Дважды встречается у Коперника запись сложного рецепта из двадцати двух ингредиентов, в число которых входили: лимон, шафран, жемчуг, смарагд, рог единорога, золото, серебро, красный коралл и пр. Подобные рецепты показывают, что как врач Коперник не стоял выше тогдашних врачей, преподносивших больным ужасающе сложные снадобья.

На одном из портретов Коперник изображен с ландышем в руках. Ландыш был эмблемой врачебного сословия; таким образом, врачебное искусство Коперника настолько ценили, что художнику, вероятно, посоветовали даже изобразить почтенного каноника и ученого астронома с ландышем в руке.

В 1538 году Коперник опять ездил в качестве «нунция» капитула в замок Алленштейн, а в 1535 году был командирован капитулом туда же в качестве «визитатора», иначе говоря — ревизора, но уже не по хозяйственной, а по церковной части. Он должен был обревизовать производство различных церковных дел. Заметим, что в 1538 году Копернику было уже 65 лет, и после своей хлопотливой административной деятельности он был в праве «удалиться на покой». Но, как мы видим, его административная деятельность все еще не кончилась. Правда, с 1531 года он большей частью оставался во Фрауенбурге, занимаясь главным образом своими астрономическими изысканиями и врачебной практикой. Кроме того, он посещал иногда заседания капитула и вообще не манкировал своими обязанностями каноника.

Коперник был еще бодр, но, видимо, не желал тратить свои силы на различные уже прискучившие ему административные и церковные дела. Главное дело его жизни — обработка сочинения, посвященного вопросу о новой системе мира, — было уже почти закончено; оставалось лишь кое-что доделать.

Работы Коперника не были тайной для его друзей и коллег по капитулу; его казавшиеся странными в то время идеи, столь противоречившие многовековой астрономической мудрости птолемеева «Альмагеста», не могли не возбуждать удивления у всех, кто с ними знакомился.

Исходные положения его новой гелиоцентрической теории постепенно, быть может, против его воли, делались достоянием гласности: его друзья и сослуживцы по капитулу невольно сами делались их распространителями. К тому же и слава его как искусного астронома в двадцатых годах еще более упрочилась. Он написал обстоятельное возражение против одного сочинения нюренбергского астронома Вернера, и это увеличило его известность среди специалистов.

Еще знаменитый астроном древности, Гиппарх, открыл движение равноденственных точек по эклиптике, и Иоганн Вернер в сочинении «О движении восьмой сферы», напечатанном в 1522 году в Нюренберге, пытался доказать, что обе равноденственные точки движутся не с постоянной скоростью, как утверждал Гиппарх. Это мнение было довольно распространено среди астрономов, и даже был принят особый термин для его обозначения: оно называлось трепидацией.

Коперник получил экземпляр сочинения Вернера от своего старого товарища по краковскому университету, Бернарда Ваповского. В письмах к Ваповскому Коперник, не отвергая возможности наличия трепидации, указывает на ряд серьезных ошибок в рассуждениях Вернера, вследствие чего в итоге и приходит к заключению, что рассуждения Вернера и все приводимые им аргументы в пользу существования трепидации не имеют никакой убедительности и ничего ровно не доказывают.

Коперник резко нападает на Вернера, который в своем сочинении позволил себе несколько грубых выходок по отношению к Птолемею, называя Вернера за это «глупцом», а рассуждения его «ребяческим бредом». В одном из писем, посвященных разбору сочинения Вернера, Коперник дает характеристику наблюдения древних. «Древние, — пишет Коперник, — с величайшей заботливостью и рвением собирали свои наблюдения, благодаря которым явилась возможность таких прекрасных и достойных удивления выводов».

Вообще Коперник относился к деятельности древних астрономов, в частности к Птолемею, с глубочайшим почтением. Это уважение к трудам и достижениям древних составляет общую черту ученых эпохи Возрождения. Но у некоторых гуманистов подобное отношение в конце-концов переходило в преклонение и раболепство перед древними. Всех древних авторов они считали непререкаемыми авторитетами, именовали божественными и т. д.

Коперник не принадлежал к числу таких людей. В соответствии с требованиями жизни он, принимая наследство древних авторов, подверг его критике, основанной на результатах наблюдений. То, что он взялся за преобразование геоцентрической птолемеевой астрономии, вполне понятно: для морских путешествий требовались более точные таблицы Солнца, Луны и планет; с другой же стороны, нарождавшаяся идеология крупной буржуазии нуждалась в новом мировоззрении, ибо новому человеку негде было развернуться «под твердью» привычного «феодального» мироздания.

На рубеже XV и XVI столетий буржуазия уже предъявляла определенные требования к культуре и науке, и последние, конечно, должны были итти навстречу этим требованиям. Надо было подчинить себе окружающую природу, овладеть силами природы, — такав был главный лозунг эпохи. Но подчинение сил природы — задача трудная; надо было сначала изучить действие этих сил. Поэтому на рубеже XV и XVI столетий мы и видим такой глубокий интерес к естествознанию у всех деятелей итальянского Ренессанса. К таким деятелям и принадлежал Николай Коперник, хотя жил в «отдаленнейшем уголке Земли», а не в каком-нибудь выдающемся литературном и научном центре.

Дело всей жизни Коперника — его гениальное сочинение, которое он все еще держал под спудом, являлось откликом на запросы реальной жизни. Поэтому новые удивительные идеи фрауенбургского каноника находили широкий отклик даже среди таких людей, которые вряд ли интересовались астрономией с научной стороны.

Интересно заметить, что в 1531 году некий Гиафей, известный в то время сатирик и драматург, поставил в Эльбинге увеселительную комедию, в которой учение Коперника и сам он были представлены «в шутовском виде». Эта комедия не дошла до нашего времени.

Не сохранилось никаких писем Коперника к ученым и писем этих ученых к нему относительно его гелиоцентрической системы мира. Между тем Коперник уже не скрывал более своих новых, революционных идей. Около 1530 года он составил на хорошем латинском языке небольшое резюме своих исследований и своих новых исходных предположений со специальной целью ознакомить со своими идеями избранных друзей и некоторых астрономов-специалистов.

Небольшое сочинение это Коперник озаглавил так: «Николая Коперника о гипотезах небесных движений, им выдвинутых, небольшой комментарий» (Commentariolus). К сожалению, «Commentariolus» так и не был напечатан, но получил распространение в списках. Его считали потерянным, и только совершенно случайно две рукописные копии его были найдены: одна — в венской библиотеке, другая — в библиотеке Стокгольмской обсерватории.

Содержание этой брошюры вкратце таково: вначале, во введении, Коперник дает краткий очерк древних объяснений движений планет, упоминает о теориях Евдокса, Калиппа, затем Птолемея и, наконец, совершенно отчетливо и точно формулирует основные положения своей новой системы мира. Он резко и без колебаний, без всякого красноречия и риторики заявляет, что центр Земли не есть центр мира, что центр мира находится около Солнца: «ideoqe circa Solem esse centrum mundi».

Уже одно это смелое утверждение ломало все прежние, столь привычные мысли о мироздании, ибо Птолемей считал центр мира совпадающим с центром Земли, неподвижно покоящейся. Все свои дальнейшие выводы Коперник основывает на шести следующих «аксиомах»:

Первая аксиома

Для всех небесных тел и орбит существует только один центр.

Вторая аксиома

Центр Земли не является центром мира, а только центром лунной орбиты и центром всех вещей на Земле.

Третья аксиома

Все планеты обращаются вокруг Солнца, которое стоит в центре всех орбит; поэтому центр мира нужно полагать в Солнце.

Четвертая аксиома