И когда оканчивается месяц зимних празднеств — все «старые», «новые», китайские и японские «года» — и календарь на вечность вперед чернеет рутинными буднями, мне всегда безумно обидно расставаться со сказочным убранством своей жизни. Разбирать игрушки, придуманные мной новогодние инсталляции и икебаны, отмывать синтетические колючие ветки от синтетического снега и прятать бутафорские сокровища в коробки на антресолях.

Потому что, прощаясь с елкой, с хрустальной зимой и золотыми ангелами, я каждый раз прощаюсь с чудом, которое не случилось ни с двенадцатым ударом часов, ни в ночь под Рождество, ни во время святочных гаданий.

Точно так же кручинилась я в двадцать лет: куда девается пьянящий восторг любви? Почему, одаривая нас королевскими авансами, она никогда не исполняет своих обещаний, и лишь на заре чувств каждый день — торжество. Ты танцуешь оттого, что он позвонил, он впадает в восторг, услышав твое «да». Весь мир кажется волшебным, и ты искренне веришь, будто Бог зажигает солнце, чтобы позолотить вашу встречу днем, и зашторивает вечер туманом, чтобы, целуясь на Владимирской горке, вы чувствовали себя единственными людьми на свете.

Боже, как страшно я злилась, обнаружив пропажу чуда! Неистовствовала и сходила с ума: он больше не бросает все дела, услышав мой голос в телефонной трубке, а говорит: «Подожди, я освобожусь через час». Пыталась воссоздать ситуацию искусственно. Ссорилась со своими кавалерами, чтобы потом, воссоединившись после жутких слез и мучений, мы снова почувствовали прежний экстаз от того, что просто видим друг друга. Наверное, по той же причине много лет я с фанатичным упорством отмечала все четыре Новых года подряд, в надежде удержать сказочный праздник навечно.

Сейчас я понимаю, какой инфантильной эгоисткой я была. В момент счастья мы все впадаем в детство и с наивностью ребенка канючим у Всевышнего: «Почему нельзя есть шоколадные конфеты на завтрак, обед и ужин? Почему каждый день не может быть Новый год?» Быть может, дети способны так искренне верить в чудеса лишь потому, что в отличие от нас, взрослых, не могут реализовать свои мечты и понять: вслед за этим неизменно следует разочарование?

Сколько ни провоцируй накал чувств, хмурое утро развеет все твои невероятные грезы. Новый год и любовь оканчиваются одинаково: раковиной немытой посуды — неопровержимым свидетельством торжества реальности над обманчивостью чудес. И все гражданские и законные браки приятелей и подруг упрямо доказывают мне это.

Три года назад мой товарищ впал в безумие от любви, повторял имя девушки во сне, бредил ею, бросил ради нее жену и детей… А сегодня он уже изменяет ей с другой, в то время как она сидит дома, занимаясь домашним хозяйством. Брат моей подруги, отдыхая в Севастополе, закрутил там курортный роман. Спустя год регулярных перезвонов пришел к выводу: эта женщина понимает его как никто другой. Но когда барышня переехала к нему, их совместная жизнь продлилась не больше трех месяцев. «Странно, — признался он мне недавно, — вроде бы мы абсолютно разочаровались друг в друге. Но я до сих пор нередко ловлю себя на мысли, что мне ужасно хочется ей позвонить. Почему?»

Неизбывная человеческая тоска за однажды испытанным мигом счастья. Наверное, в глубине души мы никогда не сможем понять: куда все девалось, отчего его нельзя повторить, подтасовать? Не захотим смириться с фактом, что оно — иллюзорно.

Да, раз в неделю в узких рамках междугороднего разговора не трудно сиять всеми огнями новогодней елки. Ярче всего любовь разгорается на расстоянии, легче всего давать обещания, которые не нужно завтра исполнять. Такие высокие отношения могут тянуться не один год, и каждая беседа будет торжеством абсолютного понимания, участия, сочувствия и поддержки. Каждая встреча — чудом. Но стоит лишь перевести его в плоскость повседневности…

«Может ли чудо быть фактом?» — спросил Жан Кокто.

И ответил: «Нет. Потому что став фактом, оно перестанет быть чудом!»

