Наша следующая поездка состоялась к источнику Хададо, который славился целебными свойствами своих вод, якобы излечивающих от любых болезней; считали также, что имеющиеся вокруг источника залежи солей возвращают женщинам способность беременеть. Жители различных племен приходили к источнику со всей округи. Даже масаи, жившие за многие сотни километров, приходили сюда. Мы попробовали воду: она имела сильный привкус серы. Однако нашим вьючным животным вода очень понравилась, и стоило больших трудов оттащить их от источника.

Мы взяли маленькую плоскодонную лодку в надежде добраться до Южного острова. Этот остров лишь однажды, в 1934 году, был исследован экспедицией во главе с Фуксом (известным впоследствии своими антарктическими исследованиями). Его экспедицию постигло несчастье, и два ее участника — Дайсон и Мартин — утонули. Джордж надеялся во время нашего путешествия высадиться на Южном острове, по этот план, как и в предыдущие его поездки, был сорван пользующимся дурной славой ветром, который сделал переправу невозможной; на этот раз штормовой ветер достигал скорости почти ста пятидесяти километров в час.

Вместо этого мы обследовали северо-западную часть побережья озера. Нам пришлось идти преимущественно пешком, поскольку покрытая лавой земля была непроходимой для мулов. Жара была невыносимой, и, хотя мы шли преимущественно ночью, я часто бросалась в озеро, одетая в бриджи, джемпер и ботинки, так что я ощущала прохладу только в тот короткий период времени, пока они высыхали. Днем мы вынуждены были закрывать каждый сантиметр нашего тела, чтобы палящие лучи солнца не сожгли кожу, а Джордж пользовался даже губной помадой, чтобы предохранить губы от растрескивания.

Сквозь лаву кое-где пробивалась изумрудно-зеленая трава, которая так и манила к себе, но когда мы попытались на нее сесть, то моментально подскочили, поскольку каждая травинка была подобна иголке. Последующие недели наши несчастные вьючные животные не могли найти ничего другого для пропитания кроме этой травы. В результате многие из них заболели, а пять ослов погибло. Кроме травы, встречалось также несколько видов грибов-дождевиков. Из них турканы извлекают темный порошок и используют его для окраски своих щитов. Однажды, проходя мимо скалы из туфа, я заметила черепки посуды. Я собрала их и позднее отправила в музей в Найроби. Как выяснилось, сделанные на них орнаменты были неизвестного происхождения.

Мы разбили лагерь близ озера Матрон, где скалистый берег подходит к глубокой части озера. Здесь мы могли не опасаться крокодилов и, взяв гарпунные ружья и маски, устремились в воду. К нашему изумлению, мы обнаружили двух маленьких, ярко окрашенных рыбок. Одна была красной и, так же как коралловая рыбка, имела «фальшивый черный глаз» возле хвоста и пятнышки ярко-синего и бирюзового цвета на плавниках. У другой, выглядевшей так, будто она из черного бархата, были переливающиеся голубые пятна на плавниках. Я сделала наброски по памяти, поскольку знала, что, как только рыбок вынешь из воды, они тут же потеряют свою окраску. Позднее, поймав этих рыбок и сохранив при помощи соли, мы отправили их в музей, где определили, что они принадлежат к видам, которые до тех пор были известны как обитающие только у западного побережья Африки. Я также отправила в музей хамелеона с белыми ногами и белыми отметинами на теле и черепаху с очень плоским панцирем. Они оба оказались представителями неизвестных видов.

Однажды вечером, когда, изнуренная жарой, я отдыхала в палатке, из-за холма появился длинный караван в сотню верблюдов. Каждый их шаг сопровождался низким звуком «клонк, клонк» их деревянных, ручной работы колокольчиков. Шествуя по иссиня-черной лаве на фоне отливавшего свинцом озера и огненно-красного вечернего неба, они походили на сказочное видение. Женщина, ведущая караван, казалось, тоже появилась из сказки. Она была высокой и длинноногой, с монгольскими чертами лица, а ее волосы были убраны в высокую прическу, окрашенную охрой и смазанную жиром. Ниже пояса ее тело закрывали верблюжьи шкуры, выкрашенные охрой, тогда как шею и плечи украшало широкое ожерелье, сплетенное из коры пальмы дум и богато украшенное цветным бисером. На лбу женщины блестели три металлические нитки бус, в ушах висели металлические серьги в форме полумесяца. За нею следовало несколько красивых мужчин из племени рендиле. Жители этого племени независимы и довольно зажиточны.

