20 июля 1946 г. Сталин в Москве принял иранскую принцессу Агирф Пехлеви и беседовал с ней в течение 1 ч. 20 мин. Принцесса была награждена орденом Трудового Красного Знамени «За проведение в Иране общественных мероприятий по сбору средств для оказания помощи детям-сиротам в Советском Союзе, родители которых погибли во время войны с гитлеровской Германией».

Хорошие отношения между Сталиным и Мохаммедом Резой-шахом сохранялись и далее. Так, в 1951 г. Сталин прислал на свадьбу шаха и принцессы Сораи роскошную норковую шубу и телефон, инкрустированный черными бриллиантами. Увы, личные отношения не соответствовали межгосударственным.

Если Реза-шах в 1926—1941 гг. был самодержцем, то власть его сына в 1941—1945 гг. была номинальной. Позже он напишет: «В течение всего периода оккупации Ирана печаль и скорбь не покидали меня ни на минуту, ночи мои проходили в тревоге и бессоннице»[188].

Реальная власть принадлежала премьер-министру, да и то в объеме, предоставленном союзниками.

В Тегеране и прилегающих районах наблюдалась большая активность левых сил, ранее загнанных Реза-шахом в подполье. Так, к примеру, Иранская компартия была запрещена еще в 1931 г., а в последующие десять лет сотни ее функционеров были отправлены в тюрьмы или казнены, причем довольно часто без суда и следствия. С вводом союзных войск политические заключенные были освобождены. Разумеется, сие произошло по воле Сталина, а пришельцы с «родины демократии и парламентаризма» явно предпочли бы держать левых в тюрьмах.

Коммунисты Ирана уже в октябре 1941 г. воссоздали партию, но из коньюнктурных соображений дали ей новое название — Народная партия Ирана (Хезбе тудейс Иран, а попроще — Туде).

В 1944 г. в меджлисе 14-го созыва Туде была представлена восемью депутатами. Первый съезд партии, состоявшийся в августе 1944 г., принял программу и устав, избрал ЦК и Контрольную комиссию ЦК НПИ, а также выдвинул задачи: укрепление национальной независимости и суверенитета Ирана, борьба против происков империализма, равноправное сотрудничество Ирана со всеми странами, борьба за мир, за обеспечение демократических прав и свобод, 8-часовой рабочий день, принятие закона о труде, безвозмездная передача крестьянам государственных земель, проведение аграрной реформы в интересах трудового крестьянства и т.д.

Любопытно, что в ходе оккупации Иран чуть было не лишился своего названия. Уинстон Черчилль потребовал, чтобы стране возвратили прежнее название — Персия. Слишком многих представителей деловых кругов в Англии раздражало название «Страна арийцев». Однако Сталин и Рузвельт не поддержали британского премьера, и Иран остался Ираном.

После оккупации союзниками в стране резко усилились центробежные тенденции. Не будем забывать, что этнических персов в Иране тогда насчитывалось всего около 46% от общего числа населения. Азербайджанцы составляли 22%, курды — около 10 %, остальные — луры, белуджи, арабы, туркмены и т.д.

Во времена Реза-шаха пользование родным языком для большинства населения было ограничено законом. В частности, запрещалось обучение, издание газет и книг, а также публичные выступления на родных языках — ассирийском, азербайджанском, армянском и курдском. В местах компактного проживания национальностей на административные посты назначались в подавляющем большинстве персы.

Естественно, что после сентября 1941 г. зависимость окраин от Тегерана резко сократилась, особенно заметно это было в зоне советской оккупации.

Обстановку в приграничных с СССР районах хорошо иллюстрирует донесение уже знакомого нам генерал-майора Аполлонова: «За сентябрь — декабрь 1941 г. в пограничной полосе Ирана сформировалось около 70 банд численностью от 4 до 40 человек каждая, занимающихся грабежом иранского населения. Имели место шесть случаев перехода иранских бандгрупп на территорию СССР с целью ограбления нашего пограничного населения. Вновь сформированные в отдельных населенных пунктах полицейские посты активной борьбы с бандитизмом не ведут.