Скоро Новый год. И я достала коробки с антресолей и распаковала свои сверкающие сокровища. Облупленный «чайник» и «самоварчик» времен юности моей мамы, шишки и колокольчики моего детства и изысканные дорогие игрушки, на которые в прошлом году я потратила совершенно немыслимую сумму. Я соскучилась по ним — ведь мы не виделись целых одиннадцать месяцев. И освобождение на свет каждого золоченого шарика было для меня маленьким праздником.

И конечно же, когда пройдет последний Новый год, мне снова будет жалко расставаться с ними. Но вместе с грустью придет и усталость от вереницы зимних гуляний, колядок и гаданий, танцев и тостов, бурного веселья до утра. Написано же в сказке Шварца: человек может попасть в волшебную страну «всего на девять минут, девять секунд и ни на один миг больше». Потому что поселись он там надолго, все чудеса вскоре стали бы казаться ему обыденными.

И если раньше я была инфантильной эгоисткой, теперь стала ею сознательно. Нет, я больше не накаляю любовные страсти, не форсирую события, не выискиваю поводы для ссор — я рационально дозирую свидания. И пропускаю мимо ушей недовольные реплики: «Как я могу верить в искренность твоих чувств, если ты вспоминаешь обо мне раз в неделю?»

Ведь когда я звоню ему раз в неделю, он гарантированно бросает все дела. Так не лучше ли растянуть романтическое удовольствие подольше, максимально отодвинув неизбежный финал?

«Не лучше! — безапелляционно возразила моя подруга Наташа, выслушав мои предновогодние рефлексии. — И знаешь, в чем твоя главная ошибка? В том, что, мечтая о чуде, ты давно убедила себя: оно не может быть фактом. И даже если превратить свой дом в блистающий сказочный мир, нарядить лучшую в мире елку и повесить по венку на каждое окно, в двенадцать часов все равно ничего не произойдет. А какой бы чудесной ни была любовь, она все равно закончится».

Ты не понимаешь: и Новый год, и любовь — не повод ждать чудес. Они — чудо сами по себе. Нужно радоваться счастью в данный момент, не требуя от него гарантий на завтра. И уметь сохранять в душе радость праздника, даже когда он подойдет к концу и нужно мыть посуду, даже когда придет время разбирать новогодние игрушки, даже когда окончится этап романтической любви и придется преодолевать дискомфорт, уступки и компромиссы совместной жизни. Но вечно праздничными и легкими бывают только поверхностные отношения. Вечно прекрасной — только иллюзия.

А истинная любовь не в том, чтобы при виде любимого забывать о реальности жизни, а в том, чтобы прожить с ним эту самую реальную жизнь! И настоящее чудо случается не тогда, когда в ночь под Новый год к тебе вваливается пьяный жених из Москвы, который, протрезвев, оказывается лучшим в мире мужчиной, а когда, встречая со своим мужчиной юбилейный Новый год, ты по-прежнему веришь: «Он — лучший в этом мире!» И это факт!

Известно — женщины любят героев. Лучший способ понравиться девушке — защитить ее от хулиганов, спасти от разбойников, вызволить из лап бандитов. Раз, два, три: удар шпагой, пара метких выстрелов, бросок через плечо и. враги лежат поверженные, а она — в твоих объятиях. По этому принципу строятся все сказки мира, все романтические истории, все love story. Начиная с легендарных рыцарских турниров, когда победитель короновал свою даму сердца, связка герой — любовь столь же неразделима, как рифма «любовь — кровь».

Но это план-минимум, для начинающих суперменов. Больше всего женщины любят Героев с большой буквы. Тех, кто клянется завоевать мир и бросить его к твоим ногам. Они и только они способны осуществить исконную женскую мечту, объяв две ее необъятные крайности от «плюс» до «минус» бесконечность — царить и покоряться.

Фраза: «Герой, я не люблю тебя!» — прозвучала лишь раз. И то Пушкин описал в «Руслане и Людмиле» парадоксальное исключение, подтверждающее нерушимое вековое правило — герой венчается любовью вместе с лавровым венком. Очередь в его постель не меньше, чем в мавзолей Ленина. Им и только им достаются все прекрасные принцессы, Клеопатры и пани Валевские.