— А как имя твое? И почему ты так бледен, ведь вы, темный народ, обычно носите все же кожу потемней, пока наши воины ее не снимут?

Влад понял, что допустил еще один косяк. Он совершенно не знал, как зовут этого темноэльфийского принца. Ну принц и принц. Одно то, что он сумел доказать принадлежность фигуранта к царским кровям, да еще и привел к обезличенной присяге, которая начиналась со слов "клянусь" и совершенно не использовала имена того, кто приносил клятву, делала ему честь как мастеру психологической войны. Нужно сказать, что Влад специально создал такой текст присяги. Наслышанный о коварстве дроу, и предусматривая вариант смены имени, он специально имя в клятве и не использовал. Для нескольких часов общения в подвале ему хватало обращения и "эй, принц". Или вообще "Ваше Высочество", но произносимое при этом с непередаваемой иронией и обычно сопровождаемое разрядом шокера.

— Трейв, меня зовут Трейв, Ваше Императорское Высочество. — Произнес темный эльф. Влад был доволен. "Ваше Императорское" ему, конечно, стоило нервов. При финальном согласовывании в подвале клятвы и обращения принц-дроу тут неожиданно уперся рогом, хотя перед этим и согласился поцеловать сапог. Но когда перед ним развернули из черной ткани древко Гугнира — дроу, глядя на мерцающий желтый кристалл, сглотнул худым кадыком и сразу дал задний ход.

— В нашем роду — все светлокожие, ведь мы потомки и наших королев, и ваших князей… то есть ваших императоров и наших князей… королей… — Принц-дроу и так заикался, а тут вообще вдобавок запутался в титулах и правильном их отображении. Как коньюктурщик он был никакой. Но снисходительную ухмылку от Нюкаэля он все же заслужил. Влад четко знал, что делал — ненависть он переделал в презрение, а если добавить щепоточку жалости, то там уже и рукой подать до симпатии. Искренне сейчас ненавидящие друг друга разноцветные по масти эльфы еще даже не догадывались, какое в отношении их коварство задумал конунг.

Так, в трудах и заботах, прошел этот день, и наступил следующий. И на вечер третьего дня в замке был назначен торжественный ужин. Миледи Аннет расстаралась и каждому "сэру" прислала по именному письму, где корявыми буквами и с парой ошибок, но зато от чистого сердца, приглашала всю местную рыцарскую братию на торжественный банкет.

Влад дал понять принцессе, что дроу тоже идет на праздник. Ему было важно крепить связь между ними постоянным общением. Однако ни эльфийка, ни темный таким желанием вовсе не горели. И эту проблему тоже требовалось решать. С дроу все было просто — куда послали, туда он верный клятве и пошел. А вот с Эльнуриэль пришлось беседовать. Конунг безапелляционно заявил, что прикормленный целый темный принц — это просто замечательно для скорейшего выполнения их задач. И что нужно уметь жертвовать собой ради высоких целей. Только слабые духом, заявил Влад, не могут сломить гордыню и посидеть в компании темного эльфа хоть пять минут. И уломал-таки принцессу.

Миледи Аннет заслужила всеобщую похвалу. Зал был замечательно украшен и отлично освещен. Сначала хорошо вздрюченная, а затем немного поощренная прислуга выказывала чудеса расторопности и вышколенности. Надо сказать, что "лесным рыцарям" было не с чем сравнить устройство праздника, но они видели своими глазами всю тщательно наведенную показуху нынешней хозяйки замка Трант. И достойно оценили ее сверхчеловеческие усилия. Сам званый вечер миледи Аннет воспринимала как необходимую генеральную репетицию к собственной свадьбе, чтоб уже сейчас все возможные неожиданные проблемы были вскрыты, локализованы и нейтрализованы.

Банкет все равно чуть было не сорвался. Причиной вновь была Эльнуриэль, которая совсем забыла, что ей пока на пятой точке сидеть немного больно. Поерзав минут пять, принц Нюкаэль вскочил и встал за собственным креслом, опершись на его высокую резную спинку. Он взял в обе руки бокал с красным вином, чтобы не было видно, что от смущения их некуда деть. Миледи Аннет, имея понятие об этикете, вскочила тоже. Господам рыцарям волей-неволей пришлось принять адекватные позы на двух ногах. Один лишь Трейв, дико улыбаясь от своей собственной наглости, остался сидеть на стуле и внаглую объедал куриную лапку. А что? Он тоже был принц. Экспансивное поведение Его Высочества списали на эпатажное присутствие темного эльфа, с которым Нюкаэль отказался сидеть за одним столом.

