…Секунда – и я уже мчалась по лестнице, тщетно надеясь догнать убежавшую кошку. Тонька летела с такой скоростью, что сразу же скрылась из вида, и я могла только догадываться, куда лежит её путь.

На первом этаже я остановилась передохнуть; мне показалось, что впереди мелькнул чёрный хвост, и это обнадёжило меня. Тут-то, возможно, я бы и поймала беглянку, – если бы не пара подгулявших соседей, возвращавшихся с ночной попойки. Проскользнув у них под ногами, Тонька просочилась на улицу, – навстречу ночи и свободе…

Едва не сбив соседей с ног, я выскочила за ней. Словно желая подразнить меня, Тонька отпрыгнула на безопасное расстояние и как ни в чём не бывало уселась у стены, щуря бесстыжие зелёные глаза…

– Тоня, Тонечка! Кис-кис-кис! – ласково позвала я.

Но Плутония, возможно, решила, что мы с дедом – одна шайка-лейка, и, услышав мой голос, бросилась от меня наутёк. Спасение было близко: над её головой маячила четырёхугольная дыра – вход в подвал…

Махнув хвостом, Тонька прыгнула в дыру и исчезла в ней, а я осталась на улице, не зная, как достать сбежавшую кошку: отверстие в стене было слишком маленьким, чтобы туда мог пролезть человек.

– Тоня, Тонечка! Кис-кис-кис!

Ответа не было. Все усилия были тщетны…

ХIV

Что может быть хуже, чем необходимость достать из подвала сбежавшую кошку, в то время как дома бесчинствует мертвец? В ту минуту мне казалось, что со мной никогда не случится ничего ужаснее. А в случае неудачи утром меня ждала медленная и мучительная смерть: Алинка никогда бы не простила мне потерю своей любимицы.

Но, как это часто бывает в тяжёлые минуты, помощь пришла оттуда, откуда её не ждали. Леонидовна, страдавшая бессонницей, вышла из подъезда, – и увидела меня.

– А ты что тут делаешь?! – удивилась она, – и взглянула на меня так, как будто я была, по меньшей мере, чёртом. – В такой час… И в ночной рубашке… Неужели опять пришёл?!

– Пришёл, – кивнула я. – Но не в этом дело. Кошка у меня сбежала…

– И отец Николай ему не помеха, – Леонидовна всплеснула руками. – Бога он не боится, вот что… В первую же ночь… Вслед за батюшкой в дом пришёл.

– Не боится, – согласилась я. – Обнаглел совсем.

– Хоть бы обождал три дня, как тогда… после заупокойной. Для приличия хотя бы. Так нет… Ну и покойники нынче пошли… не то, что в мои времена…

– Так ведь он – атеист, – заметила я. – С чего бы ему Бога бояться? В ваши-то времена покойники, наверное, верующие были… вот они и боялись. Я с самого начала, когда мы всё это затеяли, не очень-то надеялась, что поможет. Хотелось верить… а теперь ещё хуже будет. Вот притащит в квартиру разной нечисти, гостей позовёт, – и начнётся веселье. Только мне уже всё равно. Меня утром Алинка убьёт. Кошку я её потеряла.

– Это кто – Алинка? Та чёрная, страшная? – спросила Леонидовна, пытаясь нарисовать руками в воздухе Алинкину причёску. – Та девка, на чёрта похожая, что к тебе приходила на днях?

– Ну… в общем, да, она. И вовсе она не страшная… просто у неё стиль такой.

– Такие лохмы крашеные, чёрные, – и не страшная?! – удивилась Леонидовна. – Да ну, не говори… Была бы нормальным человеком – отрезала бы их к чёртовой матери. Стрижку бы ей красивую, модную… или локоны. А то ходит, как чудище болотное, Господи прости…

Чувствуя, что обсуждение Алинкиной внешности может затянуться надолго, я поспешила переменить тему.

– Леонидовна, – спросила я, – у вас дома есть ключ от подвала?

– Нет, конечно. С чего бы ему там быть? Ключ у слесаря. Он в восемь утра на работу придёт. Тогда и достанем кошку твою… она ведь там?

Я кивнула.

– Далеко ещё до восьми?

– Четыре часа. Да ты, небось, замёрзла? Холодно, поди, в ночной рубашке…

– Ничего, я привыкла, – ответила я, как будто всю жизнь только то и делала, что разгуливала по улицам в этой рубашке и тапочках.

