Прощаться с ним и отвечать барон не стал. Или же просто запись на этом обрывалась, потому что после того, как услышала звуки отодвигаемой мебели, более не было произнесено ни слова. Тишина и больше ничего. Я вертела сыгравший свою роль кристалл в руках и смотрела невидящим взглядом на диван напротив. Постепенно я погружалась в пучину отчаяния. Господин ас Олиани прав, вряд ли мне теперь захочется, чтобы виконт Уффат меня нашёл. И почему Его Величество не дал разрешение на брак своему сыну? Возможно, именно он — меньшее из зол. И правда ли всё то, что записано на кристалл? А если эту запись подделали? Как проверить? Только всё это так звучало… Этот срок в месяц. Голос дяди, явно задумавшего каверзу для виконта. Виконт, сумевший дядю обвести вокруг пальца. То-то барон побледнел, когда услышал про указ. Не верил, что Солерсу удастся провернуть дело с свадьбой и наследством так быстро? Думал забрать деньги, который потребовал вперёд и сделать так, как и собирался ранее? А если?.. Если Солерс играл роль перед дядей, чтобы дать мне возможность спокойно дожить до свадьбы? Если он всё-таки благороден и готов мне был помочь? Ответов на эти вопросы нет, а так хотелось бы знать всё точно… И как-то теперь сложно верилось в бескорыстную помощь моего жениха, как и в любовь с первого взгляда, о которой он распинался недавно.

Я попала в ситуацию, когда просто не знала кому и чему верить. Оставалось надеяться только на себя. Спасибо господину ас Олиани, этот его ход с записью, помог мне успокоиться и взять себя в руки, а так же понять, что следует думать, думать, думать и искать выходы из положения. И оказавшись на свободе, забыть о многих понятиях, которые я ранее считала непреложно верными. Например, о любви, или вере в хорошее, или вере в людей, или… Этих или было много. Для того, чтобы бороться с попавшимися мне на жизненном пути зубастыми крокодилами, следовало самой обзавестись такими же зубами. Но прежде нужно выбраться на свободу. А вот после можно будет и поразмышлять над тем, как и кому отомстить. Ранее переживала о потере чести… Но что честь по сравнению с жизнью и возможностью прищемить врагам хвост?

Встряхнулась, сбрасывая с себя наваждение. Не хочу уподобляться всем этим людям и идти к цели не считаясь со средствами. Но иначе не выжить, иначе не выиграть эту гонку. Готова ли я поступиться всеми своими принципами, чтобы выбраться из передряги? Что сказали бы мои высокородные предки, узнай о чём я сейчас думаю? И так ли важно то, что они подумали бы? Как решиться?

Дядя намекал, что Форух ас Олиани заинтересован во мне как в женщине… И то, что мой тюремщик сразу не собирается меня убить, очевидно. Не стал бы открывать мне глаза, не стал бы разговаривать, не стал бы селить в отдельных апартаментах, если бы было иначе. Значит, это правда, я нравлюсь ему. Могу ли я использовать это против него? Смогу ли сыграть с ним в эту игру? Смогу ли быть кокетливой и очаровательной, но при этому удержать мужчину на расстоянии? Мне нельзя будет поддаваться и сдаваться. Как только он получит то, что желает, потеряет интерес и повод для сохранения моей жизни. Как сбалансировать на грани? Как обмануть человека с гораздо большим жизненным опытом, чем мой? Если я сразу буду проявлять симпатию к нему, не поверит. Слишком резким будет переход. Но использовать его интерес ко мне придётся, если хочу выжить.

Этим вечером господина ас Олиани я более не видела. Хозяин дома не появлялся и меня понемногу отпускал страх. Чем больше я приходила в себя, тем больше думала о том, что идея с завлечением тюремщика в сети, очень даже правильная. И весь вечер и большую часть ночи перебирала в уме все возможные способы, которые могли бы поспособствовать достижению цели. И с грустью подвела итог к утру бессонной ночи — багаж подобных знаний у меня слишком мал. О чисто физиологической стороне взаимоотношений мужчины и женщины я знала. Уроки полового воспитания в деликатной форме проводились в пансионе, и учебник на эту тему я читала. Но вот всё остальное… Только из разговоров пансионерок, и те передавались шёпотом, и из общения в свете, которого у меня кот наплакал. Поддержать светский разговор и лёгкий флирт мне по плечу. А вот всё остальное, что выходило за пределы. Давеча господин ас Олиани смотрел на мои ноги. Это что-то значило? Скорее всего да… И как это использовать?

