Единственный самолет фирмы «Де Хэвиленд», не имевший в своем обозначении

инициалов главы и основателя фирмы — DH...

© А. Мартьянов. 30.11. 2012.

36. Полѐт «Москито»

15 апреля 1940 года, Лондон

— Нет, нет и нет! — Министр авиации Великобритании лорд Бивербрук был

непреклонен. — И слушать не желаю. Сэр, решение было принято. Решение обоснованное

и утвержденное. Это не мой личный каприз, сэр.

Сэр Уилфред Фримен, член Авиационного совета по исследованиям и разработкам,

старый друг и товарищ сэра Джеффри де Хэвиленда, упрямо положил на стол министра

докладную записку:

— Я подробно изложил свои соображения, сэр, почему для «Москито» фирмы «Де

Хэвиленд» необходимо сделать исключение.

— После того, как начались активные боевые в Северной Европе, прекращение всех

разработок со слишком отдаленными сроками готовности серийных образцов

прекращено, — отрезал министр. — Мы не можем делать исключения для ваших личных

друзей, сэр.

Фримен вспыхнул:

— Речь идет не о личном одолжении, сэр! Речь идет о благе страны. Де Хэвиленд

разработал самолет, который, возможно, спасет Британию. Заморозить этот проект было

бы... неосмотрительно.

Министр иронически сощурился:

— Что ж, вы можете держать себя в руках, сэр, и я отмечаю это обстоятельство как

положительное. Чем так примечателен этот самолет, что вы готовы за него биться?

— Это двухмоторный бомбардировщик, — начал Фримен. — Два мотора Роллс-Ройс

«Мерлин», мощностью почти в тысячу триста лошадиных сил. Самолет способен

развивать скорость свыше шестисот километров в час. Дальность полета — две тысячи

четыреста километров.

— Вы говорите о деревянной машине? — уточнил министр. — Господи, сэр! Этот

самолет уже сейчас называют «мечта термита»!

— При всем моем уважении, сэр, как раз термитам на этом самолете делать нечего, —

возразил Фримен. — Все продумано. Обшивка трехслойная, что позволяет радикально

уменьшить количество подкрепляющих стрингеров, шпангоутов и нервюр. Верхний и

нижний слои — из фанеры, средний — из легкой бальзы. Все склеивается под давлением

формальдегидным клеем. Как раз это предотвращает поражение насекомыми.

— Гм, — проговорил министр. — Но что-то от насекомого в этом самолете все же есть.

«Москито». Думаете, он способен будет жалить немцев?

— Не построим — не увидим, — Фримен заметил, что министр впервые дал слабину. —

Чем примечательна фанера, сэр? Швы практически отсутствуют, качество поверхности —

превосходное. Главный аэродинамик фирмы «Де Хэвиленд» Кларксон продумал здесь

каждую мелочь. Аэродинамическое сопротивление крайне низко.

— Сейчас все наши силы стянуты к Норвегии, — сказал лорд Бивербрук. — Я не могу

взять на себя ответственность...

— Сэр! — взорвался наконец Фримен. — Я даю вам личные гарантии, что к июлю сорок

первого все пятьдесят бомбардировщиков-разведчиков «Москито» будут переданы

Королевским ВВС.

— Не смею сомневаться в вашем честном слове, сэр, — мрачно отозвался лорд Бивербрук,

— однако все наши усилия должны быть сосредоточены на производстве самолетов

«Харрикейн», «Спитфайр» и «Бленхейм». На новые проекты нет ни средств, ни времени.

Мы не можем позволить себе распылять силы!

Фримен раскланялся и вышел.

5 мая 1940 года, Лондон

— Опять вы?

Лорд Бивербрук оторвался от сводки.

Положение дел было сложным. И перспектива не выглядела вдохновляющей. Немцы

развивали наступление в Европе.

Британия несла потери.

В кабинет министра вошли сэр Уилфред Фримен и сэр Джеффри де Хэвиленд.

— Решили атаковать меня плечом к плечу, как старые боевые товарищи? — министр

позволил себе поднять бровь. — Джентльмены, вы теряете время.

