— Воображаю, какие слухи поползли по округе, когда фермеры увидели в небесах эту штуковину, — покачал головой герр Вольф.
— Не уверен, что реднеки Коннектикута так уж интересовались происходящим у них над головой. Тем не менее, прототип V-173 был практически неубиваем — прочная конструкция, очень низкая посадочная скорость, малый пробег. Представьте: благодаря новой концепции крыла пробег на взлете составлял всего-навсего 60 метров, а при встречном ветре более 46 километров в час машина поднималась в воздух вертикально, подобно вертолету!
— Идеальный палубный истребитель, — заметил штаб-сержант. — Мечта любого авианосного соединения: крылья не надо складывать, взлетает фактически с места, вероятность разбиться при посадке минимальна. Так что, господин младший лейтенант, вы зря подшучивали!
— Сначала надо выяснить, как F5U покажет себя в бою, — не смущаясь ответил Вася. — Он хоть повоевать успел?
— Увы, — вздохнул Горыныч, выпустив из ноздрей струйки синеватого дыма. — Рабочий прототип XF5U-1 оснащенный мощными двигателями и четырехлопастными винтами начали обкатывать только в июле 1945 года, когда война в Европе закончилась, а до разгрома Японии оставалось полтора месяца. К 1947 году «Скиммер», как прозвали машину сотрудники фирмы, показывал выдающиеся результаты — на форсаже достиг скорости 818 километров в час, мог взлетать вертикально — для этого изобрели специальную трапецию, которую предполагалось установить на авианосцах, — зависал в воздухе подобно вертолету, достиг практического потолка в одиннадцать тысяч метров! Про изумительную аэродинамику я вообще молчу! Но, как обычно и случается, перспективный проект закрыли.
— С чего вдруг?
— Наступила эра реактивных самолетов, флотская авиация перевооружалась. Вдобавок, кончились деньги — кредит на разработку был полностью истрачен. Руководство министерства обороны приказало уничтожить все экземпляры F5U, — с машин сняли ценное оборудование, а корпуса разрушили бульдозерами. Единственный сохранившийся прототип V-173 передали в National Air and Space Museum в Вашингтоне.
— Печально, — вздохнул Хопкинс. — Хоть здесь можно будет на нем полетать.
— Вот именно, — согласился Горыныч. — Вам, джентльмены, предоставляются уникальные возможности, а вы ноете, будто малые детишки. Василий, я бы на твоем месте почаще оглядывался во время следующих полетов — не висит ли на хвосте этот «блинчик» с двумя пулеметами и четырьмя пушками! Ибо чревато!..
© А. Мартьянов. 24.05. 2012.
11. Большой обман
— Зиночка, вы прелесть, — Вася расплылся в самой лучезарной улыбке, на какую только был способен. — Наша добрая волшебница! Позволите пригласить вас вечером в офицерский клуб? Выступает американский джаз-банд из Нового Орлеана...
— Я не волшебница, а начальник финансового отдела, — с притворной строгостью сказала товарищ старший лейтенант. — Добросовестное выполнение служебных обязанностей...
— Ой, умоляю, не притворяйтесь мадам Ротвейлер, — Вася содрогнулся, с трудом отогнав видение главного пугала танкистской базы, госпожи главбуха, внешностью и характером напоминавшей персонажа низкобюджетного фильма ужасов. Зинаида Афанасьевна была полной противоположностью Ротвейлерши: молодая, симпатичная, а самое главное не жадная: деньги на новые самолеты (хочешь серебро, хочешь золото) выделялись моментально и без единого затруднения. — Так придете? Начало в восемь.
— Приду, разумеется. Василий, не задерживайте, там очередь...
Бравый авиатор вынырнул в коридор, сунул в карман оплаченный чек на покупку реактивного Ла-15 и спустился по лесенке на первый этаж к диспетчерской. Возле окошка, где пилоты получали задания, переминался с ноги на ногу штаб-сержант Хопкинс.
— Билл, привет. Как дела?
— All right, — штаб сержант соединил колечком указательный и большой пальцы. — Сегодня праздник неслыханной щедрости, не правда ли? Каждому выдали по самолету десятого левела, плюс сотню в золотом эквиваленте. По-моему, командование слишком щедро разбрасывается такими огромными деньгами.
