уютном кабинете о старинных традициях!
— Та-ак, — в руках генерала оказался следующий чертеж. — Уже лучше, орудие там, где
ему быть и полагается. Однако, инженеры
ударились в другую крайность: захотелось навесить побольше брони. Лоб — двести
двадцать восемь миллиметров? Масса танка увеличивается до семидесяти девяти тонн,
скорость снижается до девятнадцати километров в час по шоссе и всего-навсего шести по
пересеченной местности? И вы хотите предложить ЭТО нашей армии?
— Напомню, — Черчилль обиженно поджал губы, — Tortoise проектировалась как
штурмовой танк! Никто не заставляет вас сражаться на А39 с немецкими «Тиграми», тем
более, что танки с танками не воюют! Как вы преодолеете германскую Линию Зигфрида
без машин подобного класса?
— Примерно так же, как немцы преодолели линию Мажино четыре года назад, —
огрызнулся Монтгомери. — Маневренная война, теория глубокого охвата... Скажу
больше: Африканская кампания доказала, что лучший способ борьбы с тяжелыми танками
неприятеля — выкатить зенитные орудия на прямую наводку. Обходится в сотню раз
дешевле, чем одна такая черепашка. Кстати, стоимость одного экземпляра уже
рассчитана?
— Сто сорок одна тысяча фунтов, — нехотя признал Черчилль. — Действительно,
дороговато.
— Тогда как обычный Sherman Firefly стоит чуть меньше пятнадцати тысяч фунтов! —
воскликнул Монтгомери. — Прошу прощения, сэр, но во время операции «Оверлорд» я
предпочту увидеть на фронте лишнюю дивизию «Светлячков», чем роту этих
динозавров!..
* * *
Проект А39 Tortoise еще в момент начала разработки выглядел архаичным. «Черепаха»
позиционировалась именно как танк
(пускай и нестандартной компоновки), но поскольку могла использоваться и как САУ,
подпадала одновременно под юрисдикцию Королевского танкового корпуса и
Королевской артиллерии.
Судьба «Черепахи» фактически была решена с концом войны, и на вооружение ее
принимать не собирались. Однако, два танка были использованы для испытаний в Европе.
Было очевидно, что при ширине 3,9 метра танк невозможно перевозить по железной
дороге, а при боевом весе в 80 тонн А39 расплющит любой транспортер... Специально для
этих целей фирма «Крэнес оф Дерехэм» спроектировала пятиосный транспортер, на
котором «Черепах» доставили в район Гамбурга. Для буксировки транспортера с танком
— вес около 120 тонн — было решено использовать два тягача «Дайэмонд» тандемом.
Таким образом, общий вес поезда составил 155 тонн, а длина — 28,5 метров.
Отзывы военных удручали: «отсутствие кругового обстрела», «слишком тяжелый»,
«слишком медленный», «умопомрачительные проблемы с транспортировкой»,
«раздельное заряжание». Проект был окончательно закрыт в 1948 году и о «Черепахе»
забыли, как о страшном сне. Сохранившийся экземпляр хранится в танковом музее
Бовингтона.
23. Тяжелая походная кухня
Ноябрь 1916 года, Генеральный штаб германской армии
— Мы не должны отставать от противника в техническом плане, — начальник
Генерального штаба Пауль фон Гинденбург устремил суровый взор на генерала
Фридрихса. — Текущее положение нетерпимо, герр генерал!
Фридрихса пробрала невольная дрожь. Немногие могли выдержать ястребиный взгляд
Гинденбурга — безупречного вояки, воплощения германского воинского духа. Рядом с
этой эпической фигурой каждый остро ощущал собственные недостатки.
— Сейчас предпринимаются все необходимые шаги, герр фельдмаршал, — проговорил
Фридрихс, сам зная, что звучит это заверение неубедительно.
Гинденбург аккуратно вынул из папки и выложил перед собой на стол приказ.
— Вам поручено возглавить техническую комиссию, созданную специально для
организации и объединения работ по созданию германского танка, — объявил
Гинденбург. — Ознакомьтесь с приказом. Нельзя допустить, чтобы англичане нас
опережали... Германия уже добилась существенных успехов на фронте, и теперь
необходимо закрепить их. Гражданское население Германии должно видеть свой долг в
единстве с воинами Отчизны. Одни проливают кровь на фронте, другие не жалея себя
работают ради этого в тылу! Только так!
Взгляд фельдмаршала чуть смягчился, и Фридрихс воспользовался этим, чтобы
просмотреть приказ.
Он был датирован тринадцатым ноября. Особая техническая комиссия во главе с
генералом Фридрихсом должна была координировать усилия нескольких ведущих
промышленных фирм Германии — в том числе «Опель», «Даймлер», «Бюссинг», NAG,
«Бенц». Все они бросались, как в прорыв, на разработку танка.
Фридрихс кивнул. Ответственности он не боялся. Почти год он возглавлял Седьмое
транспортное отделение Общего управления Военного министерства, которое и
выступало в роли заказчика военных машин.
Легкая улыбка скользнула по лицу генерала.
— И как планируется назвать будущий германский тяжелый танк?
— Всегда начинайте с имени, — провозгласил Гинденбург. — Правильно избранное имя
вселяет в оружие правильный дух. Я полагаю, логичнее всего будет назвать германский
танк A7V — в честь вашего подразделения, Abteilung 7, Verkehrswesen. Что скажете,
генерал?
— Скажу, что это большая честь.
— И большая ответственность, — прибавил Гинденбург. — Действуйте!
22 декабря 1916 года
Гинденбург развернул чертеж. Капитан Йозеф Фольмер стоял рядом с фельдмаршалом,
готовый в любую секунду дать пояснения. Фольмеру было сорок шесть лет и как
большинство технарей, конструктор не испытывал душевного трепета перед большим
начальством. Но Гинденбург произвел впечатление даже на него.
Фольмер был главным инженером Опытного отделения Инспекции автомобильных войск,
руководя всеми конструкторскими работами. У Фольмера имелся большой опыт
разработки автомобилей самых различных типов, а в военном ведомстве он занимался
повышением проходимости грузовиков. Сейчас ему подчинялось около сорока
конструкторов от различных фирм.
— Танк, танк, — произнес вдруг Гинденбург.
Фольмер наклонил голову:
— Ваше превосходительство, господин фельдмаршал?
— «Танк», говорю я, — повторил фельдмаршал с легким раздражением в голосе. — Имя,
господин капитан, имя! Имя содержит в себе дух.
— A7V, — сказал Фольмер и показал каллиграфически написанное название на листе
чертежа.
Гинденбург отчетливо фыркнул. Этот звук в германской армии считался зловещим.
— Мне не нравится, что мы заимствуем само это английское слово — «Tank». В нем нет
германского духа. Нужно что-то более
родное нашему слуху. Речь ведь идет о броне, о бронированном автомобиле... О
Panzerwagen. Об усиленном бронированном автомобиле — Panzerkraftwagen.
— Боевой автомобиль, — предложил Фольмер. — Kampfwagen.
Гинденбург метнул в него быстрый взгляд:
— Очень хорошо
Фольмер начал было излагать свои взгляды на будущий Kampfwagen, но Гинденбург
быстро перебил:
— Я хочу, чтобы вы ясно отдавали себе отчет в одном обстоятельстве. Командование
довольно скептически относится к проекту. У Военного министерства, напротив,
оптимистический взгляд на будущее... Кхм... Танков. — Он все-таки употребил
английское слово. — Как бы там ни было, но никто не желает тратить средства попусту.