Уна выдохнула, задев дыханием лепестки волос, и покинула кухню.

Каменные ступени в покои хозяина всегда нервировали ее. Перила не мешали упасть. Она сглотнула, выглянув за край. Падение убьет ее, так что идти в комнату хозяина нужно было осторожно.

Вершина башни была с мостом, что висел в воздухе. Ветер свистел в ее ушах. Лозы в ее волосах стали хлыстами, били ее по щекам и шее.

Она шла по мосту, задерживая дыхание. Каменная дверь закрывала сторону хозяина ото всех, защищая их от его гнева.

Уна прижалась плечом к двери и надавила, пыхтя.

В комнате слышалось бьющееся стекло и треск дерева. Ее ладони дрожали, пока она шла среди обломков мебели и ваз. Хозяин ушел в спальню.

Она замерла на миг и посмотрела на картину. Королева смотрела со стены с теплой улыбкой. Теперь не хватало трех полосок. Холст провис у ее лица из-за этого.

— Хозяин еще не вредил вам, — прошептала она. — Что произошло сегодня?

Звуки гнева хозяина притихли от ее слов. Он услышал ее.

Уна глубоко вдохнула и прошла к его спальне. Она робко толкнула деревянную дверь носком, задерживая дыхание.

— Хозяин? — спросила она.

— Уходи.

Она заглянула в тусклую комнату. Окна закрывали занавески в пыли, связанные внизу, чтобы удержать их. Тени были вокруг кровати со столбиками, один был сломан пополам. Она различила его шкаф, люстра раскачивалась на потолке, даже было видно край ковра. Но она не видела его.

Колокольчик зазвенел в ее голове, чтобы она ушла, не попала в его тьму. Чтобы она уцелела, а он пусть голодает.

Ее сердце говорило о другом.

Она подняла ладонь, щелкнула пальцами, и теплый огонек заплясал в воздухе.

— Вот вы где, — сказала она. — Я слышала вас внизу и переживала. Вы устроили погром в комнате.

— Уходи, Уна.

Он был за кроватью, сжался, напоминая шар. Его лицо было отвернуто от ее света, как он всегда делал при виде нее.

Ей не в первый раз захотелось, чтобы он сам посмотрел на нее.

— Хозяин, — она покачала головой и прошла к тумбочке. — Что вы сделали с плащом?

— Я не думал, что будут гости.

— У нас замок. И нас тут больше, чем вас. Что бы вы сделали, если бы огоньки забрели убраться?

— Спугнул бы их.

Она вытащила с полки сложенный плащ с капюшоном.

— Спугнули бы. Они уже дрожат, когда вы идете мимо. Хотите, чтобы они ушли?

— Так и нужно.

— Я не уйду.

— Тогда ты не ценишь свою жизнь.

Уна цокнула.

— Это жестоко, вы не такой. Что случилось, Эмонн?

Сияние ее огня достигло его. Он прикрыл лицо рукой, другой потянулся за плащом.

— Не сейчас.

— Сейчас, — но она дала ему плащ, шелк стекал с ее пальцев, как черная вода. — Вы не можете ломать мебель, ее и так мало. Не каждый день сюда приносит разбитые корабли.

Он накинул плащ на плечи, словно его мышцы застыли. Уна знала лучше. Он поднял капюшон, а она опустилась на колени.

— Не…

Она не слушала. Она прижала ладонь к его руке.

— Что случилось?

Эмонн повернул ладонь, ее пальцы плясали на его руке с открытой раной.

— Еще одна беспечная ошибка.

— О, хозяин. Это просто порез.

— Ты знаешь, что не просто.

Она опустила взгляд, убрала ладонь. Его плоть была рассечена от большого пальца до мизинца. Крови не было. Там сверкали лиловые и голубые кристаллы в золоте сияния.

Эта рана не заживет.

Уна сжала пальцы над кристаллами.

— Это не так плохо, как остальные.

— Нет, но это напоминает, какой я.

— Вы — наш король.

— Я — мерзость и жалкое подобие Благих.

Она сплела пальцы с его.

— Это слова вашего брата, а не ваши. Вы не страшный, не кривой. Вы все равно Благой фейри.

— Но я не могу быть королем.

— Такие правила можно изменить. Не правильно, что вы тут, а он сидит на вашем троне.

Эмонн отпрянул. Он встал с треском в коленях во весь огромный рост. Уна была не маленькой пикси, но Туата де Дананн были великанами среди фейри. Капюшон скрывал его лицо, его ладони мерцали от света. Все его тело было камнем, что проступал от порезов кожи.

— Уйди, — прорычал он.

— Вы будете в порядке одни?

Он отвернулся от нее.

— Я всегда один.

С болью в сердце Уна вышла из комнаты. Она чуть не упала на лестнице, пока шла к кухне. Слезы лились по ее щекам.

Циан выглянул из-за двери сада.

— Что он сделал теперь?

— Ничего. Но он выбрал одиночество.

— Ах, вот и славно. Он лишь ломает там вещи. Мне сад нравится таким, какой он есть.

Он пропал, ее сердце болело, словно она проглотила что-то кислое. Она посмотрела на потолок и покачала головой.

— Он не должен быть один. Он это не заслужил.