– Слушаю вас, Зинович Изотович, – скороговоркой пролепетала она, уставившись немигающими, озорными глазами на уже утратившего былую привлекательность начальника.

– Ирочка, вы неотразимы, – устало проговорил босс, припомнив, что две недели назад его секретарша была блондинкой.– Но зачем этот цвет, эта гамма красок?

– Ох, Зиновий Изотович, даже не представляете, как тяжело угнаться за модой, – вздохнула женщина. – И как не хочется и обидно отстать. Это – крик моды, восторг души! Но на все нужны большие деньги, у меня оклад. Курам на смех…

– Ладно, Ирочка, это ваши личные трудности, – прервал ее начальник. – О ваших проблемах в следующий раз, когда у меня появится романтически-лирическое настроение.

– В следующий раз, вот так всегда, – капризно под– жала перламутровые губы секретарша. —Вас редко посещает романтика и лирика, а у меня большие расходы. Вот эти джинсы сколько, по-вашему стоят?

Она небрежно провела ладонью по туго обтянутым джинсами бедрам и, не дождавшись ответа, произнесла:

– Пятьдесят баксов.

– Хорошо, что-нибудь, когда-нибудь придумаем.

– А, что тут голову ломать, выпишите премию и все дела, – подсказала она.

– Разоришь ты меня, красавица, своей непрерывной погоней за модой,– вздохнул он.

– Красота требует жертв, – кокетливо улыбнулась женшина, воспрянув духом.

– У меня сегодня приемный день?

– Приемный, уже очередь толпится, – подтвердила она.

– Хорошо, приглашай посетителей, только прежде сообщай, кто идет.

Ирина легко развернулась на каблучках, и через минуту прозвенел ее голосок: – Филонов из РСУ.

Воротилов удобнее расположился в кресле, принял независимый вид, оценивающе оглядел вошедшего и безошибочно, еще до того, как тот раскрыл рот, определил – снабженец. Суматошный, среднего роста, с наглецой в глазах, Филонов вкрадчивым голосом промолвил:

– Зиновий Изотович, дорогой, нижайшая просьба от нашего коллектива. Будьте столь добры, направьте автомагазин на наше предприятие. Женщины совсем одолели – обновку к празднику требуют. В магазинах, сами знаете, выбор жалкий, хоть шаром покати…

–Это вы зря хулу возводите, – посуровел Воротилов, сверкнув на Филонова зрачками. – В магазинах у нас все есть, так что не советую хаить торговлю.

– Все есть, все есть, —спохватился снабженец. – Не обессудьте, Зиновий Изотович, не обессудьте. Однако ж нам хотя бы автолавочку…

– Сложно, – мягче произнес директор. – Ладно уж, пришлю, уважу.

Филонов было засеменил к двери, но начальник волевым жестом остановил его:

– Погоди, любезный, к вам, я слышал, импортный кафель поступил. А мне он позарез нужен, недавно в новую квартиру переехал. Надеюсь, понимаешь?

– Понимаю, – сник Филонов. – Так ведь фонды, лимит…

– У меня тоже лимит! – раздраженно воскликнул директор.

– Изыщем, Зиновий Изотович, не извольте беспокоиться, – разрядил ситуацию снабженец и вышел из кабинета.

– Грузчик Дукатов, вы велели ему зайти, – сообщила секретарша. – Пусть войдет, – директор набычился, готовый к атаке. В кабинет осторожно, съежившись, вошел худощавый, с красным, как редис, носом Дукатов. Нерешительно остановился у двери, разминая в руках потертую кепку.

– Опять до чертиков напился? – грозно спросил Воротилов. – Лыка не вяжешь, на рожон лезешь, через пень-колоду работаешь?!

– Все завязал, ни грамма не пью, – твердил грузчик. – Второй день ни в одном глазу. А пень и колода мне ни к чему, да и рожон не нужон. А что нос красный, так это у меня с рождения. Когда я выпью, он становится синим.

– В ЛТП! – властно изрек директор.

– Не надо ЛТП, – взмолился Дукатов. – Там гипноз, а у меня от него понос и аллергия. Лучше пятнадцать суток, чем ЛТП.

– Будет у тебя аллергия и к водке через год-другой. В товарищеский суд, – и начертал резолюцию на докладной записке Воротилов. И а тот же момент раздался Ирочкин голос:

– Из управления торговли, инспектор Гвоздев.

– Пригласи, пригласи, – промурлыкал Зиновий Изотович и в сторону Дукатова грозно. – Живо сгинь с моих глаз!

Грузчик быстро ретировался, едва не столкнувшись в дверях с респектабельным в фетровой шляпе мужчиной. Воротилов проявил завидную прыть. Резво, с расплывшейся на лице улыбкой, вышел из-за стола навстречу инспектору.