Большинство речей за ужином были посвящены предстоящей свадьбе генерала Вита и миледи Аннет. Вроде совершенно невзначай, но подталкиваемый острым локоточком под ребра, генерал Вит поинтересовался размером родовых земель принца Нюкаэля и каковы требования к вассалам. Влад пришел на помощь своему принцу и вывел генерала на откровенный разговор. Оказалось, генерал Вит буквально спит и видит, что встанет под крыло сильного и удачливого, уверенного в себе сюзерена. Скорость обработки генерала миледи Аннет вызывала искреннее восхищение. Конунг вообще поначалу думал, как им так уйти из замка, и чтоб трупов при этом было хотя бы меньше трех десятков. Уже хотел поручить Андриллу и его людям проверить потайной ход и заодно разминировать от возможных ловушек. А в результате генерал Вит стал верным последователем и союзником.

Несмотря на кажущуюся простоту, такой поворот сюжета требовал глубокого анализа ситуации и выработки концепции дальнейшей стратегии. Требовалось вообще понять, что можно получить с замка в лесу, кроме караванной дани. Что делать с соседями? Если бросать замок, собирая все силы в кулак и придерживаясь старого плана, то как уговорить оставить непонятно кому недвижимость в виде этой крепости, заработанную в трудах праведных и неправедных?

За этими раскладами конунг совершенно упустил из виду обоих принцев. А там уже накалялась обстановка.

— Ну и зачем вы вылезли из ваших пещер, мой верный Трейв? — с исключительной издевкой, свойственной только стервам, спросил принц Нюкаэль своим забавным баском у дроу. — Сидели бы там и врастали в камень. Что не сиделось? Или за головами светлых эльфов потянуло? — И правую руку незаметно, как он считал, положил на рукоять Хекса.

Но Трейву было все равно. Он в подвале принес такую клятву, заодно отрекшись от своей богини, что Хекс его уже никак не пугал. Легко заикаясь, он поведал ответ:

— Со старшим двоюродным братом мы решили попасть по земле из царства Подземного Огня в царство Плачущего Крика. Было решено у них искать военной помощи. Мы не пошли под землей, так как все пути были блокированы нашими противниками. Но нас предали. Брата убили. Сейчас наше царство захватил предатель… узурпаторша. И теперь я больше никто… — взор темного принца остановился на мечущихся языках огня в камине. — Я отрекся от всего и теперь никогда не увижу прекрасных пещер родного города, не услышу совершенный звук капающих капель со сводов, не попробую больше явств, приготовленных в праздник богини на сталактитах. Сколько всего я не успел! Как жил я, несчастный, уверенный в том, что жизни еще целый бесконечный состав из счастливых дней, подобных гномьим вагонеткам, наполненных золотом, серебром и самоцветами. Но этот поезд теперь прошел мимо меня, обдав лишь ветром. Я все потерял: родных людей, власть, честь и память. А стоит ли жить ради одной мести?! — С каждым словом Трейв заикался все меньше и меньше, а в конце спича он поднял печальный и пустой взгляд на Нюкаэля. И вместо ожидаемого им презрения увидел в его глазах жалость и удивление.

Принц Нюкаэль, заслушавшись, внимательно впитывал в себя эту неожиданную поэтическую тираду. На несколько секунд наступило молчание. Светлый нашел в себе силы прийти в себя и, отмахнувшись от этого наваждения печальных слов, рубанул фальцетом:

— Ну и сам виноват, темный! Могу лишь посочувствовать… но не буду! Незачем было вылезать в подлунный мир светлых эльфов!

Влад поспел к обоим принцам только к самому концу, но великолепный плач дроу, которому бы позавидовала "Ярославна на стене рязанской", он слышал почти весь. И первоначальную реакцию заслушавшейся Эльнуриэль он тоже отследил. Все шло по плану. Пройдет не день, не неделя и даже не месяц — но зернышко высоких чувств уже проклюнулось и рвалось вверх, разрывая сталь, бетон и камень традиций, предубеждений и условностей. Нет ничего сильнее, чем сила идеи, идеи, время которой пришло. Сила жажды жизни и сила влечения противоположностей были сильнее не то что гравитации — сильнее законов общества. Может, в других случаях и было бы все по-другому, но не в этот раз. Влад уже видел, что он сделал ставку — и выиграл. А мухлевал или не мухлевал — судьба рассудит. Его цель оправдывала любые средства. Нужно только охранять и оберегать эту делянку, где медленно, но верно взращивались эмоции и чувства — и все придет само, дай только Маниту время.