Вэнинг сидел в углу бара. На первый взгляд, он выглядел как всегда. И только приблизившись к столу, Беллами заметил глубокие складки, пролегшие у него на лице, и тяжелую усталость во взгляде. Филип получил тяжелый удар, подумал Беллами. Интересно, как он перенесет следующий?

– Привет, Ники, – поздоровался Вэнинг.

Голос был ровным, как всегда. Беллами увидел, что пальцы на его правой руке – короткие трудовые пальцы – крепко сжаты так, что побелели суставы. Для Вэнинга настали тяжелые времена.

– Я собираюсь сказать вам кое-что весьма серьезное, – начал Беллами, – и должен признать, что ни с кем другим не решился бы говорить так откровенно, как с вами, Филип. Но вы сказали, что готовы к этому. Что ж, старина, да поможет вам Бог это перенести. Вести неприятные.

Вэнинг усмехнулся.

– Я уже сказал вам по телефону, что теперь уже ничто не может произвести на меня сильного впечатления. Я пришел к такому состоянию, когда мне хочется только одного – загнать себя работой и постараться обо всем забыть.

Беллами кивнул.

– Да, это именно то, что вам нужно, Филип.

Он закурил. Ни один из них не произнес ни слова до тех пор, пока официант не принес заказанные Беллами напитки. Потом Вэнинг сказал:

– Итак, у вас есть какая-то идея насчет этих утечек, Ники, не так ли?

– Да, – подтвердил Беллами. – У меня множество идей, Филип. Трудность состоит в том, чтобы отобрать нужные.

Он глубоко затянулся и медленно выпустил дым из легких.

– Даете ли вы себе отчет в том, Филип, что дело это весьма деликатное? Думаю, каким бы ни был результат расследования, правительство захочет все сохранить в тайне. Публике незачем знать о подобных вещах, не так ли?

Вэнинг вздохнул.

– Это – чистая правда. Но не это должно нас сейчас занимать. Нам нужно найти того, кто несет ответственность за утечки.

– Буду говорить прямо, Филип, и начну с вечеринки у Кэролы. Помните, вы сказали мне, что Фреда там будет, что Харкот заедет к ней на коктейль, а потом отвезет к Кэроле. Вы знаете, что никакой простуды у Фреды не было, иначе она бы вам о ней сообщила.

– Не понимаю, какое это имеет отношение…

Беллами поднял руку.

– Знаю, что не понимаете, Филип. Слушайте дальше и не перебивайте. Дело в том, что Харкот не привез Фреду на вечеринку, а привез туда Айрис Берингтон. Фреда же осталась дома. Харкот ушел от Кэролы до меня. Ушел с Ванессой. Я собирался уходить один вскоре после одиннадцати, но тут позвонила Фреда. У нее был очень странный голос. Она попросила меня передать Кэроле, что не сможет приехать из-за простуды и спросила, не соглашусь ли я приехать к ней прямо сейчас – у нее было что-то срочное. Она велела войти через боковую дверь, сказав, что оставит замок на дверях вашего кабинета на предохранителе. Меня, конечно, это удивило. Я был немного навеселе, но у меня хватило ума сообразить, что Фреда не стала бы просить меня приехать в такой час зря.

Вэнинг неотрывно смотрел на Беллами. Глаза его расширялись от удивления.

– Я взял такси и поехал к ней, – продолжал Беллами. – Вошел в квартиру, прошел через ваш кабинет в гостиную. Фреды нигде не было видно. Я прошел в коридор и позвал. Никто не ответил. Тогда я постучал в дверь спальни, которая была приоткрыта, и просунул в нее голову. Я увидел ее лежащей на кровати. Она была уже мертва, Филип. Можете себе представить, что я почувствовал? Но что меня поразило, так это – окурок, дымившийся в пепельнице. И это был окурок сигареты "Марокко" – эти сигареты курит один Харкот. Совершенно очевидно, что он только что был там, и я уверен, что в тот момент он все еще находился в квартире!

– О, Господи! – воскликнул Вэнинг.

Затягиваясь сигаретой, Беллами поздравил себя с тем, что научился так легко и складно врать.

– Уверен, что он явился к Фреде сразу же после ее звонка мне, – продолжал он. – Конечно, он не знал, что я к ней тоже еду, и она ему не сказала этого, так как была напугана. Она, быть может, радовалась, что я должен приехать. Харкот убил ее незадолго до моего приезда и, вероятно, пока я был в спальне, он сидел в маленькой гостиной напротив, а потом, воспользовавшись тем, что я был в шоке, выскользнул.