Наш следующий лагерь мы разбили в Лонянгалани, оазисе среди лавовой пустыни. Здесь были источники пресной воды, мягкая трава и дающие тень пальмы дум. С того места, где мы находились, берег озера Рудольф был как будто покрыт хлопком, но когда мы приблизились, то оказалось, что это стаи пеликанов, гусей, уток, ибисов, колпиц, фламинго, аистов, цапель, чаек и других водоплавающих птиц! Было любопытно наблюдать пеликанов за рыбной ловлей. Они плавали открытым V-образным строем, держась непосредственно друг за другом, и, погружая одновременно голову в воду, ловили рыбу, которая заплывала в эту своеобразную западню.

Однажды мы направили нашу лодку к островам Эль-Моло. Там мы обнаружили несколько непрочных шалашей, сделанных из шестов и покрытых собранной в озере растительностью, — они были придавлены валунами, чтобы их не сдул ветер. Это были жилища двух семейств, населяющих Эль-Моло. Подвергаясь гонениям со стороны более сильных племен, они наконец нашли себе убежище на этих маленьких островах, которые, когда Телеки обнаружил озеро, еще соединялись с материком.

Жители Эль-Моло питались рыбой, иногда мясом бегемотов и крокодилов или — для разнообразия — черепах. С примитивных плотов, сделанных из трех стволов пальмы дум, они ловили рыбу с помощью острог и сетей, изготовляемых из волокна той же пальмы дум, единственного дерева, которое не гнило в щелочной воде. В качестве тарелок жители Эль-Моло использовали панцири черепах. Это были драгоценные тарелки, поскольку местные черепахи принадлежат к роду Tronyx, африканские представители которого обитают только в этом озере и в Ниле. Британский музей многие годы пытался приобрести такую черепаху, но безуспешно, поэтому мы предложили большое вознаграждение тому, кто поймает нам черепаху. Вскоре черепаха была поймана и преподнесена нам; позднее мы отправили ее в Лондон.

В то время на островах Эль-Моло жило всего восемьдесят человек, которые из-за слишком щелочной диеты страдали от цинги и рахита. Тем не менее местные жители приветливо отнеслись к нам, и я была огорчена тем, что они, казалось, были обречены на вымирание. К счастью, этого не случилось, поскольку правительство, узнав о таком бедственном положении, обеспечило их овцами, козами и овощами.

Я хотела нарисовать чету жителей Эль-Моло, и предложил им в награду за позирование табак. Тогда ко мне выстроилась целая очередь. Несмотря на бедность, эти добрые люди предложили нам целую груду гигантских тилапий, которые очень вкусны. Когда Джордж убил крокодила, жители пришли в сильное возбуждение и стали буквально рвать свежее мясо и даже жесткую шкуру, которая, по их уверениям, была не менее вкусной. Однажды вечером вышли поискать крокодилов вокруг нашей палатки. Их глаза сверкали, отражая свет нашего факела.

Джордж застрелил одиннадцать штук, после чего мы думали, что другие, безусловно, уберутся восвояси. Каков же был мой ужас, когда на следующее утро я проснулась и увидела крокодила перед моей палаткой! Я застрелила его прямо из постели.

Джордж занялся поимкой местных браконьеров, и я исследовала другой остров из этой же группы. На небольшой площадке я увидела несколько пирамидок из камней и попросила наших работников разобрать камни. Под одной из пирамидок оказалась каменная плита, а под ней песок и несколько костей. Еще в Цюрихе, а позднее от Луиса Лики я узнала, что никогда нельзя вытаскивать отдельную кость, а следует обмести песок, пока не покажется соединение костей. Здесь я обнаружила целый скелет; он был захоронен в согнутом положении, на правом боку, с руками и коленями, сложенными вплотную к лицу. Аккуратно сфотографировав и зарисовав скелет, я завернула кости в вату и сложила в коробку. В другом захоронении был такой же скелет. Близ захоронений я нашла цветок желтого портулака, первый цветок, увиденный мною у озера Рудольф. Позднее оказалось, что это новый вид.