— Ох уж эта ваша американская прижимистость, — усмехнулся Вася. — «Варгейминг» не обеднеет, уж поверь. Тебе что досталось?
— Истребитель F6U Pirate от фирмы «Chance Vought», той самой, построившей «Блинчик» над которым ты смеялся на прошлой неделе... Вот документация на самолет, страховка и талон на техобслуживание. Хочешь взглянуть?
Мирная беседа была прервана самым неожиданным образом. Хлопнула дверь и в административное здание бомбой влетел майор Штюльпнагель. То есть буквально бомбой — пухленький командир германского гешвадера споткнулся на пороге о ступеньку и отправился в тяжеловесный полет к ближайшей стенке. Непременно расшибся бы, но здоровенный штаб-сержант успел поймать смертно перепуганного немца за ворот белоснежного с золотом кителя. Ткань треснула по шву.
— Уберите его от меня! — тоненьким голосом воззвал Штюльпнагель. — Убе...
— Билл, поставь господина майора на землю, — шикнул Вася. — Ты его нервируешь!
— Я не про штаб-сержанта Хопкинса! — простонал толстяк. — Это проклятое животное!..
Дверь снова распахнулась и в проеме нарисовалась чешуйчатая морда Горыныча:
— Ребята, можно чуть в сторону? — низким басом проговорил дракон. — Я собираюсь кое-кого чуточку немножечко поджарить... Ну или самую малость скушать.
— Горыныч, прекрати, — Вася сдвинул брови. — Что он тебе сделал?
— Поставим вопрос иначе, — змей сверкнул золотыми глазами. — Что герр майор сделал на этот раз. Хопкинс, это вам привезли F6U Pirate?
— Точно так.
— Поинтересуйтесь у господина майора, зачем он сыпанул песку в емкость с горючим, предназначенным для вашего истребителя. Хорошо, я увидел.
— Та-ак, — прошипел Вася. — Вредительство? Саботаж? Чистейшая пятьдесят восьмая статья? Магадан-лесоповал? Вы зачем жэто сделали?
— Затем, что вы сами нечестно играете! Неспортивно! — осмелел Штюльпнагель уяснив, что прямо сейчас пожирать его не будут. — Не замечали, что World of Warplanes все более ориентируется на американскую и русскую авиацию? Да, будут еще японцы, наверняка итальянцы, англичане, но уже сейчас в небесах не протолкнуться от янки! Хоть локтями распихивай! А будет гораздо больше, в разы!
— Имейте совесть, — холодно сказал Горыныч. — В советской ветке сейчас доступно шестнадцать самолетов, в американской пятнадцать, в немецкой десять. Вам мало?
— А я о чем говорю! Германия всегда была великой авиационной державой с уникальными разработками! Которые, между прочим вовсю использовали союзники после 1945 года!
— Очень точно замечено, — не преминул съехидничать змей. — «После 1945 года», когда по понятным причинам Германия авиационной державой быть перестала. Запрет на производство собственных самолетов продержался десять лет, до 1955 года, то есть до времени, когда авиация СССР и США совершила немыслимый скачок вперед. Да и в шестидесятые годы вся авиапромышленность ФРГ была сконцентрирована в руках всего двух фирм — «Мессершмитт-Бельков-Блом» и «Дорнье», безнадежно отставших от мировых лидеров. Причем они производили на нужд НАТО не собственные модели, а итальянские G-91 и американские F-104. Германия сумела нагнать ведущих производителей лишь сорок лет спустя...
— А ведь точно, я над этой проблемой раньше не задумывался, — сказал Вася. — По большому счету, германское дерево развития авиации будет строго ограничено временными рамками, начиная ориентировочно с 1925 года по 1945, поскольку авиапромышленность немцев перестала существовать физически из-за поражения во Второй мировой. Мы с мистером Хопкинсом вполне можем летать на моделях конца сороковых и ранних пятидесятых, тогда как у Германии, Японии и частично Италии дальнейшие перспективы попросту обрублены!