила ему лицо для поцелуя.

– Спокойной ночи, Казанова, – произнесла она. – Постарайтесь быть паинькой. И не опаздывайте к обеду.

Она тихо закрыла за ним дверь.

Потом вернулась в гостиную и остановилась, глядя на огонь.

Беллами медленно шел обратно домой. Дождь сменился колючим восточным ветром, и он с благодарностью поднял теплый каракулевый воротник своего пальто.

Он размышлял о своем алиби. Интересно, сможет ли Айрис Берингтон сохранить твердость духа и не отказаться от своего обещания, когда узнает, что произошло в то самое время, когда Беллами якобы был с ней?

Обнаружили ли уже Фреду Вэнинг? Вообще должны были уже обнаружить, подумал он. В любом случае Филип Вэнинг вернулся, конечно, домой к полуночи, – он редко задерживался на службе позднее. Беллами вдруг понял, что тот телефонный звонок, который сопровождал его отступление из дома Вэнингов, был скорее всего звонком Филипа. Вероятно, он позвонил Кэроле и узнал от нее, что Фреда не пришла из-за внезапной простуды. А поскольку Фреда не подходила к телефону, он забеспокоился.

Беллами переключил свои размышления на Айрис. Он считал, что Айрис тоже может в недалеком будущем представлять довольно сложную проблему. Она вовсе не была неопытной женщиной, пораженной внезапной любовью, страстью к случайному знакомому.