Используя такое положение, под предлогом борьбы с бандитизмом и защиты иранского населения возникло движение ханов, ставящее основной своей целью установление режима управления сфаной путем ханства.

В январе сего года в иранский Серахс (против участка Серахского пограничного отряда) прибыл родовой вождь белуджей Асадулла-хан с группой в 230 человек, разоружил полицию, оружие роздал своим джигитам. Одновременно Асадулла-хан направил группу своих джигитов для разоружения личного состава против полиции в аулах Киндыкли, Муадеран и Джона-Абат»[189].

«Пользуясь крахом диктатуры Реза-шаха, в Иранском Азербайджане, Курдистане и ряде других населенных неперсидскими народами районах в этот период легализовали или возобновили свою деятельность представители творческой интеллигенции и литературы, пишущие на родном языке (тюркском, курдском, туркменском и т.д.). Создавались теафальные труппы, оркестры, поэтические общества. Значительное содействие процессу культурного возрождения оказывали приезжающие на гастроли из СССР творческие коллективы.

Еще в 1941 г. в северо-западные районы Ирана из Советского Азербайджана по указанию Москвы была командирована большая группа партийных работников, врачей, хозяйственников, деятелей культуры и других специалистов. Первоначально руководил работой группы бывший секретарь Азербайджанской компартии (Баку) Азиз Алиев. Члены прибывшей из Баку миссии развернули заметную активность в Иранском Азербайджане. Врачи безвозмездно лечили больных, консультировали местных докторов, организовывали медицинские осмотры детей, взрослых, страдавших хроническими недугами и т.д. Ученые-историки, литературоведы, музыканты знакомили представителей местной интеллигенции с культурой и наукой Северного Азербайджана и всего СССР.

Для жителей Иранского Азербайджана в Тебризе члены миссии на тюркском языке издавали специальную газету. Политический успех этой миссии вызвал негативную реакцию как иранских властей, так и представителей США и Великобритании. Избегая возможного ухудшения отношений с союзниками, советское руководство приняло решение об ее отзыве, и к весне 1942 г. большинство членов группы уже вернулось в Баку»[190].

Я умышленно привожу большие цитаты, дабы избежать обвинений в тенденциозности. Картина в северных районах Ирана была более чем сложна и многопланова. Имело место и культурное возрождение, был и разгул бандитизма.

Оккупация Ирана представляла для США и Англии еще один путь в СССР, причем наиболее безопасный от воздействия вооруженных сил Германии и Японии. 19 сентября 1941 г. Черчилль писал Сталину: «Я придаю большое значение вопросу об открытии сквозного пути от Персидского залива до Каспия не только по железной дороге, но и по автомобильной магистрали, к постройке которой мы надеемся привлечь американцев с их энергией и организационными способностями».

Первые корабли с грузом для СССР вышли из американского порта в ноябре 1941 г.

Начав поставки военной техники в Советский Союз через Иран, англичане столкнулись с немалыми трудностями. Поначалу «на всем Персидском заливе был лишь один подходящий порт — Басра на Шатт-эль-Арабе, реке, образованной слиянием Тигра и Евфрата. Но Басра находилась на иракской стороне реки. Она была связана железными дорогами с Турцией, Сирией и Палестиной, но в Иран никакой дороги, кроме пути в обход по пустыне, оттуда не было. Хорремшехр на иранской стороне вообще трудно было назвать портом, так же, впрочем, как и Бендер-Шахпур, где был южный конец Иранской железной дороги.

Да и сама эта дорога едва ли была подходящей: она годилась только для сравнительно легкого транспорта. Там было всего несколько сотен товарных вагонов и совсем недостаточно паровозов для перевозки тяжелых грузовых составов по крутым и извилистым путям. Эта линия была почти на всем протяжении одноколейной, она шла по горной местности, и надо было проезжать сотни мостов, а туннели встречались чуть ли не через каждые две мили, к тому же путь нередко блокируют обвалы. Есть немало дорог и троп, которые, однако, годятся разве для перевозки грузов на верблюдах и ослах. Грузовиков же в Иране тогда почти не было...