– Какими судьбами, дорогой Лев Карлович? – пропел он, обеими руками пожимая ладонь Гвоздева. – Вот уж осчастливил, прямо слов нет…

– Проездом, проездом Зиновий, в санаторий «Южный», заслужил,– сдержанно-снисходительно ответил инспектор, самодовольно рассматривая себя в трюмо.

– Ирочка, никого не впускай, у меня совещание, прием окончен, – распорядился директор.– Да побеспокойся насчет кофе и бутербродов.

– Будет сделано, – весело ответила она. – Не впервой.

– Лев Карлович, может «Рижский бальзам» а? Как вы смотрите? – вкрадчиво предложил Воротилов. – Так сказать, за встречу. Полезный и весьма приятный напиток, врачи рекомендуют…

Пауза, которую специально выдерживал Гвоздев, была нарушена испуганным голосом Ирины:

– Зин… Изотыч, к вам оперуполномоченный УБОП майор Кротов. – Вот те и раз! Фамилия зловещая. Кротов, крот, наверняка, что-то откопал, – лицо директора очень напоминало облик городничего в последней сцене бессмертной комедии Александра Грибоедова «Ревизор».

\ ЦЫГАНСКИЙ БИЗНЕС

Как отличить курицу от петуха? Что за вопрос, элементарно просто – по гребням. У курицы он небольшой, бледно-лиловый, склоненный на бок, а у петуха – высокий, ярко-красный, зубчатый, а на ногах шпоры. А еще по звучности, тембру голоса. Курица скромно квохчет, сообщая о снесенном яйце, а петух торжественно перед рассветом поет, словно полковой трубач, объявляя побудку. К тому же, петухи, особенно цветного, радужного оперения, отличаются горделивой осанкой. Да, когда эти птицы в зрелом возрасте курицу от петуха отличить легко не только сельскому, но и городскому жителю. А вот, когда они в юном, конечно не цыплячьем, а двухмесячном возрасте? То-то и оно, все на один вид: и куры, и петухи. Опытная птичница отличит. В старые времена хозяйки щупали кур и даже определяли, на выходе ли яйцо? Ныне этот дедовский способ считается негигиеничным, примитивным.

На этой почве и произошла потешная история. Обзавелась горожанка Дуня Шафран на старости лет небольшой приземистой хатынкой, названной хижиной дяди Тома и участком в пригородном селе Родниковое. Доселе скучно ей было коротать время на седьмом этаже в двухкомнатной малогабаритке, решила окунуться в сельские заботы и хлопоты. Мотивы более, чем убедительные: вместо выхлопных газов и смога свежий, степной, настоянный на аромате трав, воздух; чистая родниковая вода из колодца; экологически чистые без ГМО, пестицидов, нитратов, сульфатов овощи, фрукты и ягоды и прочие блага. Забрала с собой кота Кузьку и кошку Аську, которые прежде, будто в заточении, мыкались из угла в угол по тесной комнате. К новым условиям обитания под открытым небом они быстро адаптировались. Гуляют не только по своим, но и чужим крышам и огородам. Кузька-кастрат наловчился ловить лапой и пернатых, и рыбку из небольшого пруда, а Аська обзавелась котами-женихами из соседских дворов.

Для пущей важности завела Дуня собаку. Ей бы обычную дворняжку, чтобы голос подавала при приближении к калитке чужих людей, а она соблазнилась на щенка помести беспородной суку и мастифа.

Вскоре Дик вырос в грозного пса. Во время прогулок по одичавшим виноградникам приноровился отыскивать колючих ежей и носить их в пасти.

Кто-то из аборигенов надоумил Шафран завести на подворье, если не корову, свинью и козу, то хотя бы мелкую живность. «Не годится, живя в селе, покупать в магазине или на рынке куриные яйца, – рассуждала Дуня. – От куриц-несушек, что томятся на птицефермах, где их потчуют разными вредными для человека биостимуляторами роста и продуктивности, яйца получаются с бледными, как поганка, желтками, а то и вонючими болтунами. А вот от домашних кур, что копошатся во дворах, питаются пшеницей, дождевыми червями, зеленой травкой, яйца крупные с желтками оранжевыми, словно соцветия одуванчика или лепестки адониса. Вкусны и полезны яичница на сале, омлет и яйца всмятку. А какие блины, оладья, торты и пирожные обойдутся без яиц. Не случайно так лили слезы бабка и дед, когда мышка, вильнув хвостиком, разбила яичко, не простое, а золотое. В каждой сказке заключен глубокий смысл, народная мудрость».ются курицы-несушки! Недорого. По сто рублей за штуку!»