следам — надоело младшему командиру ползти, он встал и пошел рядом с машиной. И

был сражен франкистской пулей...

30. Последний бой «Рено»

Декабрь 1919 года, Париж — Тонкин

Лейтенант Жан Буатель не знал, радоваться ему или пугаться, когда узнал о предстоящей

перемене: его взвод, которым командовал капитан Кувервилль, отправляли в далекий

Индокитай.

— Да ладно тебе, Буатель! — товарищи хлопали его по плечу, кто покровительственно,

как неудачника, кто и не без зависти: ведь в колониях могут открываться возможности,

какие во Франции и представить невозможно. — С тобой ведь твой верный «Рено»!

Пять французских танков «Рено FT-17» прибыли в Тонкин для проведения испытаний в

декабре девятнадцатого года.

Молодых французов поразил Индокитай — зеленый, влажный, населенный маленькими,

обманчиво хрупкими людьми.

Впрочем, большую часть времени французы проводили в своих кварталах, в казармах,

подле танков.

«Рено FT-17» был признан наиболее подходящим для того, чтобы нести службу в

колонии. В первую очередь учитывался его малый вес.

— Командование предполагает, что мы в состоянии на этом танке пройти даже местные

мосты! — высказался капитан Кувервилль, критическим взором созерцая

раскачивающееся над гремучей речкой сооружение удерживаемое над потоком канатами.

— Что ж, у начальства в метрополии всегда было завышенное представление о

возможностях колониальных войск.

— Но ведь столкновения с танками противника, вроде бы, не предполагается? — заметил

Жан Буатель. — Насколько нам известно, у потенциального противника никаких танков

нет вообще!

— Следовательно, и наши «Рено» — не более, чем оружие устрашения, — заключил

Кувервилль. — Однако расслабляться не следует. Танки надлежит сохранять в боевой

готовности. Если не война, то уж начальство точно может нагрянуть в любой момент.

Январь 1920 года, Ханой

— Принимаем подкрепление! — с такими словами разбудил Буателя его приятель

лейтенант Лекошер. — Я только что от капитана.

— Какое подкрепление? — Спросонок Буатель ничего не понимал. — Против кого?

— Да не против! — рассмеялся Лекошер. — Из Владивостока прибыло еще несколько

наших танков. Эвакуировали из России при прямой угрозе победы большевиков. Прямо к

нам.

Лейтенант Баррьери, командир нового танкового взвода, внимательно слушал объяснения

капитана Кувервилля. Тот рассказывал об особенностях эксплуатации «Рено» в

Индокитае.

— Главное — нам пришлось произвести некоторые модификации танка, — говорил

капитан. — Я вам покажу. Мы заменили деревянное направляющее колесо стальным.

Климат здесь... плохо сказывается на древесине. Вы потом поймете.

— Хорошо, что танки такие легкие, — сказал Баррьери. — Нам удалось переправить их

морем. Остальные застряли и достались Советам.

Кувервилль поморщился:

— Да, это нехорошо...

Французский Индокитай был разделен на несколько частей. Тонкин со столицей Ханой,

Аннам со столицей Хюэ и Кохинхина со столицей Сайгон. В Ханое и Сайгоне имелась

французская администрация, в Хюэ находился «император» Дао Бай, обладавший

династическим мечом, династической печатью, некоторой харизмой... и фактически

больше — ничем.

Отныне один танковый взвод находился в Ханое, а второй, под командованием

лейтенанта Баррьери, — в Сайгоне. Порядок охранялся неукоснительно, время шло,

колонии благоденствовали. Во всяком случае, так считалось в Париже.

Апрель 1927 года, Шанхай

— Нам трудно понять местное население, — говорил капитан Кувервилль за бокалом

вина, присланного из Франции. — Меньше всего я понимаю, для чего им нужна эта их так

называемая независимость. Некоторые маленькие народы просто не в состоянии

самостоятельно решать свою судьбу. Но кто-то мутит воду, а хуже всего — сотрудничает

не только с Советами, но и со смутьянами во Франции. Недавно прошли слухи о том, что

кое-кто из них состоит во Французской коммунистической партии...

— Это логично, — брякнул Буатель.

На него устремились все взгляды.

— Простите, лейтенант, что вы имеете в виду? — осведомился Кувервилль.

— То, что они состоят именно во Французской компартии, — объяснил Буатель. — Они

ведь считают себя подданными Франции.

«Вывернулся», — прошептал Баррьери на ухо Кувервиллю.

Кувервилль уезжал в Париж. Он выходил в отставку. Происходили кадровые подвижки:

Буатель занимал место командира взвода и переходил в Сайгон, а Баррьери со своими

танками направлялся в Шанхай — охранять тамошнюю французскую миссию. Как и было

сказано, кое-то активно мутил воду в Индокитае.

14 июля 1936 года, Сайгон

«Правду говорил Кувервилль — не война, так начальство», — думал капитан Буатель.

Виски его поседели, сам он отяжелел, приобрел типичные повадки старого колониального

офицера.

Временами он мечтал об отставке, о домике под Парижем...

В эти приятные мысли вторглась такая неприятность, как генеральный инспектор

колониальных войск — генерал Биллоте. Решено было совместить приятное с полезным

(как выразился Биллоте) — устроить смотр танкам «Рено» на параде в честь дня взятия

Бастилии.

Биллоте только что прибыл из Тонкина. Те два «Рено», что еще оставались в Ханое, были

признаны металлоломом и списаны. Теперь наступала очередь танков Буателя.

Капитан Буатель не обольщался: слишком давно он не проверял готовность своих машин.

Зачем? Нет никакой надобности в этой бессмысленной работе. У двух, это он знал,

исправны пушки. В случае народных волнений можно будет воспользоваться старой

тактикой Бонапарта и открыть огонь по толпе. А пока...

Он вздохнул, закурил сигару. День взятия Бастилии! Революционный праздник — в

стране, где малейший намек на революцию жестоко подавляется. Какая ирония...

Очевидно, танки «Рено» держались того же мнения, что и их старый командир. Во время

торжественного парада они еле ползли по площади. У генерала Биллоте яростно дрожала

рука, которой он упорно продолжал отдавать честь.

После парада генерал учинил настоящий разгром. Буатель слушал начальственные крики

и думал о чем-то своем...

Конец 1939 года, Сайгон

До колоний медленно доходят приказы из метрополии. А исполняются — и того дольше.

После генерального смотра прошло почти три года прежде, чем были приняты какие-то

меры относительно танков «Рено».

Всего по Индокитаю их набралось двадцать — более-менее исправных. Преимущественно

исправными на них оставались пушки. С

ходовой частью просто беда... Да кому она, в сущности, нужна — по большинству

здешних дорог и особенно мостов такие танки не проедут.

— Вам придаются бронеавтомобили, — сообщил штабной офицер, протягивая Буателю

бумаги. — А также моторизированный пехотный взвод.

Буатель просмотрел бумаги. Это уже кое-что.

— Да, и еще один приказ, пришел только вчера, — спохватился штабной (на него тоже

расслабляющее действовал воздух колонии). — Это касается вспомогательного крейсера

«Арамис».

— Крейсер? — Буатель моргнул. — В штабе ничего не перепутали? До сих пор мне

казалось, что мы находимся на суше. Впрочем, я ведь могу и ошибаться