– А хочешь, я её из подвала на колбасу выманю? – расщедрилась Леонидовна. – Тогда жди. Сейчас поднимусь наверх, принесу…

XV

То ли колбаса Леонидовны оказалась несвежей, то ли в подвале у Плутонии нашлись более важные дела, – но попытки выманить её закончились провалом. Было двадцать минут девятого, когда слесарь Михалыч, наконец явившийся на работу, спустился в подвал и, смачно матерясь, принялся ловить беглянку.

Прошло несколько минут. Наконец слесарь показался у выхода.

– Это, что ли, кошка твоя? – спросил он, протягивая мне кого-то…

Я протянула было руки, – и отпрянула. Это была не Тонька. Дворовый кот Барсик, решивший переночевать в подвале, удивлённо смотрел на меня: он не понимал, чем привлёк повышенное внимание к своей особе.

Из подвала доносился мерзкий запах, – как будто там переночевал скунс.

– Нет, это Барсик. Фонариком вон туда посветите… да, в тот угол. Вот она… там…

Усталая Тонька почти не сопротивлялась, когда я взяла её на руки и прижала к груди. Её чёрная шерсть стала серой от грязи и пыли, – но прищуренные зелёные глаза светились от счастья.

– Ай да Барсик… – усмехнулась Леонидовна. – У неё теперь котята будут.

– Алинка же меня убьёт! – испугалась я.

– А ты ей не говори. Мало ли, с кем её кошка подгуляла…

– Ничего себе сюрприз, – сказала я.

XVI

…Возвращение домой не предвещало ничего хорошего. Я ждала, что ночной гость устроит в квартире полный разгром, – но, к моему удивлению, всё выглядело вполне пристойно. На полу сиротливо стояла миска с пшеном, – нетронутая. Самое вкусное из холодильника было съедено, пол усыпан хлебными крошками, но к этому я уже привыкла.

Я кое-как убрала крошки и объедки, позавтракала тем, что не доел дед, посадила Плутонию в клетку и отправилась к Алинке.

– Ну как?! – нетерпеливо спросила она с порога, сверля меня своими чёрными, как бездна, колдовскими глазами.

– Плохо. Испугалась Тонька твоя. Убежала… и… – я запнулась, но, решив, что честность – лучшая политика, продолжила: – Теперь у неё котята будут.

Мы сели на обшарпанный диван, и я принялась рассказывать всё по порядку. Алинка слушала внимательно, время от времени прерывая меня каким-нибудь вопросом.

– Тогда дед замахнулся на Плутонию палкой, и она убежала к Барсику, – закончила я рассказ. – А потом мы с Леонидовной до утра её в подвале ловили.

– Эх, – сказала Алинка. – Плохо дело. Если даже Тонька не помогла, – тогда уж и не знаю, что делать. Она у меня не из трусливых, поверь… раз испугалась, значит, дело серьёзное. Придётся прибегнуть к последнему средству…

– Какому?

– Пригласить специалиста.

– Охотника за привидениями? – я засмеялась, но смех прозвучал невесело. – Такие только в кино бывают. Звала уже отца Николая, а толку с того? Ещё хуже стало.

– Отец Николай в этом деле не спец, – сказала Алинка, слегка нахмурив выкрашенные в чёрный цвет брови. – Я давно тебе говорила, что, если покойный не связан с христианским эгрегором, толку не будет. Хоть каждый день квартиру освящай.

– И кто же этот специалист?..

– Я. – Она гордо вскинула голову, – как будто хотела, чтобы я полюбовалась и восхитилась, что вижу перед собой настоящего эксперта по мертвецам.

– Ну, знаешь… от скромности ты не помрёшь, – заметила я.

– Ещё бы! – улыбнулась Алинка. – Зато я денег с тебя не возьму. Не то, что этот чернорясый… Мне этот случай интересен… давно хотела взглянуть на твоего деда, – к тому же повысить квалификацию не помешает. Ну как, соглашаешься?

Я кивнула. В конце концов, что мне терять?..

– Тогда сегодня я у тебя переночую. Вечером созвонимся… – она задумалась, а потом не к месту добавила: – А знаешь, он всё-таки ничего, ваш Барсик… даже симпатичный. Интересно, котята будут белые или чёрные? Как ты считаешь?..

– Чёрные. Ну, или чёрные с белой грудкой, как он… – у меня отлегло от сердца: похоже, скандала не предвиделось; Алинка вовсе не собиралась меня убивать.