Утром, не смотря на все эти суматошные мысли и страх заснуть, и остаться беззащитной, меня сморило. Проснулась я нескоро и обнаружила рядом с кроватью поднос с едой. Слуг в округе не наблюдалось. Проигнорировав поднос, хоть и проголодалась, поднялась с кровати и прошлась босиком по роскошному, мягкому ковру. Непривычное ощущение. Как-то ранее всё в домашней обуви или в чулках ходить приходилось. Провела пальчиками ног по ворсу ковра, и ещё раз, и ещё раз, и… Несколько увлеклась.

— Вы проснулись? — мужской голос вывел меня из состояния задумчивости.

Первым желанием было прыгнуть обратно в кровать и спрятаться за балдахином, или под одеялом. Сдержалась с трудом, памятуя о том, чего надумала ночью. Осталась на месте, чувствуя как потряхивает от волнения и кончики пальцев холодеют.

— Я не одета, — ответила всё-таки дрогнувшим голосом и гордо задрала подбородок, не собираясь сразу же, резко, без перехода, менять привычное поведение.

— Вижу, — заметил хозяин дома и вышел из спальни в соседний кабинет. — Одевайтесь, я подожду.

Ещё вчера провела ревизию в шкафах и нашла всё необходимое для того, чтобы выглядеть прилично. Но сегодня так и не решилась надеть ни одно из платьев, висевших там. Предпочла помявшийся и не свежий наряд пансионерки и серые чулки. Если господин ас Олиани вчера разглядывал мои ноги в них, слишком пристально и невоспитанно на мой вкус, значит и сегодня ему серый цвет моей одежды не помешает.

Переодеваться было страшновато, когда в соседней комнате расположился мужчина. Следовало ещё умыться и вообще освежиться после сна, но я решила не заставлять ждать хозяина дома. Волосы, подумав, оставила распущенными — так на людях я не ходила никогда ранее. И повод есть, я же высшая аристократка в его понимании, не могу ничего сама и без помощи горничной. И волосы вон заплести, тоже не могу. Правда, шито белыми нитками, одеться же получилось… Но платье без сложных застёжек, вполне объяснимо, как я не запуталась и облачилась. И да, этим же, моим невежеством в самостоятельном обслуживании, можно объяснить и то, что не стала надевать наряды из шкафа.

Вышла в кабинет к визитёру, стараясь не сильно трястись и не смотреть на хозяина дома. Сесть в кресло так, чтобы платье чуточку и при этом естественно задралось… Никогда не думала, что это так сложно. Не знаю, удалось ли в полной мере проделать это на отлично. На Форуха я так и не смотрела, не в силах поднять взгляд на него, при таких-то планах и мыслях в голове.

— Я думал, вы уже давно не спите, — в качестве оправдания того, что завалился ко мне в спальню, сказал ас Олиани.

— Не спалось, заснула поздно, — ответила учтиво и спокойно, пряча бурю в душе, и подняла, всё-таки, взгляд на собеседника.

Следовало понять, как он реагирует на то, что я делаю и говорю. А без контроля и при разглядывании рисунка на ковре, этого не узнаешь. Усилие пришлось делать просто не подъёмно огромное. Но я справилась. И разочарованно зашипела про себя. Хозяин дома выглядел спокойным, уравновешенным и равнодушным. Он смотрел на меня непроницаемым взглядом и никак не показывал, что заметил мои манёвры.

— Тогда я не задержу вас надолго, — сказал он мне. — Зашёл я потому, что посчитал нужным сообщить вам, графиня… — мужчина замолчал, что-то обдумывая про себя. Потом тяжело вздохнул и сказал: — Асю нашли. Она не помнит ничего о том, где была, что с ней было, и почему ушла ночью из пансиона.

— Она пострадала? — сглотнула, чувствуя, что впадаю в отчаяние от того, что помочь так и не удалось и жертва оказалась напрасной.

— Врачи проверяют её состояние. Слово я сдержу, у Аси не будет проблем с семьёй, легенда уже готова. И о замужестве я её позабочусь так, чтобы проблем не было. Можете не переживать о судьбе моей племянницы, графиня, — "порадовал" меня ас Олиани.