Вэнинг молчал. Он смотрел на стол прямо перед собой.

Беллами ровным голосом продолжал:

– Я обнаружил несколько интересных вещей. Во-первых, когда Харкот раньше в этот вечер приезжал к Фреде на коктейль, он рассчитывал получить от нее деньги. Он был уверен, что она их ему даст, Филип, – а теперь держите себя в руках, – потому что она уже довольно давно снабжала его деньгами. Я знаю, что в этот раз она ему отказала. Знаю, потому что он сам сказал об этом Айрис Берингтон. Айрис также сообщила мне, что он был в ярости и что она уверена, будто, уйдя от Кэролы, он поехал к Фреде снова, поссорился с ней, потерял голову и убил ее.

Это предположение подтверждается и тем, что у Харкота нет алиби на это время. Он говорит, что бродил в темноте по улицам. Кто же в это поверит? Чтобы Харкот бродил по улицам под дождем?

– Боже мой! – воскликнул Вэнинг. – Это ужасно. Но это же смешно. Это…

– Самое плохое впереди, Филип, – перебил его Беллами. – Но вы должны знать и это, – он загасил окурок. – Видите ли, Филип, мы, мужчины, бываем такими эгоистами. Иногда не видим, что творится у нас под носом. Вы полностью отдались работе в отделе "Ц", трудились, как негр на плантации, – двенадцать-пятнадцать часов в сутки. И, вероятно, не отдавали себе отчета в том, что не оказывали Фреде должного внимания.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать, Ники? – удивился Вэнинг.

Беллами мрачно объяснил.

– Филип, Фреда была любовницей Харкота. Ванесса заподозрила это какое-то время назад и провела расследование. Сегодня днем она сказала мне, что знает это наверняка. Никаких сомнений. Вероятно, потом Фреде он надоел. Может быть, она узнала, что у него связь с Айрис Берингтон. Это, как я понимаю, и стало причиной беды.

У Вэнинга опустились плечи.

– Боже мой, Ники! Как это ужасно! Я не могу в это поверить!

– Филип, боюсь, вам предстоит узнать нечто еще более страшное.

Вэнинг начал хрипло смеяться.

– Это уже невозможно! Вы хотите сказать, что может быть что-то ужаснее того, что вы мне уже сообщили? Не смешите меня.

– Послушайте, Филип, – не сдавался Беллами. – Насколько я понимаю, вы – не слишком богатый человек, и Фреда могла себе позволить расходы, хоть и достаточные, но не чрезмерные.

Вэнинг подтвердил это кивком головы.

– Вот я и спросил себя, – продолжал Беллами, – откуда же у Харкота брались такие большие деньги? А деньги у него были большие. Эта Берингтон – вымогательница самого высокого класса. Чтобы иметь с ней дело, мужчина должен располагать очень большими средствами.

– К чему вы клоните, Ники? – спросил Вэнинг. – И позвольте мне кое-что вам сказать: я не верю в то, что Фреда давала Харкоту деньги. У нее их было не больше, чем всегда. Как же она могла его субсидировать? Где бы она взяла столько денег, чтобы Харкот мог сорить ими по всему Лондону?

– Вот именно, Филип, – подхватил Беллами. – А теперь подумайте. Где Харкот с Фредой могли взять такие деньги? Подумайте, Филип.

Вэнинг сжал кулаки. Затем пальцы его расслабились и он ухватился за подлокотник кресла.

– О, Господи милостивый, – пробормотал он. – Вы хотите сказать…

– Да, хочу, – подтвердил Беллами. – Я хочу сказать, что именно здесь зарыта собака в истории с утечкой информации. Фреда знала, чем вы занимаетесь, у нее был доступ к документам, когда вы работали дома. Она передавала бумаги Харкоту, а Харкот их продавал. Неужели вам это не ясно? Неужели вы не видите, как все сходится? Это не такая уж сложная мозаика, Филип, если подогнать несколько фрагментов.

Беллами закурил.

– Если взглянуть на дело с этой точки зрения, оно представляется весьма несложным.

Вэнинг поднял голову.

– Ники, все это страшно. Но, да простит меня Господь, я верю вам. Теперь я начинаю думать…