Местами, на трясинах и болотах, приходилось тащить за собой вьючных животных или сгружать часть поклажи, а на крутых склонах приходилось предоставлять животных самим себе, из-за чего часто за целый день им не удавалось пройти и одной мили.

При этом температура достигала более тридцати градусов, а ночью опускалась ниже трех градусов. Единственным указателем пути служил теперь компас, потому что и сами проводники никогда не проникали в глубь этих дебрей. Ни звери, ни птицы не пугались здесь многочисленного каравана и подпускали охотников очень близко к себе, доверчиво выбегая даже им навстречу.

Дойдя до широкого горного потока, быстро мчавшегося в глубине ущелья и пенившегося между больших камней, путешественники расположились пестрой толпой между кокосовыми пальмами и развесистыми деревьями, среди красивейших кустов с совершенно белыми листьями, украшенных пышными орхидеями, увитых, как и стволы деревьев, густыми гирляндами пунцовых, золотисто-желтых, фиолетовых цветов и фуксий пышных, как розы, с белыми чашечками и густыми кистями тычинок.

Некоторые из путешественников спустились, осторожно цепляясь за кусты, в ущелье и зачерпнули воды в кружки и котелки.

— Что это? Вода черна как чернила! — воскликнул Бенно, держа в руке жестяную кружку с водой.

— Верно ил или тина!

— О, нет! Это ведь горный поток. Смотрите, как быстро он несется, срываясь со скал: какой тут может быть ил или тина!

Попробовали вылить воду — на дне сосуда не осталось ни малейшего осадка.

— Посмотрим, будет ли Плутон пить эту воду!

Собака пила с жадностью. Невдалеке целая стая диких голубей тоже пила эту воду, пили и бесчисленные попугаи: и ара, и какаду, от крика которых стон стоял в воздухе.

— Все эти птицы пьют черную воду, и она, очевидно, не вредит им! — сказал доктор Шомбург, — почему бы и нам не попробовать?

Кто-то предложил пройти выше, к самому источнику, чтобы убедиться, такова ли вода и там. Многие согласились и стали взбираться все выше и выше. Здесь поток образовывал настоящий водопад, низвергаясь прямо в бездну с высоты небольшого скалистого плато. Скалы громоздились одна над другой. Тут не было уже и следа растительности, и птиц было мало, только одни горные орлы кружились над темными скалами, среди которых они свили гнезда.

Педрильо, ловко карабкаясь, добрался до самого источника и, зачерпнув в свою флягу воду, тут же попробовал ее.

— Пейте, друзья! — крикнул он, — вода чудесная — холодная как лед и вкусом ничуть не отличается от всякой другой ключевой воды, хотя она и черна как деготь!

— Находка! Важная находка! — крикнул вдруг Бенно, поднимая что-то с земли. Он вскарабкался еще немного выше и стал осматриваться кругом. Вдруг он увидел на земле тоненький ремень, унизанный мелкими раковинками и зубами каких-то зверей, вроде тех, какие носят дикари на руках, немного пониже плеча.

— Да, это действительно важная находка! — сказал Рамиро. — Браслет этот утерян, вероятно, недавно, иначе бы его источили муравьи. Видимо, где-нибудь поблизости есть туземцы! Не знаю, будет ли для нас безопасно разводить внизу костры?..

При этих словах всеми овладело какое-то жуткое чувство.

— Лучше не надо костров! — сказал кто-то.

— Но как же мы будем варить пищу? Как избавиться от москитов? Кроме того, нас восемьдесят вооруженных человек, чего нам бояться горстки нагих дикарей? — возразил Рамиро.

— Поищем лучше более открытого места, где бы мы могли видеть окрестности и заблаговременно заметить приближающуюся опасность, а то здесь, в кустах на краю обрыва, индейцы могут подобраться к нам совершенно незаметно.

— Это справедливо! — согласился доктор Шомбург.

Все забыли про черную воду, теперь умы всех были заняты ременным браслетом, переходившим из рук в руки.

Маленькая группа вернулась к остальным, и после краткого совещания решено было искать другого места для ночлега.

Караван снова двинулся в путь, медленно следуя вдоль края обрыва, вверх к тому месту, где Бенно нашел кожаный браслет. Поравнявшись с этим местом, все стали осторожно озираться по сторонам. Некоторые ежеминутно опасались увидеть появляющихся из-за скал дикарей, другие надеялись найти еще новые признаки их присутствия в этих местах.