— Я прибыл сюда, оставив мой завод, — глухо заговорил де Хэвиленд, — потому что не

могу допустить... Сэр, я обязан предоставить вам все данные! Я владею абсолютно всей

информацией и в состоянии ответить на любой вопрос по самолету.

— Гм, — молвил лорд Бивербрук. — Могу ли я предложить вам чаю? — Он позвонил, и

скоро в кабинет явилась секретарша с подносом.

Сэр Джеффри почувствовал, что успокаивается. Горячий чай — большая сила.

— Сэр Уилфред передал мне, — заговорил де Хэвиленд, — основное возражение

министерства против развертывания строительства самолетов «Москито»: Англия сейчас

должна как можно быстрее строить другие, уже испытанные самолеты.

— Это так, — кивнул лорд Бивербрук и с любопытством глянул на посетителя.

Сэр Джеффри выглядел усталым, однако глаза его горели. Глаза неутомимого борца.

— Но «Москито» — деревянный самолет, — проговорил де Хэвиленд. — Продолжение

разработки никак не скажется на выпуске прочих серийных самолетов. Ведь наша

конструкция практически не требует применения металлообрабатывающих станков.

Вообще в производстве «Москито» можно использовать низкоквалифицированную

рабочую силу.

Лорд Бивербрук вынужден был признать:

— Это плюс.

— Кроме того, — приободрился де Хэвиленд, — наши конструкторы отказались от

обычных масляно-пневматических амортизаторов основных стоек шасси. Это

существенно упростило проект. Мы заменили их набором резиновых прокладок. Вместо

стали используем, где возможно, ковкий чугун.

— О, — молвил лорд Бивербрук, — хорошо. Но, — он поднял палец, — вот мое главное

возражение: моторы. Ваш «Москито» заберет у других самолетов моторы.

— Сэр, — де Хэвиленд оставался бесстрастным, что выдавало в нем опытного игрока в

покер, — моя фирма выступает с инициативой. Мы готовы ремонтировать на нашем

заводе самолеты «Харрикейн» и моторы «Мерлин». Мы располагаем соответствующими

возможностями. А взамен...

Лорд Бивербрук поднял руки и рассмеялся.

— Ваша взяла, сэр! Делайте вашего деревянного «комара»!

18 июля 1940 года, Хатфилд

Сэр Джеффри де Хэвиленд вызвал к себе главного летчика-испытателя фирмы, Джеффри-

младшего.

Тот вошел, быстрый, немного угловатый.

— Вы меня звали, сэр?

Де Хэвиленд кивнул ему на стул.

— Вы готовы испытать еще один самолет, разработанный вашим отцом, сэр?

На лице Джеффри-младшего появилась улыбка:

— Еще один?

Отец показал ему на конверт:

— Сегодня пришел контракт на разработку еще одного варианта «Москито» — на сей раз

истребительного. Бомбардировщик-разведчик уже готов. И если бы не эти проклятые

налеты Люфтваффе, мы бы уже...

Он помрачнел.

Немецкая авиация постоянно тревожила завод. Потери человеко-часов были настолько

значительны, что ресурсы фирмы сократились на треть.

— Нас могут задержать, сэр, но нас не остановят, — спокойно отозвался Джеффри-

младший.

3 октября 1940 года, Хатфилд

Над заводом отчетливо слышен был зловещий вой.

«Юнкерс». Один или несколько?

Похоже, один.

— В укрытие! Скорей, скорей!

Теперь уже завывала заводская сирена. Люди спешили покинуть рабочие места.

Немецкий самолет отчетливо виден был в небе. Он вынырнул из облаков и зашел для

бомбометания.

— Скорей!

Грохот взрыва заглушил заводскую сирену, и она, как по команде, замолчала.

Второй взрыв, третий.

Несколько человек остались лежать на земле. Среди поднятых в воздух обломков не

видно было крови. Потом начался пожар.

Де Хэвиленд вместе с ведущим инженером фирмы Бишопом уже ехал на автомобиле из