— Вот и тропинка! — сказал кто-то, — смотрите, поломанные сучья, примятая трава, срубленные каким-то острым орудием молодые деревья, а там грубо высеченные в скале уступы! Ясно, что по гребню этих скал пролегает горная тропа.

Все молчали. Никто не возразил ни слова. Привычные мулы с трудом передвигали ноги, осторожно взбираясь в гору. Люди шли рядом, озираясь во все стороны, ожидая, что на них с минуты на минуту посыплется град отравленных стрел.

Рамиро и Педрильо шли впереди в качестве разведчиков.

— Есть ли тут где-нибудь мост через это ущелье?

— Вряд ли! — заметил Рамиро.

— Мост или переправа должны быть, я так полагаю, но смотрите, кругом целое нагромождение скал — настоящая каменная пустыня, и поток куда-то пропал! — проговорил Бенно.

— Может быть, он образует там, в глубине скал, скрытое от глаз озеро и здесь, в этом месте, бьет из-под земли. А вот и мост! — вдруг воскликнул Рамиро.

Длинной вереницей, извиваясь капризной лентой среди скал, медленно взбирался в гору караван. Рамиро и Педрильо стояли теперь на самой вершине скалистого гребня.

— Ну, вы там видите человеческое жилье? — спросил доктор Шомбург.

— Нет! Пропасть по ту и по другую сторону, а между ними узенький природный мост!

— Сумеем ли мы перебраться по нему?

— Да, поодиночке, а мулов мы с Педрильо беремся перевести.

— Но скажи нам, ради Бога, надежен ли, по крайней мере, этот мост? Не грозит он обрушиться под нами?

— О, сеньор доктор, — ответил Педрильо, — он стоит, быть может, с первых дней творенья! Мост надежен, но только он так узок, что пройти по нему не совсем безопасно, и кроме того, в одном месте есть щель.

— Ах! Только этого не доставало! — воскликнул доктор, — значит, тут надо будет прыгать!

— Нет, можно просто перешагнуть, только надо быть осторожным, вот и все!

— Боже мой, Боже мой! Что с нами будет? — воскликнул доктор.

Однако все завершилось вполне благополучно. Животные и люди перебрались на тот берег, только один доктор остался еще у моста, не решаясь вступить на него.

— Идите, мы поможем вам! — сказали Педрильо и Рамиро.

— Нет, у меня и теперь уже кружится голова, меня охватывает какой-то непреодолимый страх… я… не могу — не могу решиться!

— Послушайте, Педрильо пойдет впереди вас, вы положите ему обе руки на плечи и, зажмурив глаза, пойдете за ним, а я пойду за вами сзади, чтобы в любой момент в случае надобности помочь вам!

— Нет, вы не идите сзади, это будет только смущать меня, я ухвачусь покрепче за сеньора Педрильо.

— Хорошо!

И вот Педрильо твердым, ровным шагом пошел по узкому дугообразному мостику, повисшему над бездною пропасти и бешено пенившимся черным потоком. Доктор следовал за ним шаг в шаг. Казалось, все должно было окончиться благополучно. Но вот и трещина. Педрильо, перешагнув одной ногой и схватив доктора за обе руки, сказал:

— Ну, перешагните, и все кончено!

Доктор открыл глаза, хотел перешагнуть, но, увидев зияющую под ним бездну, сразу почувствовал страшное головокружение и, увлекая за собою Педрильо, точно камень, полетел в черную пенящуюся воду, кипевшую водоворотом между черных скал.

Ужасный, нечеловеческий крик огласил воздух. Все оставались неподвижны, точно окаменев от страха.

Что сталось с несчастными? Разбились ли они о скалы, или же, попав на глубокое место реки, чудом уцелели?

Прошло несколько мучительных секунд. Все затаили дыхание. Но вот, из пенящегося водоворота показалась чья-то рука, искавшая вокруг себя точку опоры. Это был страшный момент: несчастный искал спасения, просил помощи, и никто не мог помочь ему.

Одним прыжком Рамиро очутился на мосту.

— Веревки сюда! Веревки! — крикнул он не своим голосом. — Кто может надежно удержать их концы в своих руках?